Диктиона и планета баларов

— Это моё! Я нашёл!

— Дай сюда, — велела я, заинтригованная его поведением.

— Моё! — гавкнул он, и мне показалось, что, протяни я руку, он вцепится в неё зубами.

— Тогда забирай и проваливай отсюда!

Он заскулил:

— Ну, у тебя же есть настоящий меч… Я тоже хочу-у-у!

— Давай! — прервала я его вой.

Он тяжко вздохнул и, вытерев нос рукавом, отдал мне свою железяку. Это был старинный меч, поржавевший, но ещё неплохой, с длинным, равномерно сужающимся к острию клинком и витой бронзовой гардой. Длинная рукоять, предназначенная для захвата двумя руками, в виде медведя, борющегося с обвившей его огромной змеёй, была выточена из янтаря или специально обработанного дерева.

— Это его меч, да? — спросил Тахо, дрогнувшим голосом.

— Торраса? Нет, — я внимательно осматривала находку. — Это местный меч. Он похож на те, что носят дворяне Дикта, к тому же материал рукояти… Где ты его нашёл?

— На самом верху, — он ткнул пальцем в стропила крыши.

— И пытался его наточить, да? Ты мог его испортить. Заточка и чистка клинков не меньшее искусство, чем их изготовление. Даже острый клинок при неправильной обработке не станет резать. Ну-ка, вон возле ложа два каменных диска и брусок… Дай-ка их сюда.

— Но меч мой, — умоляюще напомнил Тахо. Он поплёлся к ложу и принёс точильные камни Торраса.

На шлифовку старого клинка ушло несколько часов. Нужно было очень осторожно удалить тёмный слой и ржавчину, не повредив аккуратной и сложной отделки. Под слоем грязи оказался белый твёрдый металл, украшенный витым орнаментом насечки из голубого золота. По краю замысловато собранной лентой тянулись загадочные письмена. Безусловно, это было настоящее сокровище, и я пожалела, что его не видит мой муж. Он был бы в восторге и от изящной формы клинка, и от изысканной насечки, и от бронзовой гарды, прекрасно сочетающейся со светящимся изнутри медведем.

Полюбовавшись своей работой, я отдала меч щенку.

— Отполируй рукоять ветошью и осторожно почисти бронзу, но учти, ты можешь пользоваться мечом только здесь. С Диктионы ты его не увезёшь.

— Ладно, — радостно кивнул Тахо и потащил меч к себе на подстилку, ворча что-то о том, что он теперь настоящий воин, а я подумала, что этому воину вряд ли удастся оторвать меч от земли, не то что на кого-то замахнуться.

СТРАННОСТИ НОВОГО КОРОЛЯ БАЛАРОВ

І

Песчаные бани Эрикура были переполнены. Измученные зноем балары спускались в освещённые искусственными солнцами подземелья, чтоб побарахтаться в тонком белом песке, привезённом из Млечной долины. Серые рабыни, рождённые в барханах Пепельного моря, и сами похожие на подёрнутые пеплом головни, прислуживали клиентам, поднося им смоченные в вязком нектаре хрупкие веточки съедобного кустарника и хорошо просушенных ящерок. Они же старательно натирали тела гостей серебристой пылью, удаляющей грязь и придающей блеск чешуе. Аристократы, воины и торговцы вперемешку млели в гранитных ладьях на песке. Их было слишком много, чтоб разбирать сословия и звания. Над столицей висел раскалённый диск солнца. Такой свирепой жары не помнили даже старожилы.

Но было в банях место, куда, несмотря на простор, не допускались обычные посетители. Ладьи, поставленные здесь, были выточены из голубого и зелёного нефрита, а песок подкрашен в ярко-жёлтый и алый цвета. Между ними беззвучно скользили хрупкие чёрные баларки с лазоревыми глазами и пышными волосами лилово-синего цвета. Это было особое место, предназначенное для тех, кого не интересовали заботы мающихся в ожидании своей очереди клиентов бань. Вдовствующая королева Эния и князь Линна возлежали в нефритовых ладьях, слушая доклад сидевшего на свёрнутом хвосте Элсы.

— Он ведёт себя странно, — словно жалуясь, произнёс церемониймейстер. — Он пренебрегает Законом, ходит в белой одежде и смывает растворяющие составы водой. Я не могу ему возразить. В Законе нет указания на ношение ременных костюмов, и не запрещается принимать ванну после ежедневных умащений. В результате его мышцы остаются такими же плотными и сильными.

— Это плохо, — задумчиво пробормотал Линна. — Умащения введены в правило для того, чтоб король физически ослаб и попал в зависимость от слуг.

— Какая там зависимость! — воскликнул Элса. — Он независим! И не управляем. Он до последнего знака изучил закон и петляет как горный ящер, обходя невыгодные ему положения. Он разогнал слуг, оставив одного глупого мальчишку. Я думал, что он избрал его фаворитом, и впоследствии удастся воздействовать через него, но даже этого пустоголового Милдока он выгоняет на ночь.

— Да! — подняла голову Эния. — Он спит один! Он до сих пор не потребовал наложницу. Может, он не… — она шевельнула хвостом, намекая на мужскую несостоятельность короля, но Линна покачал головой.

— Вряд ли… Может, у его вида, как и у нас, есть определённые брачные периоды, а, может, он просто верен какой-то человеческой женщине.

— Люди блудливы! — воскликнула Эния.

— Но не он, — возразил Элса. — Я пытался подсылать к нему самых красивых невольниц, как баларок, так и людей. Бесполезно. Он смотрит на них с интересом, а потом начинает зевать и отсылает.

— Скорее, он просто не даёт зацепить себя, — заметил Линна. — Он осторожен и не хочет дать нам хоть какое-то оружие против себя. Может, его и тянет к этим женщинам, но он знает, что их подсылают.

— Что же делать? — спросила Эния.

— Сделайте так, чтоб он поближе познакомился с Турой. Я заметил, как он смотрел на неё на коронации. Она понравилась ему. Может, не сразу, но рано или поздно он не выдержит. Они оба одиноки, и это толкнёт их друг к другу.

— Не лишено смысла, — задумчиво кивнула вдовствующая королева.

— Он занимается делами? — обратился князь к опечаленному церемониймейстеру.

— Трудно сказать… Наверно, — пробормотал тот. — Он запрашивает самую странную информацию, а потом что-то пишет на листах, которые сжигает. Он ходит в темницу и разглядывает вскрытые тела казнённых. Он носится по пустыне на своей колеснице, оставляя позади охрану. Он говорит о чём-то с баларами. Иногда часами сидит в архиве, листая древние летописи, а вчера целый день бродил с лампой по коридорам дворца, исследуя стены…

— Стены? — изумился Линна.

— Он сказал, что его интересуют барельефы.

— Он ищет потайные ходы, — прошипела Эния.

— И звери… — вздохнул Элса. — Эти звери, которых он держит в покоях. Они привязались к нему. Он кормит их с рук, говорит с ними, как с баларами, он берёт дракона в постель, а мышей спускает с цепочки, и к нему совершенно невозможно войти ночью. Они поднимают дикий визг. Он никому не доверяет, пьёт только воду, ест орехи и фрукты из оранжерей, но только после того, как убедится, что их кожица не повреждена.