Девушка индиго

Меня вдруг посетило – к счастью, всего на мгновение, – необъяснимое чувство: злая ревность от того, что такие мужчины, как Чарльз Пинкни, не просят моей руки. Такие, как он, спасли бы меня в том страшном положении, в котором я оказалась, не оставили бы одну, сражались бы за меня, как голодные дикие псы в порту Чарльз-Тауна. Будь сам мистер Пинкни моим мужем, я, возможно, смогла бы примириться с семейной жизнью. И даже найти в ней усладу. Почувствовать себя любимой. Он был так добр ко мне, так добр…

Но ведь в тот момент я была не одна – Чарльз Пинкни стоял рядом со мной. Беда в том, что он был женат. А такие мужчины, как он, не женятся на невоспитанных, взбалмошных, амбициозных девицах.

Я отвернулась, шокированная собственными непрошеными мыслями, и тряхнула головой. Меня одолел стыдю. И как это мне на ум пришло, что мистер Пинкни мог бы быть моим мужем, когда его жена, моя дорогая подруга, лежит дома больная?

Воистину, я взбалмошная девчонка. Эгоистичная и невоспитанная.

– Не хотите объяснить? – не отступался мистер Пинкни.

– Маменька права: отец не должен был доверять мне управление плантациями, – едва слышно проговорила я. – Я все погубила.

– Идемте, – ласково сказал мистер Пинкни. – Я отведу вас домой. Вернемся сюда завтра утром.

– Нет! Нет, пожалуйста, подождите! Спросите еще раз – вдруг нам все же позволят повидаться с Квошем. Я должна узнать у него, что случилось. Бейлиф упомянул о лодке. От нее зависит будущее наших плантаций!

Мистер Пинкни внимательно смотрел на меня несколько мгновений, и хотелось бы мне в тот момент прочесть его мысли.

– Что ж, хорошо.

Мы ждали Квоша в маленькой камере с каменными стенами. Его привели двое стражников, держа под руки с двух сторон. Он едва мог стоять на ногах – колени подгибались под весом худого тела. Лицо его распухло, глаза налились кровью – как будто полопались все сосуды. Кисти, судя по всему, были связаны за спиной.

Я невольно подалась к нему, но Чарльз меня удержал.

Здоровенные стражники толкнули Квоша на деревянную скамью.

– Осторожно! – вырвалось у меня, но они, не обратив внимания, вышли из камеры и встали у открытой двери так, чтобы видеть пленника.

Я высвободилась из рук Чарльза – на этот раз он меня отпустил, – медленно подошла к Квошу, сидевшему с поникшей головой, и наклонилась, чтобы заглянуть в лицо. Он был грязный, и воняло от него невыносимо – видимо, никто не водил его в уборную, а сам он едва мог ходить.

– Квоши… – начала я ласково. – Я приехала, как только узнала. Мне так жаль… – Голос у меня дрогнул. – Мы тебя вызволим отсюда, слышишь? Ты можешь рассказать мне, что произошло? Ты нашел Бена?

Ответа не было, и я продолжила:

– Пожалуйста, Квош. По словам бейлифа, ты что-то говорил о лодке. Что это за лодка? Она правда утонула?

Его голова качнулась.

– Это означает «да», Квош?

– Да, – хрипло произнес он. На его шее я заметила след от веревки.

Меня охватила паника из-за страшной вести, но я постаралась совладать с собой.

– Это была наша лодка? Лодка из Гарден-Хилл?

Он опять кивнул.

У меня подкосились ноги. «О боже… Не может быть… Господи боже мой…»

На этой лодке был наш рис.

На этой лодке было всё.

Квош мог плыть только на одной из наших лодок, и это была лодка с грузом. А плыть на ней он мог, только если нашел Бена.

– Значит… значит, ты нашел Бена? – шепотом проговорила я. – И вы плыли обратно? Он здесь? Бен тоже здесь?

Квош помотал головой.

– Где он? – Ужас, охвативший меня, уже не давал дышать, но я все-таки сумела произнести вопрос.

Узник снова помотал головой, закрыв глаза.

– Что это значит, Квош? Он сумел уйти? Или его тоже поймали?

Квош долго молчал. Где-то в отдалении бряцали цепи, в нескольких футах от нас тяжело, со свистом, дышал один из стражников – и от этого тишина в камере казалась оглушительной.

Наконец Квош поднял на меня страшные, кровавые глаза и покачал головой:

– Нет. Бена нет. Шторм. Волны слишком сильные. Я пытался его держать. Волны вырвали из рук. – Он замолчал, охваченный дрожью. – Душа Бена… Его душа уплыла домой, в Африку.

Я слышала озабоченный голос Чарльза Пинкни и, кажется, голос бейлифа, но не разбирала слов. Я видела только темные, больные глаза Квоша.

Мне почудилось, что сердце разорвалось, рассыпалось на осколки у меня в груди и кровь хлынула безудержным потоком. Я закрыла глаза и позволила этой волне увлечь меня в пучину.

Бен мертв?

Бен мертв.

– Разумеется, дядюшка сделает все, что в его силах… – уверенно говорила мисс Бартлетт.

Я сидела у камина в одной из гостевых спален городского особняка Пинкни, безучастно глядя на танцующее пламя. Колени мои согревала шаль.

– …но вам тоже придется прийти в суд и свидетельствовать в защиту Квоша. Потому что обстоятельства выглядят слишком уж подозрительно – его поймали вместе с двумя соратниками печально знаменитого Джемми, вождя восстания на Стоно-Ривер. Он был рабом на плантации Фенвик-Холл. Это же на другой стороне Уаппу-Крик, прямо напротив вас, да?

Я вспомнила демонические лица рабов в ночь мятежа – они обретали форму и плавились в языках пламени перед моим взором.

– О, забыла сказать – ваша маменька о вас беспокоится, прислала записку, в которой справляется о вашем самочувствии.

Мисс Бартлетт щебетала, не заботясь о том, что я не поддерживаю разговор.

В конце концов я подняла голову и посмотрела в ее серьезное личико, затем обвела взглядом очаровательную комнату, декорированную изысканно расшитыми шелками, дамастом и гобеленами. Вошла Эсси, толкнув дверную створку бедром – в руках у нее был поднос с чаем и вафлями «бенне». Мисс Бартлетт сказала, что это любимое лакомство мистера и миссис Пинкни – вафли делают по рецепту рабов из западной Африки, выпекают с кунжутом до хруста.