Дети богов

– Да, вы не Клаус, – сухо сказал старик. – Можете снять повязку.

Я хмыкнул и стащил черный наглазник. Отто некоторое время смотрел на меня, склонившись вперед и положив руки на колени. Наконец сочувственно покачал головой и спросил:

– Было очень больно?

Такого вопроса я не ожидал и слегка растерялся.

– Не слишком приятно, когда вытекает глаз.

Старик опять пожевал губами и неожиданно выдал следующее:

– Вы не должны его винить. Конечно, Йозеф иногда ошибается, и цена его ошибок велика. Однако представьте, что случилось бы, если бы он бездействовал.

Так, с меня хватит. Я сдернул фальшивый протез и снова нацепил повязку, и только потом поинтересовался:

– Кто такой Йозеф?

– Йозеф Менне. Так, по крайней мере, он представился мне тогда, в сорок шестом. Возможно, вы знаете его под другим именем.

– Давайте сразу договоримся. Я, как вы понимаете, не собираюсь причинять вам вреда. Но хотел бы услышать правду. Для начала, удостоверимся, что мы говорим об одном и том же… человеке. Тридцать пять-сорок лет, темные волосы с сединой. Невысокий, светлые глаза, серые или серо-голубые…

– Да, да, да, – нетерпеливо ответил старик. – Йозеф Менне. Чудотворец, убийца, провидец и поэт.

– Поэт?

– А вы не знали?

– Не успел познакомиться с этой стороной его многогранной личности.

Старик с усилием поднялся и прошаркал к книжным полкам. Роясь среди каких-то старых разнокалиберных томов, он спросил, не оборачиваясь:

– Вы читаете по-русски?

– И на многих других языках.

– Хорошо.

Тяжело опираясь на трость, Отто развернулся и проковылял к столу. Бросил на диван рядом со мной тонкую тетрадку.

– Пролистайте на досуге. Не Гейне и не Байрон, конечно, но, может быть, вам понравится.

Я открыл тетрадь на развороте. Пожелтевшая от времени бумага. Чернильные строчки: действительно, стихи. «Погляди-ка, Грег…». Поглядим позже.

– Он часто вас навещает?

– Не так чтобы часто. Я бы предпочел, чтобы он заходил почаще: все-таки, согласитесь, мертвые – хотя и благодарная, но скучноватая аудитория.

А старик, оказывается, не столь уж безумен…

– Мертвые не сообщают последних новостей и не задают вопросов.

– А он?

– С ним мы подолгу беседуем. Многие его взгляды мне неприятны, я бы даже сказал, отвратительны…

– Тем не менее, меч вы ему отдали? Чем он вас подкупил: излечением от рака? Вселенскими тайнами?

Отто строго поглядел на меня:

– Вы, молодой человек, забываетесь. Йозеф ничем меня не подкупал. Я выслушал его. Точнее, мы долго говорили – в горах было холодно, мы жгли костры в пастушеских шалашах, совсем растрепавшихся за зиму. Костры жгли в ямах, чтобы не заметили патрули. Я не мог спать, да и не хотелось – казалось ведь тогда, что дни мои сочтены. Зачем же тратить на сон последнее? И мы беседовали. Правда, под конец уже больше молчали. Я стал так слаб, что едва мог проглотить кусок хлеба и сделать пару глотков воды. Когда мы подходили к монастырю, Йозеф практически тащил меня на себе.

– И меч…

– Меч я не отдавал ему до самого монастыря.

– Ага, – сказал я по-русски, – я понесу чемоданы, а ты, Крокодил Гена, понеси меня.

– Что?

– Не обращайте внимания. Глупая шутка. Так о чем же вы говорили?

– Всего не описать. О жизни. О смерти. О книгах. Об истории. О нашем детстве – я почему-то чувствовал, что многое ему могу рассказать. О старых богах. Об его отце. О берсерке Арнгриме и его сыновьях… вы ведь знаете эту сагу?

– Вроде бы знаю. Многодетный папаша, который отобрал меч у русского конунга? Одна из первых жертв меча?

Старик усмехнулся.

– Боги и над ним зло подшутили. Вы, кажется, не в курсе, что господин Менне продолжает, в некотором роде, дело своего отца?

– Могу себе представить.

Старик покачал головой.

– Вы либо делаете вид, что меня не понимаете, либо мы говорим о разных вещах. Эрлик Черный ведь не всегда был тем, кто – или что – он есть сейчас. Некогда он был королем и бардом…

– Так вот откуда взялись поэтические таланты нашего общего друга.

– Не смейтесь, молодой человек. В этой давней печальной истории очень мало смешного. Известные вам господа – на старом Севере их именовали Высокими – затеяли свою грязную возню с мечом отнюдь не в первый раз.

Вот тебе новость!

– Я слушаю.

– Послушайте. Арнгрим, как вам, возможно, известно, а, может, и нет, был сыном Рыжебородого…

– Еще один полукровка?!

– А вы считаете себя исключением? Единственным и неповторимым? Ошибаетесь, молодой человек. Впрочем, мысль о собственной исключительности присуща молодости…

– Я старше вас по крайней мере на пять сотен лет.

– А я говорю не о возрасте. Не о биологическом, или, если вам угодно, хронологическом возрасте. Я говорю о психологии.

Медленно, но верно я начал закипать. Еще не хватало ненароком прибить старикашку! Нет, ну в самом деле – с чего это старая ухмыляющаяся развалина взялась меня поучать? Да еще таким менторским тоном… и тут я сообразил, что от Иамена – а он был, если верить его словам, ненамного этого дряхлого призрака старше – я еще и не такое выслушивал. Неужели я и вправду расист, и чистота крови для меня важнее здравого смысла?

– Ладно, – сказал я, скрипнув зубами. – Оставим мой возраст в покое. Что вы хотели рассказать об Арнгриме?

– Арнгрим был полукровкой, – как ни в чем ни бывало, продолжал старикан, ничуть не напуганный моей вспышкой. – Старший из его сыновей, Ангантир, унаследовал силу. Второй по старшинству, Хьорвард, был волком.

Я поморщился.

– Сладкая парочка.

– В те годы Ясень уже начал подсыхать, и Червь завелся у его корней. Господа Высокие решили, что время пришло. По их задумке, Ангантиру следовало перерубить ствол, а брат его Хьорвард готовился пожрать солнце. И так бы и произошло, если бы пряжу не спутал Черный Эрлик, в те времена именовавшийся Альриком Сладкоголосым. Заявившись на подворье сыновей Арнгрима, он столь красноречиво описал прелести прекрасной Ингреборг, что терзаемый волчьими страстями Хьорвард возгорелся желанием овладеть шведской принцессой. Вместе с братьями он отправился ко двору шведского короля и потребовал руки девушки. Однако та уже давно и верно любила Хьяльмара, самого смелого и достойного из королевской дружины. Отец предоставил девушке выбор, и, естественно, она предпочла героя волку. Что за этим последовало, вы слышали наверняка.

Ага, и не только слышал. Мелькнуло у меня перед глазами подземное озеро Хиддальмирр в отсверках белых кристаллов, маленький островок – мой собственный остров Самсо, место моей безнадежной схватки. Как пел я, сраженный предательским мечом, как плакала прекрасная Ингеборг и как падала замертво… Вот, значит, оно как. «История повторяется, Ингве», – как будто шепнул мне на ухо знакомый и ненавистный голос. Она, сука, повторяется всегда.

Наверное, я задумался слишком глубоко, потому что старик обеспокоенно кашлянул.