День отца

— Девчонки, не заказывайте у них ничего пока. Пока я кое-что не проверю, ладно?

Они захлопали ресницами, но головами всё же закивали.

А большего мне было и не надо.

Глава 27

— Я хрен знает, что это такое, — показал на упакованные в пакеты для вещдоков контейнеры Мент. — И лаборатория не смогла ответить, что за странное химическое соединение и как оно используется. Но оно есть только в зелени. Вот это всё нормальное, — показал он на стоящие отдельной кучкой контейнеры, что я принёс два дня назад. — А вот это, — показал на ростки микрозелени, — то ли выращено на какой-то дряни вроде удобрений, то ли обработано ею.

— А запрос сделали? — смотрел я на химическую формулу, но с таким же успехом мог бы смотреть на звёздное небо: что в химии, что в астрономии я ничего не понимал.

— Сделали. И сообщили куда следует. Роспотребнадзор уже поехал с проверкой. И предприятие пока остановили.

— В голове не укладывается, — выдохнул я. — Столько людей ели их продукцию. Так всё продумано, организовано, стерильно на производстве и… вот.

— Да, друг мой, — кивнул Кирилл, — уж сколько я всего видел перевидел за время своей работы, а до сих пор не перестаю удивляться. Ты бы, это, — он кашлянул. — Сообщил Владиславе, что дело в зелени. Вы с ней так и не виделись, после того как?

— После того как она полетела к Бахтину? — я усмехнулся. — Нет. А ты уверен, что дело только в зелени?

— Я бы не сказал, Рим, если бы был не уверен. Вещество хоть и незнакомое, и в реестр разрешённых к применению не внесено, но аналитики у нас зарплату не просто так получают. Соотнесли по группам, — обвёл он пальцем ответвления скелета химической формулы, — и выводы в отчёте сделали однозначные. Можешь почитать, — развернул он лист. — Копировать и выносить из кабинета, конечно, не разрешу, это всё же документ. Но думаю, своими словами сможешь пересказать.

Легко сказать, своими словами, думал я, следуя указаниям навигатора, что проложил путь до больницы, где лежал Бахтин, от Славкиной работы. В её офисе предположили, что она, скорее всего, в больнице.

Но слова, которые я хотел ей сказать, были, конечно, не о химическом веществе.

Я думал смогу ли вообще говорить, когда её увижу? И надо ли?

В палату Бахтина поднимался с тяжёлым сердцем.

Долго топтался на пороге отделения, не решаясь войти.

Сомневался, может, стоило дождаться Владиславу на выходе.

Но уже пришёл: поздняк метаться. Не до вечера же тут стоять.

— Привет! — шагнул я в палату.

Примерно так я себе это помещение и представлял. Как в каком-нибудь медицинском сериале.

Красиво. Чисто. Уютно.

Наверное, так и должен лечиться человек, что вывел свой клуб в чемпионы КХЛ.

— Проходите, — приветливо кивнула медсестра, когда я в нерешительности замер на пороге: Бахтин был один, если не считать девушку в больничной форме. — Я уже заканчиваю.

— Я… — сомневался я, как же представиться, когда она ушла.

— Рим Азаров, я знаю, — улыбнулся Бахтин и показал на стул. — Привет!

— Извини, я что-то не догадался ничего принести, — обвёл взглядом букеты цветов, открытки, детские рисунки, которыми была завалена палата.

— И слава богу, — снова улыбнулся Бахтин.

У него была на редкость располагающая, открытая, красивая улыбка.

Улыбка греческого героя, ну из тех, которые Одиссей, Персей, Ясон, Геракл.

И взгляд прямой, смелый, честный.

Только совсем не взгляд победителя. Ни торжества. Ни превосходства.

Усталость. Грусть. Тоска.

— Я вообще-то искал Владиславу, — так и топтался я у изножья его кровати.

— Её здесь нет, — пожал плечами Бахтин. Шея у него была перемотана бинтом, из-за чего казалось, что он до сих пор в хоккейной форме.

— Ну раз её нет, — вздохнул я, — извинюсь перед тобой.

— Извинишься? За что? — удивился он.

— За то, что подозревал в её проблемах со здоровьем тебя. Думал, что ты её травишь.

— Я?! — ужаснулся он.

— Я и говорю: прости, — развёл я руками. — Думал, эти её провалы в памяти из-за какого-то яда, что ей подсыпали. Думал, что ты. Как выяснилось, частично оказался прав.

— Её травили?!

Если бы не тяжёлая конструкция на ноге, что сковывала ногу от бедра до стопы, Бахтин, наверное, встал бы. Но только схватился руками за поручни и подтянулся. С большим трудом. Хоть виду и не показал, но костяшки пальцев от напряжения побелели.

— Не её лично, — покачал я головой. — В диетическом питании, что она покупала, что покупали сотни людей, нашли химическое вещество, которое вызывает реакцию, сходную с действием некоторых медицинских препаратов. Те блокируют какие-то процессы в головном мозге, связанные с автоматизмом, законченностью действий и с чем-то там ещё, — махнул я рукой, понимая, что и я не объясню, и он не поймёт. Не суть важно. — В общем, проблема была в питании, а именно в ростках микрозелени.

Всё, что думал Бахтин, было написано у него на лице.

Горечь, тревога, досада. Но прежде всего — облегчение.

Он шумно выдохнул.

— Чёрт побери! — повалился он на подушки. — Я же с ног сбился, таская её по врачам. Почти отчаялся, когда мне сказали, что, возможно, это генетическое. Какой-то синдром, типа Альцгеймера, очень редкий, при нём не образуются новые ячейки или какие-то связи в памяти. Я не врач, не запомнил термины, что-то связанное с височной долей мозга, — он приложил пальцы к виску. — Когда ничего нового не запоминается. И старые знания постепенно утрачиваются. Я так испугался, что даже не отдал Владе листы, где были эти, носящие рекомендательный характер, выводы специалистов и список генов, которые ей советовали проверить. Какой счастье, что эти прогнозы не оправдались!

— Но ты же собирался? Сказать ей? Проверить? — нахмурился я.

А ведь моя тётка была права: листы действительно оказались не все.

И вопросы по генетике возникли не только у неё.

Жаль, что Славка поспешно улетела и, наверное, не сдала эти анализы.

Хотя чего жаль-то? Всё и так разрешилось, выяснилось. Она поправилась.

— Да, Рим! Да! Я бы сделал всё что угодно ради Владки.

Владки… Имя настолько резануло слух, что мне показалось мы говорим о разных людях. Впрочем, так и было: его Влада и моя Славка — разные люди. Для нас с Бахтиным.

— Всё что угодно? — усмехнулся я. — Даже переспал с фанаткой?

Он улыбнулся. С достоинством принимая мою правоту.

— Можно сказать и так. Да, ради неё я и переспал с чёртовой фанаткой.

— Серьёзно? — скривился я.

— Серьёзнее некуда, — он отвернулся, перестав улыбаться.

Потом хмуро покосился на стакан с водой на сдвижном столике.

Я поправил трубочку, неровно воткнутую в отверстие стакана и подал ему.

Бахтин сделал несколько жадных глотков, словно это время было нужно ему, чтобы обдумать ответ, и поднял на меня глаза.