Девочка-лед

Так все-таки идти или нет? Надо же выяснить, что с ней? Честно говоря, я в растерянности. Наверное, впервые за долгое время. Эта карга вылила на меня столько инфы, что до сих пор пытаюсь «переварить».

Вообще про Лисицыну до сегодняшнего дня мне было известно не многое. Я конечно знал, что она из неблагополучной семьи, но что ситуация настолько запущена, я не предполагал.

Кажется, именно Ян говорил, что ее мать — легкодоступная баба. Да и сама Лиса — товар изрядно попорченный. Предупреждал, мол заразная, будь с ней осторожнее. Якобы ее жизнь за пределами Гимназии — то еще дно. Похоже на то, если опираться на рассказы шибанутой соседки.

А с другой стороны… так если порассуждать. Лиса учится на отлично, всерьез занимается бегом, участвует в олимпиадах и прочей школьной лабуде. Аморальным поведением не отличается, у директора бывает исключительно в паре со мной, школу вроде как не прогуливает и ни с кем из учащихся гимназии не мутит. (Друзья-придурки не в счет). А могла бы, между прочим…

Иногда я слышу, как ее обсуждают одноклассники. Да тот же Ян, брезгливо морщит нос, а сам то и дело пялится на ее ноги. Ноги от ушей.

Помню, что Осипов из параллельного пытался к ней подкатывать прошлой весной, и Коробов хвостом ходил за ней пару недель подряд. Лаухин из десятого до сих пор стихи сопливые ей пишет. Пушкин недоделанный. А любвеобильный Федоров кидает в ее сторону многозначительные взгляды из разряда «хочу-не-могу» уже второй год подряд. И это только те воздыхатели, о которых я знаю.

Реакция Лисицыной на всех одинакова: девчонка холодна как лед. Носом воротит, шарахается. Может конечно по той причине, что за дверьми школы у нее и без того личная жизнь фонтаном бьет.

Я опять бросаю взгляд на окно. Что я тут забыл вообще…

— Нет их, — слышу за спиной.

Поворачиваюсь и замечаю божий одуванчик, пасущийся на грядке. Пожилая женщина с белыми как снег волосами медленно передвигается вдоль клумбы. Согнулась колесом, одной рукой держится за поясницу, а второй — бычки собирает и складывает в пакет.

— Доброго времени суток, а где они?

— А тебе зачем? — вопросом на вопрос.

Опять двадцать пять. Вторую пятитысячную что ли готовить? Прямо участие в программе поддержки малоимущих категорий граждан.

— Я одноклассник Алены. Роман.

— Арина Васильевна, — срывая сорняк, представляется она.

— Алена не посещает школу, мы с друзьями переживаем, — делаю участливое лицо.

По правде говоря, произнести «Алена» непривычно до ужаса. Обычно я так ее не называю.

— И правильно, что переживаете, — тихо отвечает мне женщина. — В больницу девочку увезли.

В больницу? Ни черта себе. Я аж напрягаюсь весь от таких новостей.

— И давно? — поднимаюсь с лавки, убирая руки в карманы.

— В субботу ночью, когда бабушка ее приехала.

— Так а что с ней? — сразу мимоходом засыпаю ее вопросами.

— Заболела сильно. Маша сказала, что воспалением легких.

Да твою мать…

— Соседка ваша даже не удосужилась мне об этом сказать, — бубню под нос.

— Эт которая? — прищуривается Арина Васильевна или как там ее.

— Так с третьего.

— Ооо, — она усмехается. — Эт Агриппина что ль? Нашел с кем кумекать. Она ж хуже Андерсена. Да и сплетница та еще. На кого хочешь грязь выльет. Скандалы-интриги-расследования. В лучших традициях нтв.

— Ой змеюка какаааая! — доносится с балкона от той самой любительницы нтв. — Поговори мне там еще!

Моя правая бровь медленно ползет вверх. Выходит, что старая карга подслушивала наш разговор.

— Скройся Грипп, — отмахивается от нее старушка и продолжает ковыряться в земле.

— Чтоб тебя в это полнолуние черти с собой забрали! — прилетает сверху.

— Я в бога верю, а черти — это по твоей части! — парирует бабушка-одуван в ответ.

Так, надо валить отсюда.

— Номер больницы не подскажете случайно? — спрашиваю на всякий случай.

— Так откуда ж…

— Ясно, спасибо.

— Бывай…

Запрыгиваю на мотоцикл. Слышу как эти двое снова начинают песочить друг друга. Набираю помощника Сергея Виталия. Он-то и подскажет мне в какую больницу загремела Лиса…

*********

— Это Вы что ли со мной поговорить хотели? — осматривая меня с ног до головы, спрашивает белобрысый додик в очках.

— Я, — поднимаюсь со стула.

Тошнит уже от запаха хлора. Сегодня мой нос прям тест проходит на стойкость…

Доктор Айболит хмыкает.

— Ну пройдем ко мне, молодой человек, — бросив короткий, оценивающий взгляд на мои ролексы, предлагает он.

— Буду признателен, Евгений Павлович.

Прохожу вслед за ним в маленький кабинет. Кабинет, напоминающий период совка. («совок» — пейоративное жаргонное название Советского союза, а также советской действительности в целом).

— Присаживайтесь…

— Роман, — подсказываю ему я.

— Прошу, — указывает рукой на стул.

Интеллигента строит из себя. Ну ладно.

— Не буду ходить вокруг да около, — хмуро осматриваю его обитель. — Мне не нравится ваша больница. Она устарела, персонал — подуставший, оно и не мудрено с вашими зарплатами. Условия для лечения — тоже так себе.

Калинин усмехается, продолжая с плохо скрываемым интересом меня разглядывать.

— Пару дней назад к вам поступила девушка. Алена Лисицына, восемнадцати лет. Я знаю, что на данный момент вы являетесь ее лечащим врачом. Так вот, Евгений Павлович, мне надо, чтобы девчонка чувствовала себя здесь хорошо — это раз. Чтобы получила эффективное лечение — это два. И чтобы она на протяжении всего периода нахождения здесь была под вашим личным контролем. Три собственно.

Его кустистые брови во время моего монолога ползут все выше и выше, а когда в моих руках появляется конверт, у него приоткрывается рот, а маленькие мерзкие глазки начинают лихорадочно блестеть.

— Взятку предлагаешь что ли? — прищуривается «белый халат».

— Мы на ты не переходили, Женя, — одергиваю его я, кидая на стол конверт с баблом. — Если мое предложение тебе не интересно, то обращусь к твоим коллегам. Уверен, прибавка к зарплате размером в несколько этих самых зарплат, будет весьма кстати любому из врачей.