Девятью Девять

— Леона потрясающе вкусно готовит жаркое, — с гордостью сообщил Маршалл и первым двинулся в столовую.

— Теренс, — сказала Рыжая Пассифлора. — Ты собираешься сидеть за столом в таком виде?

— Нет, дорогая. — Детектив Теренс Маршалл смущенно снял фартук с оборками.

— В жизни не пробовал такой потрясающей ноги ягненка, — признал Мэтт через полчаса. — В чем секрет? В прикосновении ваших волшебных рук?

— В персидской приправе. Называется так, что язык сломаешь. Растираете ее с оливковым маслом и мажете жаркое. Нравится?

— Нравится? — благоговейно переспросил Мэтт. — Если я когда-нибудь женюсь, — он дважды постучал по дереву, — подарите моей невесте пакетик на свадьбу.

— Добавки?

— О да.

Леона сияла счастливой улыбкой повара, который подает вторую порцию довольному гостю.

— Я люблю экспериментировать, — признала она. — Если у меня появляется какая-нибудь идея, я испытываю ее на себе, пока Теренс на работе, а потом, если опыт проходит успешно, он получает новое блюдо.

— Опыты всегда оказываются удачными, — подтвердил Маршалл.

— Не всегда. Ты бы попробовал один из моих ланчей.

На улицах зажглись фонари. Сквозь окно столовой Мэтт увидел бородача — по-прежнему на посту.

— Слушайте, Маршалл, — перебил он. — За мной что, следят?

Лейтенант откинулся назад и фамильярно расстегнул нижнюю пуговицу.

— Да, — признал он. — Вы удивлены?

— Нет. Наверное, нет. Но наблюдатель непременно должен лезть на глаза?

— А что, вы заметили “хвост”? Это скверно, да. Помнится, в каком-то рассказе про Шерлока Холмса был момент…

— А я думала, ты не любишь детективы, — сказала Леона.

— Детка, Шерлок Холмс — не просто детектив. Так же, как “Макбет” — не просто пьеса, a Bist du bei mir — не просто мелодия¹. Хроники Холмса чудесны, сверхъестественны и оригинальны. Я на них вырос и просто боготворю их.

— Я согласна, что это не детектив, — сказала Леона, хоть и без особого энтузиазма. — Да любой, кто вот так утаивает важнейшие детали…

— Так что насчет того момента? — напомнил Мэтт.

— Ах да. Кажется, в “Львиной гриве”. Путешественник говорит: “Я никого не видел”, а Холмс отвечает: “По-другому и быть не могло, поскольку за вами следил я”. Вот идеал слежки. В полиции служат не сплошь Холмсы, но все же привлекать внимание того, за кем следишь, нельзя. А как вы догадались?

— Трудно было не догадаться. У этого типа лохматая рыжая борода и темные очки.

Маршалл рассмеялся:

Bist du bei mir — “Ты со мной” (нем.), песня из сборника Иоганна Себастьяна Баха “Нотная тетрадь Анны Магдалены Бах”.

— Полиция тут ни при чем. У нас есть неловкие парни, но, ей-богу, не настолько же.

— Но он за мной следит! — настаивал Мэтт. Лейтенант посерьезнел.

— Как интересно. Но кому еще нужно за вами шпионить? Разве что… если он настолько очевиден, полицейский “хвост” заметит его. И тогда кого-нибудь пошлют, чтобы следить за ним. Здорово, правда?

— Отлично, — заявила Леона. — Прекрасная игра. Можно я тоже поиграю? И Терри, я уверена, страшно понравится. Знаете, — доверительно сказала она Мэтту, — чем больше я узнаю о Серьезной Работе Полицейского, тем чаще вспоминаю Терри. Вы сыты?

Мэтт с сожалением кивнул.

— Съел бы еще, но места нет.

Леона встала и принялась убирать со стола.

— Жаль, потому что на десерт черничный пирог. Вы любите чернику?

