Девятью Девять
Шрифт:
— У дяди Джо, кажется.
— Значит, я заеду к нему в контору за ключом. Идемте. Он взял девушку под руку и вывел в молельню.
— Вы едете в город?
— У меня назначена встреча за ужином. — Мэтт нажал кнопку замка, закрыл дверь и потряс ее. Щеколда легла надежно.
— О… — Конча, казалось, расстроилась.
Мэтт мысленно перебрал остальные выходы, тряхнул напоследок дверь молельни и наконец успокоился.
— Надеюсь, — сказал он, — что кто-нибудь попытается еще разок.
Глава XIII
Возможно, подсознательный страх перед Агасфером заставил Мэтта обратить внимание на эту бороду. Она ничуть не походила на ассирийскую “лопату”
Он увидел ее в лифте, когда поднимался в контору Р. Джозефа Харригана. Незнакомая роскошная борода послужила импульсом к размышлениям, которым Мэтт предавался в течение четверти часа, сидя в приемной, обставленной с шикарной скромностью. Ему сказали, что мистер Харриган скоро освободится. Мэтт уже собирался вновь обратиться к секретарю за разрешением войти, когда из личного кабинета Р. Джозефа послышался гневный рев.
Не узнать голос Харригана было невозможно, но звучал он отнюдь не учтиво и деликатно. Розовое лицо Джозефа от такого крика наверняка побагро вело. Из кабинета, словно выброшенный взрывной волной, вылетел Грегори Рэндал.
Мэтт встал и протянул руку, но Грегори промчался мимо, то ли намеренно проигнорировав приятеля, то ли полностью поглощенный собственными заботами. Мэтт успел лишь заметить, что не в меру красивые черты Грега искажены гневом и досадой. Затем Р. Джозеф, почти вернувший себе прежнее профессиональное спокойствие, возник на пороге и пригласил Мэтта в кабинет.
Вопрос с ключом они быстро уладили, ни словом не обмолвившись о только что состоявшейся сцене. Джозеф согласился, что запереть кабинет Вулфа — разумная предосторожность (пусть даже Мэтт тактично не упомянул о вылазке Артура) и что хранение ключа логично поручить именно Мэтту, невзирая на отсутствие приписки к завещанию.
Снимая ключ с кольца, Р. Джозеф Харриган устремил на Мэтта взгляд, которым, вероятно, обычно награждал главных свидетелей противной стороны.
— Вы дружите с Грегори Рэндалом?
— Да. Правда, до недавних пор мы много лет не виделись.
— А вы не знаете… Я понимаю, что это личный вопрос, на который вы можете не отвечать, но известно ли вам что-нибудь о его нынешнем финансовом положении?
— Боюсь, что ничего. Но, в конце концов, Рэндал…
— Да-да, конечно. Но мир странен, молодой человек. Даже Рэндалы и Харриганы подвержены колебаниям фортуны. Лучше я выскажусь начистоту. Вы видели эту злополучную сцену и имеете право выслушать объяснения.
— Уверяю, сэр, нет никакой необходимости…
— Я понимаю теперь, отчего Мэри вчера так холодно обошлась с молодым Рэндалом. Есть что-то совершенно неприличное в том, как ему не терпится заключить брак.
Мэтт попытался защитить приятеля.
— Ваша племянница очаровательная девушка. Возможно, не стоит искать скрытых мотивов в пламенном желании на ней жениться.
— Даже зная условия завещания? Даже зная — я говорю вам по секрету, Дункан, — даже зная, что мой брат если и не возражал против брака с Грегори открыто, то как минимум предполагал подождать несколько лет? Теперь, когда Вулфа не стало, молодой Рэндал, рассчитывая на мою дружбу с его отцом, видимо, решил наскоком добиться от меня как от попечителя согласия на немедленное заключение брака. Мальчику нужно многому научиться. Ох, многому. — Р. Джозеф многозначительно кивнул, точь-в-точь современный Полоний, а затем, словно очнувшись, вручил Мэтту ключ. — Забудьте мои рассуждения, молодой человек, — резко приказал он.
