Девочка-лед

Присаживаюсь рядом и достаю из сумки учебники… Сашка наклоняется ко мне, здоровается и на секунду даже приобнимает. Как будто, и впрямь искренне рада меня видеть.

— Как дела? — шепчет она тихонько, пока учитель занят тем, что открывает на интерактивной доске задание.

— Хорошо, спасибо, — смущенно улыбаюсь в ответ.

— Худющая, Лисицына! Надо срочно тебя откармливать. Мне мамка такой вкусный курник с собой завернула… Одна не справлюсь! — подмигивает мне она.

Даже не по себе становится от такого теплого приветствия со стороны Харитоновой. Ведь мы не сказать, что подруги. Близко никогда не общались. А может, я ищу подвох там, где его нет?

День мой проходит относительно спокойно. Удивительно, но мои обидчики делают вид, что меня не существует. Пилюгин, угрожавший мне пистолетом, весь урок гипнотизирует тетрадь. Бондаренко, который тоже был тогда в лесу, в мою сторону даже не смотрит. И только Абрамов, ловит мой хмурый, блуждающий по классу взгляд и оскаливается.

У меня от этого человека мороз по коже, но отворачиваюсь я не сразу. Стойко выдерживаю презрительный, холодный прищур и вздергиваю подбородок. Не хочу, чтобы он думал, будто я боюсь его.

Но я ведь и правда боюсь. Урок спустя, стоя в рекреации на большой перемене, я боковым зрением замечаю, что Ян, пробираясь через галдящих одноклассников, направляется прямиком ко мне.

Я непроизвольно напрягаюсь и сильнее сжимаю пальцами сумку. В панике осматриваю окружающих меня людей. Здесь ведь вроде должен дежурить учитель?

Тело вытягивается в струну, когда Ян подходит ко мне и останавливается совсем рядом. Руки в карманах, взгляд испепеляет мой профиль. Хочется бежать без оглядки, но такого позора я себе позволить не могу.

— С возвращением, Лисицына! — цедит он сквозь зубы.

Молчу и продолжаю смотреть прямо перед собой.

— Как самочувствие? — издевается в привычной для него гадливой манере.

— Не твоего ума дела! — отвечаю, отодвигаясь от него.

— Не дерзи, — напирает на меня в переполненном людьми коридоре, и становится на самом деле страшно. Особенно, когда он хватает меня за локоть и больно его сжимает.

— Отпусти меня, — дергаюсь, но освободиться не получается.

— Запомни этот день… Потому что с него начинается твой ад, — склоняясь к моему уху, произносит он.

Я отшатываюсь от него. Не желая даже просто стоять рядом.

— Помяни мое слово, убогая. Самый настоящий ад, — дергая уголком рта, обещает он, резко разжимает пальцы и уходит.

Я смотрю ему вслед до тех пор, пока он не исчезает за поворотом. Рассеянно потираю руку, и кажется, только сейчас начинаю дышать. Как бы я не храбрилась, но его угрозы проникли под самую кожу. Засели в голове и покоя теперь мне точно не будет. Потому что Ян Абрамов никогда не бросает громких фраз на ветер. Обещал ад? Значит, он мне его устроит.

— Аленка! — Князев сгребает меня в охапку и отрывает от земли.

— Привет! — улыбаюсь в ответ, забывая на секунду про Абрамова.

— Мы с Паштетом тебя уже заждались! — заправляя за ухо прядь моих волос, сообщает он.

— Лисичка, рад тебя видеть! — Паша обнимает меня и целует в щеку.

— Взаимно, ребята!

— Сегодня после уроков идем ко мне на чай! — сообщает Даня. — Отказы не принимаются, мы итак не виделись целую вечность.

— Дань, может просто в Мак? — жалобно просит его Аверин.

Паша, так же, как и я, не горит желанием отправиться к Дане в гости.

— Аверин, я же сказал, отказы не принимаются!

— Да я дышать там боюсь в этом вашем музее, — признается Пашка.

Я киваю, соглашаясь.

— Ой, не нудите! — отмахивается друг. — Мать поздно будет, отец в командировке. Так что не парьтесь!

Ну не знаю. Знакомство с его мамой прошло не очень хорошо, и я на самом деле не уверена в том, что хочу встретиться с ней снова.

— Ален, скажи, зачем к тебе подходил Абрамов? — в миг став серьезным, вдруг спрашивает Даня.

Это так неожиданно, что я не нахожусь с ответом.

— Ну так что? — настойчиво допытывается он, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.

— Дань,

— Он тебя обижает? Что говорил? — засыпает вопросами и ждет от меня ответа.

— Князев, что за допрос? — начинаю чувствовать раздражение.

— Ален, просто пообещай мне, что не станешь молчать, в случае чего, — просит меня он.

Берет за руку и слегка сжимает мои пальцы.

От Паши не укрывается этот жест, и мне почему-то становится стыдно и неудобно.

— Обещаю, — киваю я, но знаю наперед, что втягивать своих друзей в неприятности ни за что не стану…

— Эй, Аверин! — доносится до нас голос невесть откуда взявшегося Беркутова. — Я смотрю, в этом вашем треугольнике осталось только одно место? Место тупого угла?

Глава 21

РОМАН

Почти десять. Единственный уцелевший уличный фонарь освещает территорию перед домом. Унылую аллею и захудалый двор.

— А он точно явится? — интересуется Камиль, спустя час ожидания.

— Должен, — киваю я, выбрасывая в урну пустую бутылку из-под Боржоми.

Облокачиваюсь о ствол дерева и снова поглядываю по сторонам.

— Район, конечно, полный трэш, — цедит Юнусов, глядя на неадекватного упыря, стоящего неподалеку.

Тот разговаривает сам с собой и вытягивает вперед руки. Так, будто собирается что-то потрогать.

— Долбаный нарик, — вскидываю бровь, когда это чучело ложится на землю и начинает изображать из себя не то птицу, не то бабочку.

— Словил нехилый такой приход, — Камиль качает головой. — Это она отсюда в школу добирается каждый день?

— Похоже, что да.

Вообще не понимаю, как Лисицына здесь живет. Тут парню-то опасно находиться, не то, что девчонке.

— Ээээ, — кричит нам какой-то полудурок из компании, засевшей на старой, пришедшей в упадок детской площадке. Она-то как раз освещается плохо.

— Быдло, — фыркает друг, зевая.

— Алееее, эээ, вы двое, — никак не угомонится этот кретин.

— Отдыхай молча, а? — ору я ему в ответ.