Девушка индиго

Иногда, в хорошую погоду, мы проводили занятия на воздухе, и к нам присоединялся Лиль-Гулла. Все вместе мы складывали буквы из веточек на земле. Маленькая Эбба наблюдала за нами и радостно визжала, когда я с детишками перепрыгивала от одной буквы к другой, выкрикивая их названия. Еще весело было собирать ракушки и камешки, а потом тоже выкладывать их в форме букв. В остальное время я почти не улыбалась, или приходилось себя заставлять. Утренние часы с детьми были единственной отрадой – лишь на уроках с ними я могла отрешиться от мыслей о Бене, Квоше и нашем затруднительном финансовом положении.

Сара оправилась от выкидыша, вернулась к работе по дому и приглядывала за детьми. Смотреть на меня, как раньше, с дерзким вызовом она уже не могла и теперь при встрече всегда отводила глаза, словно лишилась своей дерзости вместе с потерянным ребенком. А может, мой отказ от мести и кары сделал то, чего не сумел добиться Старрат жестоким обращением, – сломал ее. Она сама взяла на себя обязанность собирать лечебные травы и теперь развешивала их сушиться целыми пучками в маленьком лазарете, который построил Квош. Я не вмешивалась в ее попытки встроиться в жизнь плантации. Она и так достаточно настрадалась. Мы все настрадались. Сара имела право сохранить остатки гордости.

Я ругала себя за то, что потратила столько сил на индиго в ущерб всему остальному. Чем я в этом смысле была лучше Кромвеля? Поставила всё на одну карту и проиграла.

Того вернулся из города. Я заглянула на кухню, где он распаковывал покупки, но оказалось, что ответного письма от Чарльза Пинкни мой посланник не привез. Измученное сердце в очередной раз кольнуло разочарование. Словно почувствовав это, Того поднял на меня взгляд, и его круглое лицо омрачилось.

– Что такое, Того?

Он вздохнул и поскреб в затылке.

– Миссис Пинкни совсем худо.

«О нет, – ужаснулась я. – Должно быть, у нее опять случился выкидыш». Перед глазами возникла виденная недавно страшная картина – Сара корчится от боли, – и я крепко зажмурилась, стараясь изгнать ее из памяти.

– Мне их служанка Беттина сказала, – продолжал Того. – Сказала, хозяйка очень слаба и все время чувствует себя усталой. Голова у нее болит, и жар часто бывает.

Я вздохнула с некоторым облегчением – значит, не выкидыш. Но все же ее состояние вызывало беспокойство. Миссис Пинкни всегда казалась мне такой сильной, полной жизни, я никогда не слышала от нее жалоб на недомогание, и она вроде бы не болела ничем, кроме простуды, в отличие от маменьки, которая вечно ныла, что ей нездоровится, и жаловалась нам с Полли на мигрени, особенно в плохую погоду. Если миссис Пинкни слегла, значит, ей действительно худо. Так или иначе, нашлось объяснение, отчего я не получила ответа от мистера Пинкни на свой отчет о неудаче с индиго.

– Миз Бартлетт сказала, ей надо написать несколько писем в Англию, а потом она напишет вам.

Я кивнула:

– Спасибо, Того.

Он опустил глаза и спросил:

– А Квош не вернулся? Бен тоже?

У меня перехватило горло, я с трудом вымолвила ответ:

– Нет. Нет пока.

Тщательно проштудировав наши приходно-расходные тетради, я в итоге составила план, как распределить выручку от грядущего урожая риса на будущий год без особых потерь.

От покупки новых инструментов и строительных материалов пока можно будет отказаться. Хижинам для рабов ремонт в ближайшее время не потребуется – Квош хорошо сделал свое дело. Кроме того, мы сможем продать часть семян кунжута и другие товары на городском рынке.

Я написала записку мистеру Дево – спросила его, не желает ли он приобрести у нас несколько коров. Надо было продать коров именно ему, а не кому-то другому – так у нас будет надежда выкупить их обратно в лучшие времена. Вест-Индия все еще хорошо платила за нашу древесину из Гарден-Хилл, так что это тоже должно было нам помочь. И в следующем году я собиралась засеять индигоферой еще один участок земли, дополнительно к тем кустам, которые переживут зиму.

Мы попробуем еще раз. Вынуждены будем это сделать. Главное – продержаться до нового урожая. Иначе либо отцу придется отдать под заклад Гарден-Хилл – нашу самую доходную плантацию, – либо мы потеряем все свои владения. Думать об этом было невыносимо.

Я еще раз написала мисс Бартлетт в надежде, что мое послание прочитает и ее дядя.

Как всегда по возвращении из города, Того привез свежий выпуск «Чарльз-Таун газетт», и я просмотрела там список недавних свадеб, ища знакомые имена. «Мистер Джон Дрейтон и мисс Шарлотта Булл», – попалось мне на глаза, и я вдруг почувствовала укол зависти, хотя ни за что на свете не призналась бы в этом матери.

Эсси неустанно повторяла мне, что с Квошем все будет хорошо, он скоро вернется. При этом она как будто нарочно старалась не упоминать о Бене.

– Ты что-то знаешь? – не выдержала я однажды, когда это намеренное умолчание почти что обрело зримое воплощение – мне почудилось, что в комнате, кроме нас с Эсси, присутствует большое черное облако.

Она помотала головой, но я видела: ее что-то тревожит. Она даже на всякий случай проверила, на месте ли обереги, положенные ею у меня за кроватью.

– Я их не выброшу, Эсси, обещаю, – сказала я с долей иронии, тем не менее чувствуя, как по спине пробежал холодок.

А несколько недель спустя к нам на плантацию прискакал верхом незнакомец с письмом, адресованным «Лукасам из Уаппу».

О его прибытии я узнала от Полли – та примчалась ко мне с криком:

– Там человек на лошади!

– Тише, – проворчала маменька. Она в тот день впервые за долгое время, проведенное в своих покоях, решилась спуститься в гостиную и теперь сидела на диванчике у камина, еще слабая, но с идеально прямой спиной. – Не кричи. Леди так себя не ведут.

Полли покосилась на нее, пробормотала извинения и повернулась ко мне:

– Лиза, он спросил меня, если ли у нас раб по имени Квош.

Я словно получила удар в солнечное сплетение, выбивший воздух из груди; руки сразу похолодели.

– Идем скорее, Лиза! – взмолилась Полли.

Я оцепенела, будто на несколько мгновений выпала из жизни. Затем мир вокруг снова обрел объем и краски, я заморгала, пытаясь сосредоточить взгляд на сестре.

Квош…

Резко поднявшись, я последовала за ней на веранду.

37

Раб по имени Квош из Уаппу и двое его сообщников арестованы за побег и заговор с целью поднять восстание рабов. Суд Чарльз-Тауна готовится вынести им приговор за преступления.

Примерно таково было содержание послания, которое вручил мне незнакомец. Индеец Питер напоил и накормил его коня, после чего гонец отправился в обратный путь. Я же поспешила наверх в сопровождении Эсси – спешно собираться в город.

– Того поедет со мной. Передашь ему? – бросила я.