Когда Мэтт вышел в коридор, там снова ждал лифта бородач. На сей раз Мэтт посмотрел на него повнимательнее, отметив темные очки и опущенные поля шляпы. Он задумался
и улыбнулся.У Маршаллов Мэтта ждали лишь через полчаса. Лучший способ убить полчаса в центре Лос-Анджелеса — пойти в Першинг-сквер. Мэтт надеялся, что бородачу тоже понравится.
Першинг-сквер иногда называют лос-анджелесским Гайд-парком. Это, несомненно, иллюстрация благих намерений, но с тем же успехом можно назвать Ангельский храм Эйми Сэмпл Макферсон[17] лос-анджелесским Вестминстером. Англия, разумеется, изобилует странными и эксцентрическими личностями, но, чтобы описать завсегдатаев Першинг-сквер, нужны обороты поновее и поэнергичнее — хлесткие американские словечки вроде “псих” и “чокнутый”.
В сквере не произносят официальных речей и не обращаются к массам, стоя на возвышении. Более того, там даже есть таблички (на которые никто не обращает внимания), гласящие, что перегораживать дорожки строго воспрещается. Если вам пришла охота реализовать свое право на свободу слова, достаточно взять за пуговицу случайного прохожего и громко заговорить. Через пять минут вокруг соберется как минимум два десятка слушателей, звучно выражающих три десятка совершенно противоположных мнений.
Обычно Мэтт обнаруживал в Першинг-сквер баталии на пяти-шести различных фронтах. Одна группа обсуждала Рузвельта, другая политику коммунистической партии, третья основы религии и еще как минимум одна — план Таунсенда[18] и “Яичницу с ветчиной”[19]. Но сегодня на Першинг-сквер господствовало странное единодушие. Все обсуждения вращались вокруг одной-единственной темы.
Фашизм: “Конечно, это на руку богачам. Мы так тревожимся из-за фашизма в Европе, что не видим его в собственной стране. Кто такой, по-вашему, Агасфер? Гитлер в миниатюре! Пора наконец раздавить гадину… ”
Коммунизм: “Что бы там ни говорили про этого типа в желтом одеянии, у него есть одна здравая идея: уничтожить коммунистов. Если у нас в Америке это кому-то не нравится… ”
Религия: “В конце концов, Евангелие есть Евангелие. Чем оно отличается от других? И в Евангелии от Иосифа ясно сказано… ”
Пенсии: “Кто провел его в Сенат? “Яичница с ветчиной”, вот кто. И что хорошего он сделал? Он нас предает и продает. А Агасфер молодчина. Он знает, что у стариков есть право жить, и, видит бог, мы еще поборемся”.
Сенсация: “Он — угроза для общества. Расхаживает по городу и убивает людей с помощью какого-то колдовства. А что говорится в Библии? Да-да, что там сказано? Ворожеи не оставляй в живых! ”
Мэтт заглянул в лежавшую на скамейке газету. Заголовок гласил: “Беспорядки подавлены. Разъяренная толпа штурмует Храм Света”. Таков был макрокосм убийства Харригана, столкновение противоположных мнений и бурных эмоций. Но Мэтта беспокоил микрокосм. Он не мог забыть рассуждений Джозефа, как бы тот ни требовал. Мэтт не мог забыть, что Грегори Рэндал проявил неприличную поспешность, требуя брака, которому при жизни препятствовал Вулф Харриган, и что Р. Джозеф внезапно позабыл о привычной сдержанности, чтобы сообщить ему, неофициальному доверенному лицу детектива Маршалла, об этом подозрительном факте.
Трамвай был так переполнен, что Мэтт, стиснутый между тучным клерком и милой пожилой дамой с семьюдесятью девятью свертками, не имел возможность проверить свои подозрения насчет бородача. Но сойдя, он подождал на углу, пока не увидел, как знакомая, немедленно бросающаяся в глаза фигура возвращается со следующей остановки. Мэтт маячил на виду, пока не убедился, что бородач его заметил, после чего направился к дому Маршалла.
Дверь открыл сам лейтенант, в кухонном фартуке с оборочками и с двухлетним рыжим малышом на руках. Он выглядел нелепо, сознавал это и не был в восторге.