Девочка-лед

— Скажи-ка, Ляль, — чересчур мягко обращается ко мне Илья, поджигая сигарету. — Я чего-то не вкуриваю, клоун этот как давно рядом с тобой нарисовался?

— Илья…

— Один на один давай пообщаемся, — перебивает меня Беркутов.

Его спокойствию и выдержке можно только позавидовать. Меня вон трясет всю. Потому что знаю: ничем хорошим эта встреча не закончится. Как же я так совсем не подумала о вероятности того, что Илья может быть в Бобрино.

«Ты напрочь про него забыла», — подсказывает внутренний голос. И это — чистая правда.

— Я только за, птенчик.

— Я против!

— Тебя никто не спрашивает, — зло бросает Роман через плечо. — Харитон, исчезните обе, а…

Куртку расстегивает, швыряет ее на стул. Часы снимает. Пожалуй, только его резкие движения и выдают агрессивный настрой.

— Ром…

— В комнату иди, — повторяет сухо.

— Никуда я не пойду! — возмущенно повышаю голос.

— Чего ж ты, Ляль, человека в заблуждение ввела, — выпуская красивыми кольцами дым изо рта, произносит Илья. — Нехорошо получилось. У нас же с тобой уговор.

Страшно. Как же мне страшно.

— Что еще за уговор? — голос Беркутова словно лед.

— Свадьба летом. Переезд. Лялька, Лялька, — качает головой Паровозов. — Я значит бабло на нашу совместную жизнь зарабатываю, а ты развлекаешься с мажором столичным.

— Можешь забыть про совместную жизнь, — делая шаг вперед, заявляет Роман.

— Слушай ты, — Илья тушит сигарету о край тарелки с борщом. К которому, похоже, и притронуться-то не успел. — Борзый не в меру. Крылья-то я тебе пообломаю.

— Пока ты крут только на словах…

И все.

В следующую секунду Паровозов в гневе переворачивает стол и бросается на Беркутова.

— Илья! — испуганно кричу.

— Не лезь туда, Ален, — Харитонова хватает меня за плечи и оттаскивает назад.

Я с ужасом наблюдаю за тем, как парни катаются по полу и поочередно дубасят друг друга.

— Саааш, отпусти. Отпусти, — вырываюсь, но девчонка вцепилась в меня намертво.

— Сами разберутся, Ален. Не вмешивайся!

Как это не вмешивайся?

— Сука…

Это Илья. Получил по лицу, что лишь больше его разозлило и раззадорило.

— РООМ! Перестаньте! — по лицу катятся слезы. — Пожалуйста! Прошу, не надо!

Но этих двоих не остановить. Удары такие сильные! Звуки такие страшные!

— ХВАТИТ! ВЫ ОБА! НЕМЕДЛЕННО ПРЕКРАТИТЕ!

— Жених, — смеется Рома и бьет Паровозова точно в печень.

Илья, естественно, дает ему сдачи. У него довольно богатый опыт участия в уличных драках, именуемых «стенка на стенку». Жулебино только этим и славится.

— Ты… сука… у меня не на машине отсюда уедешь, а на коляске, — угрожает он Беркутову, тяжело дыша.

— Ага, как же! — Рома делает захват. Душит шею Паровозова коленями.

Тот уже весь красный. Мамочки…

Отпускает его, но все начинается по новой. Сашка уже не держит меня. Думаю, она растеряна ничуть не меньше моего. Эти двое творят что-то невообразимое. Разгромили пол кухни. Посуда жалобно звякает, когда Паровозов толкает Ромку на кухонный гарнитур. Тот в ответ нападает на него словно разъяренный носорог. Меня и раньше Беркутов пугал в такие моменты. Машет кулаками как ненормальный. Тому же Даньке от него всегда хорошенько доставалось.

— ПРЕКРАТИТЕ! — уже сил нет кричать. Пытаюсь влезть, но разнять их просто нереально.

У Ильи вся рука от плеча до запястья в крови. Белоснежный джемпер Романа тоже испачкан.

— ДА ЧТО ЖЕ ВЫ ДЕЛАЕТЕ! — чувствую, как горячие слезы заливают щеки.

Сердце колотится как сумасшедшее, руки трясутся. И я вообще не понимаю, как это остановить. Ад. Какой-то ад просто… Не могу смотреть на то, как они избивают друг друга. Больно.

— ИЛЬЯ! РОМА! — но ни тот, ни другой, не желают прекращать то, что происходит.

Беркутов с таким остервенением бьет Паровозова головой об пол, что у меня самой в глазах мутнеет.

Стоны. Маты. Кровь. Удары один за другим. Жутко…

— Ален, давай таз вон тот перевернем, — предлагает перепуганная насмерть Сашка.

Так, собственно, мы и делаем. В надежде остудить пыл, окатываем борющихся на полу парней ледяной водой.

Эти придурки замирают.

— Какого…

Рома, который в данный момент сидит на Илье, поднимает голову. С волос капает вода. Скула разбита, бровь рассечена. Глаза — потемневшие от ярости, но сейчас в них есть оттенок недоумения. Уж слишком они с Ильей были увлечены мордобитием. Не ожидали осадков в виде «тропического дождя».

— Нет, — хриплым шепотом говорю я.

В ужасе смотрю на Илью. Вдоль позвоночника холодок бежит. Дышать не могу даже. Внутренности скрутило, горло сдавило.

У него в руках пистолет. Тот самый, что в самом начале полетел на пол.

Направляет ствол Беркутову в голову.

— Иилья, — дрожит мой голос. — Прошу тебя…

Рома не двигается. Тоже понял, что к чему, хоть и смотрит по-прежнему на меня.

— Дернешься, пристрелю к чертям собачим, — предупреждает Паровозов, прислоняя пистолет к его виску. — И я, мать твою, не шучу…

Глава 80

РОМАН

Отлично. Дуло пистолета, судя по всему заряженного, касается моего виска.

Что ж, весомый аргумент, не поспоришь.

— Илья, — голос Лисицыной вибрирует и дрожит. — Пожалуйста, убери пистолет.

— Встал, — обращается ко мне тот, кому были адресованы ее слова.

Как сидел на нем, так и сижу.

— Ты тупой, что ли? — тычет пистолетом мне в голову.

— Ром, пожалуйста, Ром, сделай то, что он просит, — глотая слезы, умоляет Алена.

Есть в этом, конечно, нотка здравомыслия. Но, черт возьми, как же не хочется подчиняться.

— Не растерялся, — хмыкаю я, все-таки решая подняться с пола.

— Пасть закрой свою, — раздраженно и нетерпеливо бросает мне Илья. Тот самый Илья, которого я уже видел рядом со своей Лисициной. Это он забирал ее из больницы. И это он шубу ей привозил к торговому центру.

Я усмехаюсь. Удивительное дело, этот представитель криминального мира целится в меня пистолетом, но внутренне я спокоен как удав. А пушка-то боевая, между прочим. Переживать насчет возможного огнестрела точно стоило бы.