Девственница
Шрифт:
– Я готова, - ответила она, торжественно кивая. Она протянула свою маленькую ручку и положила ее на шею Норы.
– Qu’est-ce que c’est?
– Ты знаешь правило, - напомнила ей Нора фальшиво строгим голосом. Селесту воспитывали на двух языках, и научить ее тому, что не все говорят по-французски, было самой трудной частью процесса.
– Французский с Maman и Papa, английский - со всеми остальными.
Селеста зарычала.
– Задай свой вопрос еще раз, - сказала Нора.
– Что это?
– Селеста похлопала по ошейнику Норы.
– Эта штука у тебя на шее.
Кингсли усмехнулся, а Джульетта вздохнула.
– Как ты думаешь, что это такое?
– спросила Нора.
– Похоже на собачий ошейник.
– Это он и есть. Разве ты не знала, что я собака?
– Нора зарычала и гавкнула, а Селеста разразилась смехом. Нора игриво укусила ее за шею.
– Не заводи ее перед сном, - сказал Кинг Норе.
– Она делает то же самое со мной, - сказал Сорен. Нора не могла решить на кого смотреть - на Кингсли или на Сорена - поэтому посмотрела на них обоих.
– Иди поцелуй своего дядю перед сном, - сказала она Селесте.
– А затем спать, чтобы у меня не было проблем с твоим папой.
Селеста чмокнула Сорена в щеку, и он поцеловал ее в ответ. Джульетта подхватила дочь с кровати и снова заключила в объятия.
– Кстати, я слышала хорошие новости, - сказала Нора. Джульетта улыбнулась.
– Я очень рада за вас обоих.
– Спасибо, - ответила она и кивнула на Селесту.
– Кое-кто еще не знает.
– Знает что?
– спросила Селеста.
– Что тебе пора спать, - ответила Джульетта.
– Я знала.
– Селеста закатила глаза, всезнайка в три года.
– Ты идешь спать?
– спросила Джульетта Кингсли.
– Это безопасно?
– спросил он.
– Я ничего не обещаю. Но тебе следует оставить их наедине.
– Джульетта посмотрела на Сорена и Нору.
– Они несколько недель не видели друг друга.
– Ладно. Я готов, - сказал Кингсли.
– Вот именно.
– Джульетта ткнула пальцем ему в грудь. – Это хорошо, что я уже «в ожидании» или этот килт создал бы мне проблему.
– Это ты проблема, - ответил ей Кингсли.
– Я скоро буду. Не засыпай.
Джульетта наклонилась и поцеловала его, прежде чем пожелать всем спокойной ночи и уйти с Селестой. Она одарила Кингсли последним «тебе лучше вести себя прилично» взглядом, и ушла.
– Боже, я везунчик, - сказал Кинг.
– Что я такого сделал, чтобы заслужить ее?
– Приковал ее к кровати на неделю?
– спросила Нора.
– Один из способов заполучить девушку.
– Это была хорошая неделя.
– Кингсли встал.
– Надо проверить, упаковала ли она цепи для лодыжек.
– Спокойной ночи, Кинг, - сказала Нора.
– Постарайся пережить эту ночь. Нам нужны все наши шаферы в целости и сохранности.
Кингсли посмотрел на нее, на Сорена и рассмеялся.
– Это чудо, не так ли?
– спросил Кингсли.
– После всего, через что мы прошли друг с другом, мы все еще вместе. Все. Гребаное чудо.
Нора рассмеялась.
– Чудо - подходящее слово.
– В Новом Завете, - сказал Сорен самым торжественным тоном проповедника, - слово «чудо» не используется в большинстве переводов. Вместо этого появляется фраза «знамения и чудеса». Предпочитаю эту терминологию. Чудо - это дискретное действие, особенное само по себе, но не имеющее для него большего значения.
Однако, знамение пытается нам кое-что сказать.– Как думаешь, что это за знамение?
– спросил Кингсли.
– Что мы все еще вместе после всего?
– Я знаю, - ответила Нора.
– Что же это?
– Кингсли скрестил руки на груди и прислонился к столбику кровати.
Нора расстегнула цепочку, которую всегда носила, с двумя выгравированными кольцами, которые Сорен подарил ей два года назад, и небольшой серебряный медальон, который Нико попросил ее носить, пока они были в разлуке.
– Твой сын дал это мне, - сказала она, открывая медальон.
– Нико сказал, что мои распутные истории напоминают ему Кентерберийские рассказы. Поэтому он подарил мне его.
Она протянула его Кингсли.
– Amor vincit omnia, - прочитал Кингсли. Он посмотрел на Сорена, ожидая перевода.
– Любовь побеждает всё, - сказал Сорен.
– Вот что за знамение, - сказала Нора.
– Мы трое. Эта свадьба. Все. Amor vincit omnia.
– Аминь, - добавил Сорен.
– На это, - сказал Кингсли, - даже я скажу «аминь».
– Он вернул Норе медальон. Она повесила его на цепочку и вернула ее на шею, где ему и место.
– Я провожу тебя, - сказал Сорен Кингсли, и Нора сдержала улыбку. Они вместе вышли из комнаты, она забралась в постель и свернулась возле подушки Сорена. Он спал на правой стороне кровати и, без сомнения, будет возражать, если она украдет его сторону. Хорошо.
Она притворилась спящей и продолжала притворяться, даже когда услышала, как открылась, закрылась и заперлась дверь. Было нелегко продолжать эту игру, когда она почувствовала губы Серена на своем плече.
– Ты поцеловал Кинга перед сном?
– спросила она, стараясь не улыбнуться.
– Целый замок, полный людей, которые подписали соглашения о неразглашении? Конечно, поцеловал.
Она хихикнула и глубже забралась под одеяло. Сорен продолжал целовать.
– Он счастлив, - сказала она.
– Никогда не видела Кингсли таким счастливым, как за последние два года.
– У него есть Джульетта, Нико, Селеста...
– Ты, - добавила Нора.
– У него есть ты. И что еще лучше, ты будешь в его полном распоряжении, когда я буду во Франции с Нико.
– Я обещаю, к тому времени, как ты вернешься домой от Нико, он будет более чем счастлив вернуть меня.
– А я буду более чем счастлива принять тебя обратно.
– Нора перевернулась и улыбнулась ему.
– А как насчет тебя? Ты счастлив?
Он медленно кивнул.
– Счастливее, чем когда-либо за всю свою жизнь. В старении есть свои преимущества. Прошлое теперь кажется древней историей, пылящейся на книжной полке. Призраки наконец-то перешли на другую сторону.
– И ты превращаешься в серебристого лиса, - сказала она, проводя пальцами по его волосам, светлым и седым.
– Еще одно преимущество взросления.
Он улыбнулся, взял ее за руку и поцеловал.
– Перспектива. Это самое большое преимущество. Могу оглянуться назад и увидеть свою жизнь издалека и с большой высоты. И, оглядываясь назад, в частности, на тот год, я вижу, что я тебе кое-что должен. Давно назревшее извинение. И, конечно же, твой приз.
– Приз?
– Она села в постели и захлопала ресницами, глядя на него.
– Я почти забыла о призе.