Девятью Девять

выйдешь оттуда в таком виде, что я на тебя взглянуть не рискну. У меня слабые нервы.

— Чушь какая… — Но в глазах Свами уверенности не было.

— Чушь? Ладно. Как хочешь. Когда передумаешь, будет поздно.

— Может, я сумею его убедить, лейтенант? — спросила Леона.

Маршалл увидел в руках жены пузырек с йодом и подавил улыбку.

— Попробуй.

Леона приподняла повязку и приложила к ране вату, обильно смоченную йодом. Свами издал пронзительный вопль, пухлое тело содрогнулось от боли.

— Это чтоб ты составил приблизительное представление, — намекнул Маршалл. — Жаль, что ты отказываешься говорить. После больницы ты не заметишь особой разницы, оправдают тебя присяжные или нет. Тебе уже будет все равно.

— Еще дозу, лейтенант? — с мрачно-деловитым видом спросила Леона.

— Ладно, — выдохнул Свами. — Я кое-что скажу, так и быть. Пару слов. Не потому что я испугался. Исключительно потому, что я благодарен вам за отправку в больницу.

— Разумеется. Ты не испугался. Зачем ты шпионил за Дунканом? Зачем прятался в его комнате и грозил пистолетом?

— Буду откровенен, лейтенант. Я хочу, чтобы Дункан отдал мне кое-какие бумаги покойного мистера Харригана. Тогда окружному прокурору будет еще труднее притянуть меня к суду во второй раз. Нет ничего незаконного в том, чтобы попросить об услуге, правда?

— Незаконно требовать ее под дулом пистолета.

— Пистолета? Лейтенант, вы думаете, я собирался стрелять? — Свами попытался рассмеяться, но закашлялся. — Воды, пожалуйста.

— Когда закончишь.

— Так вот. Пистолет нужен… только ради эффекта. Это сценический реквизит. Как хрустальный шар. Он создает атмосферу, располагающую к сговорчивости. И не более.

Маршалл сухо заметил:

— Обвинят тебя, скорее всего, в планировании нападения с использованием смертоносного оружия. Судье будешь объяснять про сценический реквизит. А теперь расскажи про Артура Харригана.

— Этот идиот! — взорвался Свами Зюсмауль. — Недоумок! Если бы только я… — Он вдруг затих. — Прошу прощения, лейтенант. Вы ведь имеете в виду Артура Харригана? Сына?

— Да.

— Мы незнакомы. Я подумал об отце. Старшего Харригана звали Артур Вулф. Сына я никогда не видел.

— Так. Допустим, речь об отце. Вы считаете его идиотом, ненавидите… и в прошлое воскресенье он был убит. Где вы находились в тот день?

— Не помню. Трудно отчитаться за каждую минуту. В какое именно время, лейтенант?

— Начиная с пяти часов.

— А, ну это я скажу. И даже смогу доказать.

— Есть такие сволочи, — заметил Регленд, — которые поклянутся в чем угодно.

В голосе полицейского прозвучала горечь — видимо, ему не давали покоя неприятные служебные воспоминания.

— Нет, офицер, это не сволочи. Совсем наоборот. В прошлое воскресенье, с пяти до семи, я был в монастыре ордена сестер Марфы из Вифании.

— Раньше ты при мне таких слов не говорил, — с упреком произнесла Леона.

— Ты очень сердишься?

— Если хорошенько подумать — нет. Может, полечить его еще немножко?

— Но я же говорю правду, лейтенант! Я беспокоюсь о своей душе, понимаете? Я даже подумал: вдруг мистер Харриган был прав и я сбился с пути истинного? — Речь Зюсмауля зазвучала официально, как выученная наизусть. — Поэтому я пошел в монастырь и поговорил с одной сестрой, которая послала меня к другой, а та к третьей… Наконец я попал к сестре Иммакулате, которая, видимо, у них там главный богословский авторитет.

— Кто-кто? — жалобно переспросил Регленд. Никто ему не ответил.

— Она беседовала со мной больше часа, но так и не убедила. Я понял, что они с Харриганом оба заблуждаются и я стою ближе к Истине. Поэтому я попытался убедить мистера Дункана, чтобы он прекратил преследование, вдохновленное Харриганом. Короче говоря, вот где я был, лейтенант, когда мистера Харригана убили.

Шум подъехавшей скорой помешал Маршаллу взорваться еще раз. Леона заспешила к двери.

— Если они позвонят, то разбудят Терри, — объяснила она.

Когда Свами Махопадхайю Вирасенанду увезли в больницу, Маршалл продолжал бормотать под нос заковыристые фразы.

— Выучи язык Свами, дорогой, — посоветовала Леона. — Английский, кажется, для тебя слабоват. Если можно назвать это английским.

— Одно очевидно, — сказал Маршалл. — Мы, конечно, проверим алиби, но я не сомневаюсь, что оно подлинное и выдержит любую проверку. Но значит оно вот что. У Свами религиозных сомнений не больше, чем у Терри. Он знал, что скоро что-то случится, и решил обзавестись алиби.

— Я все-таки пойду домой, — сказал Мэтт. — Посмотрим, кто выскочит из-за дерева на сей раз.

— Регленд, — позвал Маршалл, — тебе все равно велели проводить этого парня до Уэст-Голливуд. Почему бы не упростить дело и не отвезти его на машине? Он тебя и так уже видел.

— Конечно, лейтенант. Не вопрос.

Маршалл обвил рукой жену, развернул к себе и поцеловал.

— Отличный был выходной, правда?

— Знаешь, — сказала Леона, — мне даже понравилось.

Вытащив ключ от дома, который ему дала Элен Харриган, Мэтт заметил на кольце второй ключ, от Джозефа. Бессмысленное, но неуемное любопытство не давало ему покоя. Он разулся, оставил ботинки возле лестницы и на цыпочках прокрался по темному коридору в молельню, освещенную красным мерцанием негасимых лампадок перед образом Мадонны.

Он потрогал дверь в кабинет — надежно заперто. Мэтт тихонько открыл ее и вошел в комнату — эпицентр всего это безумия. Помедлил, прислушиваясь непонятно к чему, а потом щелкнул выключателем.

Как только глаза привыкли к яркому свету, он заметил брешь на книжной полке. Мэтт пересек комнату и посмотрел внимательнее, после чего быстро и беззвучно проверил все выходы. Засовы и щеколды были на месте, а ключ от единственной оставшейся двери хранился у него самого.

Кто-то украл… нет, не одну из бесценных папок. Тогда Мэтт удивился бы, но счел поступок достаточно мотивированным.

Вор унес книгу об истории английской церкви в годы правления Вильгельма Второго.

Расспросы наутро не принесли никакой пользы. Не то чтобы Мэтт ожидал услышать ответ, но имелся некоторый шанс, что кто-то забрал книгу по вполне безобидной причине, прежде чем комнату заперли, и что он просто не заметил ее отсутствия раньше. Поэтому Мэтт спросил у каждого члена семьи по отдельности, не брал ли кто том, посвященный Вильгельму Второму, — он, мол, хотел проверить некую ссылку на английские ереси одиннадцатого века и, кажется, видел нужную книгу в библиотеке Вулфа Харригана.