День, когда он сошел с ума

– И кто это был? – спросила Стелла.

В этот самый момент дверь кабинета резко распахнулась, ударившись о стену, и Стелла испуганно вскрикнула.

Глава 44

27 декабря 2013 года.

Бостон

Дженкинс ударом раскрыл дверь кабинета, где Стелла разговаривала с Джейкобом. Доктор не ожидал, что психологическая экспертиза продлится до столь позднего часа. Он полагал, что Джейкоб уже находится в своей одиночной камере, а Стелла – у себя дома. Когда он проходил по коридору и увидел зажженный в кабинете 3Е свет, он подумал, что это, должно быть, какая-то ошибка. Впрочем, с одной стороны, он хотел увидеть там заключенного вместе с агентом, ведущим обычный курс проведения психологической оценки, но с другой стороны – желал, чтобы тот был один, в темноте одиночной палаты, чтобы встретиться с ним лицом к лицу.

Он приехал сюда с твердым намерением заставить «обезглавливателя» говорить. Именно так он до сих пор мысленно называл его. У Дженкинса накопилось слишком много вопросов, чтобы позволить ему по собственному усмотрению решать, когда давать показания. Он хотел выяснить, была ли какая-то связь между заключенным, Лаурой и смертью его дочери. Войдя в кабинет и увидев Стеллу и заключенного, он сдержал свой порыв.

– Что здесь происходит? – спросил директор.

– Как вы меня напугали! – воскликнула Стелла.

– Доброй ночи, доктор Дженкинс, – сказал Джейкоб. – Я не ждал вас здесь так рано.

Директор посмотрел на Стеллу, пытаясь понять, что происходит, и надеясь найти в ее взгляде какой-нибудь знак, который его успокоит. Одними губами она беззвучно прошептала ему: «Не волнуйтесь».

– Доктор Дженкинс, думаю, вы уже знакомы с Джейкобом, – сказала Стелла, пытаясь разрядить обстановку.

– Джейкоб? Вот как тебя зовут?

– Я рад снова видеть вас, доктор Дженкинс. Это значит, что вы наконец-то начинаете прозревать.

– Джейкоб, о чем ты? – спросила Стелла.

– Как я уже сказал, Стелла, эта история намного больше, чем ты можешь себе представить. Речь идет не об одной отдельной смерти или двух, как вы уже убедились. Все намного серьезнее.

– Хочешь сказать, что ты убил не только Дженифер Траузе и дочь доктора Дженкинса, но и кого-то еще?

– Это был не я, Стелла, – резко ответил Джейкоб. – Похоже, ты до сих пор отказываешься видеть правду, которая открывается перед тобой.

– То есть по улицам ходит еще один убийца, с которым вы работаете сообща?

– Я этого не говорил.

– А что же?

– Если кратко, то да, по улицам ходит убийца, который занимается тем, что отрезает женские головы. Заодно ли я с ним? Нет. Но дай мне договорить до конца. Происходит нечто ужасное. Но ты еще не готова понять, ни откуда берется начало этого, ни почему я здесь.

– Убийца на свободе? – спросила Стелла.

Джейкоб не ответил и перевел взгляд на директора.

Дженкинс испуганно всматривался в него. Он не мог спокойно смотреть, как заключенный с такой невозмутимостью разговаривает со Стеллой. Доктор приехал в клинику, чтобы с помощью Джейкоба получить ответы на сотни возникших у него вопросов, но, увидев, как он тихо и мирно сидит здесь и безмятежно что-то рассказывает, он не знал, с чего начать.

– Что это, Джейкоб? – спросил директор, кинув желтоватую записку с именем дочери на стол.

Джейкоб наклонился к столу и посмотрел на нее. На лице у него выступила легкая улыбка. Он поднял глаза и несколько секунд смотрел на директора.

– Я думал, этот момент никогда не настанет, – ответил он.

