Дикая Охота

Ментальное Искусство. Недаром Белый Дьявол заставлял меня прокачивать этот Навык — наверное, именно оно и спасло меня от наваждения. А именно — Навык Ментального Барьера, который защищал разум от прямых атак. Помноженный на Атрибут Воли и усиленный Концентрацией, он стал гораздо сильнее, и, прибегнув к нему, я понял, что держусь, что способен действовать самостоятельно, что могу переносить этот жуткий визг и более-менее связно мыслить — и ощутил холодную ярость.

Отлипнув от стены, я мысленно открыл Скрижаль и активировал еще одну серебряную Руну.

Ментальное Доминирование.

То самое, трижды усиленное вселенцем, чтобы сломать Веронику.

Ты хочешь сожрать мой мозг и узнать мои воспоминания, Вершитель? Ты хочешь, чтобы я подошел к тебе сам?

Нет. Это ты ко мне подойдешь.

Сам.

ПОДОЙДИ.

Связывающий нас ментальный канал был крепок. Визг утих, Червь ощутил мою накатывающую волю, мой Шепот, мой неслышный приказ — и дрогнул. Ни с чем подобным он не сталкивался ранее — двуногая цель приказывала ему, на понятном ему языке, как Дитя, как Хозяин, как Всадник. Моя воля сковала его, сломала сопротивление — и Вершитель двинулся вперед. Он подошел на расстояние вытянутой руки — громадный, возвышающийся надо мной, дурно пахнущий и ужасный.

Воплощение ночного кошмара.

Но я его не боялся.

СТОЙ.

Подобрав Копье и не отрывая взгляда от шести зеленых щелей на антрацитовой гладкой голове, я упер его наконечник в то, что заменяло Червю грудь. Хитин тут же задымился, распадаясь под действием игг-света, но я удерживал тварь, не давая ей даже шелохнутся.

Значит, умеешь читать чужие воспоминания, Вершитель?! Посмотрим, что помнишь ты сам. Кем ты послан и откуда пришел. Зачем, и как много у твоих хозяев таких, как ты…

ПОКАЗЫВАЙ.

Ломать его было одновременно и тяжелее, и проще, чем Веронику. Легче — так как Червь почти не сопротивлялся, а сложнее — потому как-то, что заменяло ему сознание и разум, было совершенно нечеловеческим. Чтобы это увидеть, осознать, а главное — переформатировать в картинки, ассоциации и эмоции, воспринимаемые человеком, требовались колоссальные усилия.

Поток кошмарных видений хлынул мне в голову. Спустя мгновение я пожалел, что связался с этим, через два — что способен это понять, а на третье — что вообще родился на белый свет.

Теперь я знал то, что знал и видел он. На мгновение стал им, побывал там, откуда он выполз, — и это было кошмарнее, чем умереть. Не выдержав, я закричал, заорал, завопил, и, чувствуя мою боль и мою волю, мое желание избавиться от этого, Вершитель сам с хрустом насадился на Копье. Спустя миг я сдавил кольцо — и золотая вспышка разнесла Червя на тысячу обугленных частей.

В меня влились Руны и Кровь. Интересные Руны и много Крови. Наблюдатель прислал серебряную награду и два новых, совершенно невероятных задания.

Одно подсвечивало золотом, а второе… невиданной прежде лазурно-голубой рамкой небесного ранга.

Но мне было уже плевать на все это — тяжело дыша и вздрагивая, я опустился у стены каньона и, опираясь на Копье, сел прямо в воду, оглушенный и абсолютно опустошенный. В голове крутились жуткие видения из памяти Червя, и я никак не мог их остановить.

Интерлюдия Черви

Дом.

