Девятью Девять

— Ключи нас не интересуют. Они ни при чем.

— Вот именно. Что ж, друг мой, если верить Леоне, назвавшей доктора Фелла главным вымышленным специалистом по запертым комнатам, этим список возможных разгадок исчерпывается. И к чему же мы пришли?

Мэтт отхлебнул из стакана, не ответив на риторический вопрос. Из кухни послышался звук приближающихся шагов.

Лейтенант поспешно вытащил из кармана маленькую металлическую крышечку и надел на трубку.

— Чтоб не сыпались угольки, — объяснил он. — Леона не любит прожоги на мебели и на одежде.

— Но до сих пор вы курили без этой штучки.

— Да. Но Леона не в курсе. — Лейтенант снова взял книгу и уставился на нее, как будто надеялся, что на обложке проступят тайные письмена.

— Лично я, — сказала Леона, когда мужчины поведали ей о своих тщетных усилиях, — обожаю истории про запертые комнаты. У меня преимуще ство перед вами обоими. Я никак не связана с задействованными лицами, и моя работа не зависит от того, разгадаю я тайну или нет.

— Должен напомнить тебе, дорогая, — ласково произнес Маршалл, — что от этого зависит твое благосостояние.

— Знаю, но, во всяком случае, меня ничто не подгоняет. Я могу взглянуть на вашу запертую комнату как на задачку в книге Карра, и я вам скажу, что это просто прелесть что такое. Запертые комнаты — моя слабость. К черту блестящие алиби, которые приходится объяснять на двух страницах, и гениальные механизмы, для которых нужна уйма чертежей либо знание последних научных открытий в области применения инсулина. Подайте мне запертую комнату, и я буду счастлива.

— Не то чтобы я завидовал твоим радостям, — заметил муж, — но если ты, обладательница такого обширного опыта по части запертых комнат, подашь нам, простым смертным, хотя бы маленький намек…

— Он страшный зануда, когда пытается язвить, мистер Дункан. Аж молоко киснет. Вряд ли я вам помогу, дорогой, если даже Карр не справился. А ведь он сказал последнее и решительное слово в данной области. Но я могу предложить другую классификацию.

— Давай. Полцарства за подсказку.

— Ну ладно. Преступление в запертой комнате (ах, жаль, я не умею бормотать, как доктор Фелл) можно совершить тремя способами. Первый: убийство совершается до того, как комнату запрут. Второй: убийство совершается, когда комната заперта.

Третий: убийство совершается после того, как комнату вскрыли. Что скажете?

— Хоть что-то, — буркнул Маршалл. — Дальше.

— В вашем случае мы смело вычеркиваем третий вариант. После того как дверь сломали, совершить убийство могли только полицейские, прибывшие на патрульной машине.

— Так.

— Второй вариант предполагает убийство, совершенное на расстоянии, при помощи механического приспособления или же под внушением.

— Мы рассмотрели то и другое, — сказал Мэтт. — Исключено.

— Ладно, значит, остается первый вариант. Убийство было совершено до того, как комнату заперли. Почему нет? Вам известно точное время смерти?

— Чертов камин все испортил! Мы не знаем, когда умер Харриган.

— Да? Ну и в чем тогда проблема? Сделайте логический вывод путем исключения. Для начала.

— Неохота разочаровывать мою славную женушку, когда она старается нам помочь, но этот вариант тоже не подходит. Комната действительно была, как ты выражаешься, заперта — лучше даже сказать “герметично закупорена”, — когда Элен Харриган вошла в молельню. Минут через пять, не раньше, Дункан и Джозеф увидели в кабинете фигуру в желтом. Я признаю, что убийство как номен, то есть как таковое…

— Оксфорд, — шепнула Леона Мэтту. — На него иногда находит… вроде нервного тика.

— Так. Преступник мог совершить самое обыкновенное убийство до того, как комнату заперли. Вероятно, так оно и было. Но потом в кабинете оказался некто в желтом одеянии. И когда бы ни совершилось убийство, когда Дункан увидел загадочную фигуру или получасом раньше, остается вопрос: как он оттуда выбрался?

— У меня замечательный муж, — вздохнула Леона. — Он только что, к своему полному удовлетворению, доказал, что убийство не произошло ни до, ни после, ни во время того как комнату заперли. Разве не чудо?

— Чудо, — проворчал лейтенант, — заключается в том, что я увлекся книжкой. Очевидный для любого полицейского ответ: мисс Харриган видела, как кто-то вышел из кабинета, и предпочла промолчать.

— Но… — начал Мэтт.

— И все. Этот кто-то не мог быть Агасфером, Свами или другим жуликом-сектантом, иначе Элен не стала бы его защищать. Вы, Дункан, и Джозеф также исключаетесь, потому что вы были вместе. Так кто же остается? Либо Артур, либо Конча Харриган. Проблема, черт возьми, проста, если посмотреть с нужной стороны.

— Но, Теренс! — запротестовала Леона. — Гак нельзя. Мистер Карр бы не одобрил. Сначала ты рассказываешь про запертую комнату, а потом говоришь: “Ага, она вовсе и не была заперта, я вас надул!” Это еще хуже потайных ходов.

— Этика детективного жанра меня не волнует. Разве мы не доказали, что классические секреты запертой комнаты здесь неприменимы? Но, черт возьми, если бы я только знал, как подступиться к мисс

Харриган… Нельзя же просто взять и допросить ее с пристрастием, как подозреваемую в ограблении или как любовницу гангстера!

— Сестра Урсула утверждает, — сказал Мэтт, — что показания мисс Харриган — наиболее достоверная вещь во всей этой истории.

— Правда? А при чем тут сестра Урсула?

— Я забыл вам сказать, что она намерена раскрыть преступление.

Мэтт полушутливо, полусерьезно рассказал об идеях и намерениях монахини.

— Гм, — задумчиво сказал Маршалл. — Ну, допустим. Бывает и не такое. Прошлым летом одному моему знакомому лейтенанту помог раскрыть дело самый тупой сержант. Если уж наши сержанты берутся разгадывать преступления, то почему бы и не монашка?.. И потом она дала хорошую подсказку насчет дротика, хоть ничего и не вышло.

— Не уверен. Сестра Урсула посмотрела на эту книгу и как будто все поняла. Она пришла в ужас… на минуту вообще утратила дар речи. А потом сказала, что остался только один вопрос — как убийца выбрался из комнаты.

— Ничего себе! Ну и что она имела в виду?

— Она не объяснила. Только попросила вспомнить название их новой мемориальной часовни.

— Новой мемориальной часовни? Черт возьми, откуда мне знать? Я его никогда не слышал.

— Я тоже, поэтому спросил у мисс Харриган. Это ведь она подарила ордену часовню — памяти Руфуса Харригана.