– Прошу, скажи, что это за записка, – сказал Дженкинс. Он был готов зарыдать.

– Помните, какие слова я сказал вам в нашу первую встречу?

– Что ты сожалеешь о смерти моей дочери, – ответил директор.

– И это действительно так, и намного больше, чем вы думаете. Но это не совсем то, что я сказал.

– Ради бога, ну и что же ты тогда сказал?

– «Мне жаль, что ваша дочь должна была умереть, доктор Дженкинс».

Ошеломленный, директор сделал шаг назад.

– Да… И что?

– Ваша дочь умерла не потому, что я или кто-то другой так хотел. Ваша дочь умерла, потому что она должна была умереть, – ответ Джейкоба прозвучал словно удар молнии.

– Слушай сюда, сукин сын, если ты хочешь сказать, что моя семнадцатилетняя дочь умерла без видимой на то причины, я лично прослежу, чтобы тебя закрыли до конца твоей жизни.

– Совсем наоборот, доктор Дженкинс. Ваша дочь умерла по причине более важной, чем та, что вы можете себе представить. Вы спрашиваете меня, что значит эта записка. Все очень просто. На протяжении долгого времени подобные записки появляются по всей стране, и каждый, чье имя вписано в нее, погибает. Дата остается для меня загадкой, но она всегда указывает на тот месяц, в который человек должен умереть.

– О чем ты говоришь? – спросил Дженкинс.

– О том, что уже более семнадцати лет женщины по всей стране умирают от рук тех, кто пишет эти записки.

– Семнадцати лет? – спросила Стелла, от напряжения слегка приподнявшись со стула. – То есть с 1996 года.

Директор молчал.

– Доктор Дженкинс, – сказал Джейкоб, – думаю, что понемногу вы начинаете понимать, что являетесь одной из ключевых деталей этого пазла, верно?

Директор пораженно смотрел на него. Стелла подошла к Джейкобу, который до сих пор был привязан к стулу, и дотронулась до его руки. Это прикосновение смутило его, он посмотрел на агента, не зная, как реагировать. Она была всего в двадцати сантиметрах от него, так близко, что он мог почувствовать запах ее волос.

– Джейкоб, если на улице и правда разгуливают убийцы, нам нужна твоя помощь, чтобы задержать их, – сказала она.

– Я помогу, Стелла.

– Скажи, Джейкоб, что произошло в 1996-м?

– Солт-Лейк-Сити, – ответил директор.

Глава 45

27 декабря 2013 года.

Место неизвестно

Тень металась из стороны в сторону по мрачной, полуразрушенной квартире. Еще никогда она не была так взволнованна. Течи, чернота, грязь и мусор пропитали стены. Несколько секунд назад она повесила трубку. Имя Клаудии Дженкинс, которое она услышала на другом конце, повергло ее в шок. Тень кружила по комнате, двигаясь по какому-то неправильному кругу: от изъеденного крысами кресла к столу без стеклянной столешницы и серому дивану. С каждым шагом она раскидывала кучами валявшийся на полу мусор, не обращая внимания на то, что к ее ступням липла клейкая грязь. На одном из этих кругов она вдруг сменила направление и, не зажигая свет, прошла вглубь соседней комнаты. В темноте она наклонилась, подняла с пола толстую книгу и положила ее на что-то, что напоминало незаправленную постель.

Шаркая ногами, она вернулась в гостиную, погрузила правую руку в одну из гор хлама в углу и достала нож, будто ей и не нужны были глаза, чтобы найти его. Она вернулась в по-прежнему темную комнату и наугад открыла книгу. Тень склонилась над страницей, чтобы разглядеть ее содержимое, но без света это было невозможно. Крепко сжав нож, она несколько секунд смотрела на блеск лезвия, а затем поднесла к книге. Очень осторожно она начала вести ножом по внутреннему краю страницы. Когда лезвие дошло до середины, она откинула его в сторону и оторвала остальное руками.