Вершитель двигался по его извилистым тоннелям, проникая сквозь пульсирующие слизистые диафрагмы, пробегая прямо по панцирям суетившихся низших, либо, когда они полностью заполняли ход, феромонными командами приказывая пропустить его. Столпотворение было привычным, хаос подчинялся строгому порядку, каждая каста выполняла Его волю. Тысячи Слуг и Рабочих, несущие еду, строящие или обслуживающие Дом, десятки самых разнообразных форм — от крохотных Личинок, облепивших неподвижных, обросших питательной грибницей Пищевиков, до громадных, проделывающих новые тоннели Копателей или скользящих по вертикальным ходам длинных Многоножек, несущих на спинах сотни других особей. Вершитель знал, что Он может вырастить низшую особь любого облика — ту, которая будет нужна Дому. Мельчайших Червей, способных заразить воду и прорасти в чужих телах, и огромных Броненосцев, готовых даже под ненавистной Болью сокрушать стены вражеских крепостей. Он может все!

Вершителя призвали. Трепет от Его касания пронзал всю его суть — ибо для служения Ему, как проводники Его желаний и Его воли, все они и были созданы. Честь и высшее наслаждение — быть полезным Ему, действовать во имя Его блага…

Бесконечные тоннели, заполненные низшими, начали расширяться, вливаясь в огромный зал, находящийся в самом сердце Дома. Он всегда был покрыт множеством кормящих Матерей, как старых, огромных, окруженных зарослями кладки в многочисленных родильных камерах, так и молодых, только расправляющих тонкие крылья и порхающих вокруг Его обиталища.

К нему, центральной части и основе Улья, со стен и потолка тянулось множество пульсирующих нитей, связывающих Его с Домом. Вершитель пробежал по одной из них, лавируя меж почтительно замерших Воинов, охраняющих Его, и Консортов, всегда пребывающих подле молодых, требующих оплодотворения Королев.

Возле обиталища, чьи корни уходили глубоко вниз, застыли собратья — огромные, окруженные свитой Полководцы, ведомые подросшими Детьми. Были среди них и Всадники, и те, что еще не стали ими. Некоторые из них, пока не заслужившие Дитя и потому не успевшие измениться, выглядели и пахли отвратительно — маленькие беспанцирные существа, напоминающие беспомощных голых личинок. Подобные им взращивали Боль и потому были достойны лишь стать Его кормом…

Достигнув основания обиталища, Вершитель остановился и склонился, ожидая Его волю.

В полупрозрачной толще мерцали Его грандиозные очертания, расплывающиеся в густом мареве целительной слизи. Он был ранен, давно и жестоко обожжен Болью, и излечивал древние раны, и это знание жгло Вершителя, как сама Боль.

Стенка обиталища, тонкая, но несказанно прочная, дрогнула, выпуская наружу Его Дитя. Маленькое, только что рожденное, оно извивалось в парящей слизистой сфере, которая двигалась к Вершителю.

Он даровал свое новорожденное Дитя! Вершитель ощутил непередаваемую боль-счастье, когда оно проникло в него, замерло внутри, сливаясь с его синапсами и управляя ими. Дитя пока было слабым, но если Вершитель будет стараться, оно вырастет, и Вершитель может стать одним из Генералов или Полководцев, способных вести Его армию к оплотам ненавистной Боли.

А затем Вершитель вновь ощутил Его касание. На мгновение слился с Ним, содрогаясь от священного наслаждения, и узнал Его волю.

Далеко-далеко, за черной пустотой, ледяными тоннелями и пастью провалов, доходящих до костей мира, на границе земель, где Боль едва видна и потому слаба, возник ее новый источник. Маленький и слабый, он почти ничего не мог, но если дать ему взрасти — Боль станет большой и слепящей, она сможет угрожать Дому и Его планам.

Это было столь далеко, что даже Он точно не знал, где зреет новый росток Боли. Вершителю следовало найти его и — при возможности — уничтожить. А если уничтожить не получится — Дитя передаст Ему сведения о точном расположении Боли, и туда отправится новая армия Дома, способная выполнить эту задачу.

Так было всегда, и так должно было быть согласно Его воле.

Боль должна быть уничтожена. Везде. Всюду. Любой ценой.

Так хочет Он.

Глава 12