— Я найду уголок, — сказал Мэтт.

Глава XIV

— Как и сказала Леона, — начал Маршалл, — я не люблю детективные романы.

Они сидели перед камином, поставив на столик между собой бутылку и стаканы. С кухни доносился звон посуды — Леона мыла тарелки после ужина. Мэтт вызвался помочь, но хозяйка убедила его, что не слишком привыкла к мужской помощи. “Теренс всегда говорит: чем упорнее ты не пускаешь мужа на кухню, тем быстрей он тебя оттуда выживет. Еще не сработало, но я не теряю надежды”. Мэтт вспомнил фартук и решил, что мужская независимость Маршалла дает трещину, когда он оказывается в одиночестве.

— Но в этой книге что-то есть, — продолжал лейтенант. — Я так понимаю, проклятая тайна запертой комнаты — привычное дело для писателей, хотя в полицейской практике я с ней столкнулся впервые. У автора есть целая глава, в которой он анализирует все возможные варианты решения проблемы. Сейчас я прочту их вам, и мы попытаемся понять, что тут теоретически подходит под наши условия. Никогда не думал, что доживу до того дня, когда придется расследовать убийство с помощью детективного романа, но, черт возьми, это и есть убийство из детективного романа! Обычные приемы просто не годятся.

— А кто автор?

— Некто Джон Диксон Карр. Он, черт возьми, почти заставил меня переменить отношение к детективным романам. Признаюсь, — тут лейтенант заговорил почти воинственно, — вчера ночью я прочел этот треклятый роман целиком, хоть и страшно хотел спать. Книжка первый сорт. Если в наши дни все детективы настолько хороши, я готов дать им шанс. Но речь сейчас о другом. Нас не интересуют литературные достоинства “Трех гробов” мистера Карра. Мы хотим знать, каким образом убийца выбрался из запертой комнаты. — Он принялся набивать себе трубку, сделанную из кукурузного початка. — Герой Карра, детектив, доктор Гидеон Фелл, пожилой толстяк, похожий на помесь Честертона с моржом, начинает с того, что для начала нужна хорошенько запертая комната — “герметически закупоренная”, как он выражается. Ранние авторы увиливали от проблемы, прибегая к потайным ходам, но мистер Фелл считает, это просто гнусно. Эстетический аспект меня не волнует, но из свидетельских показаний мы знаем, что тайных ходов в кабинете нет, как и других отверстий, достаточно больших, чтобы просунуть оружие или руку. У нас на руках факты, и пока что мы согласны с доктором Феллом. Вот его классификация. “Первое, — говорит он. — Убийство совершено в герметически закупоренной комнате, которая и в самом деле закупорена герметически. Убийца не сбегал из нее, потому что его там не было”.

— Но, — запротестовал Мэтт, — мы с Джозефом видели преступника!

— В “Трех гробах” убийцу тоже “видел” парень по имени Стюарт Миллз, и тем не менее доктор Фелл доказывает, что он ошибся. Давайте перейдем к более подробному перечню. “Пункт первый. Цепочка совпадений, завершающаяся несчастным случаем, который выглядит как убийство”. Что тут не подходит нам?

— Все. Это совершенно точно не несчастный случай. Если бы Вулф Харриган застрелился случайно, на пистолете нашли бы его отпечатки. Если только… А может пистолет, упав, выстрелить сам собой?

— По-вашему, Харриган вытер рукоятку дочиста и наклонился, чтобы получить пороховой ожог? Исключено. Значит, номер первый — несчастный случай — вычеркиваем. Дальше. “Пункт второй. Убийство имело место, но жертву вынудили покончить с собой или же подвели ее под несчастный случай”. То есть преступник прибегает либо к силе убеждения, либо к ядовитому газу, который сводит человека с ума. Ваши комментарии?

— То же самое. Вулф Харриган не убивал себя ни добровольно, ни под принуждением. Не он нажал на курок.