Деревянные кресты

Намъ приказали зайти за прикрытія, и Жильберъ, получивъ распоряженія, удалился съ ружьемъ въ рук. Онъ взобрался по откосу и пошелъ по полямъ. Проходя вдоль виноградника, онъ подскочилъ. Передъ нимъ стоялъ человкъ… Это былъ часовой, наблюдавшій за равниной.

— Ты идешь на дорогу? Спустись къ яблон, а потомъ иди по тропинк… Но, знаешь, торопись, пули свистятъ здорово, когда начинается стрльба.

Онъ пошелъ дальше. Куропатки встрепенулись и, грузно летя, ударялись объ его ноги. Ему снова пришлось сдержать себя, чтобы не отпрянуть назадъ, и заледенвшими руками онъ зарядилъ ружье. Онъ всматривался въ темноту: не видно было ни одного дерева.

Стрльба снова началась, и нсколько пуль просвистло мимо него. Онъ ихъ не баялся. Онъ только нагнулъ ружье такъ, чтобы прикладъ прикрывалъ животъ, и наклонилъ голову, наивно думая, что такъ пуля его не заднетъ…

У ручья окопы не соединялись. Не пробрались ли нмцы въ этомъ мст? Онъ остановился на минуту и пошелъ дальше, согнувшись еще ниже. Тропинка перескла поля. Не та ли самая?.. Онъ пошелъ по ней наугадъ. Стрльба становилась слышне. Наконецъ, онъ различилъ рядъ деревьевъ на дорог и спустился по откосу. Въ канав валялось походное снаряженіе, ружья, сумки; прислоненный къ куч камней, лежалъ убитый. Жильберъ отвелъ глаза и быстро вышелъ на дорогу.

Четвертая рота была развернута стрлковой цпью по пыльному склону откоса. На придорожномъ камн сидлъ человкъ и макалъ хлбъ въ кружку.

— Вы кто?

— Я изъ третьей роты… Ищу капитана Станислава по поводу патруля.

— Это я. Идите по дорог до дерева, оно свалилось на дорогу, метровъ пятьсотъ отсюда, — сказалъ офицеръ. — Патруль ждетъ васъ.

Жильберъ поспшно отошел и, дойдя до упавшаго на дорогу дерева, остановился, взялъ ружье наперевсъ и сталъ на одно колно.

Изъ темнаго поля голосъ окликнулъ его:

— Это ты изъ третьей роты?.. Иди сюда.

Ихъ было пять человкъ. Присвъ на корточки, капралъ недоврчиво всматривался.

— Ты хорошо знаешь дорогу?

— Да, — отвтилъ Жильберъ, — это тамъ. И онъ жестомъ указалъ имъ въ темное пространство.

— Это тамъ они сдлали вылазку въ воскресенье? Парень съ краснымъ знаменемъ?

— Да.

— Идемъ туда.

Стрльба то смолкала, то становилась сильне, то снова утихала.

— Слушай, какъ они стрляютъ, — буркнулъ капралъ. — Не хотятъ оставить въ цлости ни одной свеклы.

— Они цлились въ васъ?

— Нтъ, въ желзнодорожные столбы да въ копны сна. Два часа стрляютъ по нимъ. Къ счастью, не цлятся сюда, эти свиньи…

Они подвигались цпью, въ нсколькихъ шагахъ другъ отъ друга. Жильберъ шелъ впереди. Продвигались на сто шаговъ, припадали на колни, острыми взглядами рыскали по полю и шли дальше. Капралъ ткнулъ концомъ штыка во что-то черное… У Жильбера дрогнуло сердце.

— Ничего… Снопъ сна.

Они подходили уже къ ручью, какъ вдругъ ночь, казалось, посвтлла. Луну заволакивало только тонкое облачко; втеръ отдернулъ его, и обнаженныя поля освтились. Патруль не двигался и замеръ, залитый потокомъ луннаго свта. Долго лежали они, пригвожденные къ мсту, молча, не шевелясь. Только Жильберъ, взявъ кепи, приподнялся на локтяхъ, стараясь оріентироваться. Когда луна снова заволоклась, онъ первый всталъ и пошелъ напрямикъ. Въ трав онъ замтилъ первые трупы. Направленіе было взято правильно. Дотронувшись до перваго трупа, онъ въ ужас быстро отпрянулъ, ему казалось, что рука мертвеца схватитъ его. Жильберъ не ршался идти дальше, страхъ сковалъ его, ноги его ослабли. Онъ вдругъ прижался къ капралу.

— Что, — прошепталъ голосъ, — это не здсь?

— Здсь…

Онъ смотрлъ на мертвецовъ, на всхъ этихъ мертвецовъ, которые на его глазахъ бжали навстрчу своему ужасному року. Онъ чуялъ, что они повсюду, въ каждой воронк, въ каждой складк земли, и не ршался двинуться. Никто не могъ его защитить, даже товарищъ, къ которому онъ прижимался.

— Ну, что же, идемъ дальше?

Немного дальше шинели лежали кучками. Он стали уже плоскими, тла какъ бы ссохлись, и трудно было представить себ, что они жили, бжали… Безконечная скорбь давила сердце Жильбера.

Теперь онъ уже ихъ не боялся. Разв боятся тхъ, кого любятъ?

Длая усилія надъ собой, понукая отказывающіяся руки, онъ склонился надъ однимъ трупомъ и разстегнулъ шинель, чтобы взять документы.

Нервная дрожь слегка пробжала по нему, когда онъ почувствовалъ подъ своими боязливыми пальцами холодную шею. Капралъ, склонившись, снималъ уже съ другого орденъ.

Бдные товарищи, которыхъ они пришли провдать въ ихъ небытіи, должны были на мгновеніе ожить подъ ихъ братскими прикосновеніями. И ожившіе мертвецы, полные милосердія, казалось, вели патруль, передавая живыхъ изъ рукъ въ руки.

* * *

Жильберъ вернулся рано утромъ.

— Я довелъ патруль до германскихъ загражденій, — отрапортовалъ онъ капитану.

Крюше только отвтилъ:

— А!

И онъ такъ недоврчиво улыбнулся, что Жильберъ покраснлъ. Кто-то тотчасъ передалъ объ этомъ по-своему товарищамъ, и они насмшливо смотрли на добровольца.

Кто-то сказалъ:

— Просидишь въ ям часа два, понимаешь, я разсказываешь потомъ, что былъ около самыхъ нмецкихъ позицій.

Жильберъ, разговаривавшій съ нами, не возражалъ. Горькая улыбка слегка кривила его губы.

— Я пойду почищу ружье по твоему способу, — сказалъ онъ Лемуану, — оно заржавло отъ дождя.

Онъ ушелъ съ опущенной головой. Усвшись при вход въ нишу, онъ поставилъ ружье между колнъ и, разстегнувъ шинель, вытащилъ широкій красный фланелевый поясъ. Смхъ мгновенно стихъ.

Вс взглянули на равнину передъ германскими окопами. Краснаго знамени уже не было тамъ.

IV ХОРОШАЯ ЖИЗНЬ

Мы гнемъ спину подъ дождемъ. Эта грязная, почернвшая деревня не ждала насъ и, сгрудившись вдоль спящихъ домовъ, вымокшіе, мы выжидаемъ возвращенія фурьеровъ, отыскивающихъ мста для нашего постоя. Нашъ фурьеръ, длинный Ламберъ, только-что вошелъ въ домъ, изъ оконъ котораго съ красными занавсками лился кровавый свтъ, и съ улицы мы, не разбирая словъ, слышали его голосъ, дружески уговаривавшій обитателя дома. Фермеръ, какой-то упрямый крестьянинъ, кричалъ:

— Нтъ, нтъ, въ подвалъ я ихъ спать не пущу, говорю я вамъ. Они выпьютъ вс мои остатки.

Рота, возвращавшаяся изъ окоповъ, по свистку легла на землю, измученная, забрызганная грязью, вымокшая подъ дождемъ. Они упали тамъ, гд стояли, не глядя, не боясь грязи, которая не могла ихъ уже запачкать, или стали кучками подъ воротами, или услись на своихъ сумкахъ, прислонившись спиною къ стн.

Иногда проходилъ офицеръ и, внезапно засвтивъ электрическій фонарь, рзко освщалъ тла лежавшихъ и присвшихъ людей.

— Гд люди изъ службы связи?.. Гд служба связи? Что за безсмыслица!

Прибжалъ фурьеръ, крича:

— Дло налаживается, господинъ капитанъ. Я уже нашелъ хорошее мсто для лошадей.

Дождь все падалъ, мелкій, холодный, вялый. Тамъ наверху между блесыми домами, какъ между берегами, подобно черной вод, плыла ночь.

* * *

Весь домъ отъ двора до чердака горланить. Въ кухн, откуда поднимается терпкій дымъ отъ свже срубленныхъ дровъ, дерутся изъ-за кружекъ съ питьемъ.