Дисциплина и Портянки
Шрифт:
Блейк шла рядом с Адамом. Секунда тишины. Другая. Она открыла рот, затем сразу же чуть запнулась:
— А какие… ммм… какие девушки вам нравятся?
А потом, осознав, что она только что спросила, испуганно добавила:
— Ой. То есть. Я имела в виду… ну… эм…
Адам глянул на неё без тени понимания подтекста.
— Ну… главное, чтобы нормальная была.
Он пожал плечами.
— А то, если она какая-нибудь оборванка из трущоб или гедонистка из мегаблока — ну куда это годится?
— Ага, точно… — протянула Эмеральд с пирса, сдерживая ржач так, что у неё дрожали
Она метнула в воду камешек с таким видом, будто это всё, что удерживало её от взрыва хохота.
Адам нахмурился.
— Вы же… не гедонистки, случайно?
Блейк остановилась, приподняла бровь, и с лёгкой обидой в голосе ответила:
— Мы разве на гедонисток похожи?
— Ну, я… — начал он, но не успел договорить.
Блейк расстегнула курточку и с вызовом подняла край футболки, обнажив спортивный, подтянутый живот с чётким прессом.
— Вот! — сказала она с гордостью. — Вроде пуза нету. Как у них. Гедонисток этих ваших.
Адам завис.
Он, казалось, хотел что-то сказать, потом, кажется, забыл, что именно, потом вдруг кашлянул и, слегка покраснев, пробормотал:
— Эм… да. Тут вы правы. Животик у вас… точно не как у гедонистки.
— Вот, — удовлетворённо сказала Блейк, опуская футболку. — Так что не надо тут.
Эмеральд, стоя на пирсе, молча швырнула ещё один камень в воду — и, не поворачиваясь, чуть дрожащим голосом пробормотала:
— Я просто… кину этот камешек. Потом — ещё один. И мы все сделаем вид, что ничего не было.
А потом всё-таки прыснула, уткнувшись лицом в плечо, будто чихнула.
И всё это — вечер, пруд, утиная чета, камешки, покрасневший Адам, гордая Блейк и смеющаяся Эм — вдруг сложилось в странно тёплую, почти домашнюю картину.
* * *
Они уже подходили к выходу из парка, когда мимоходом прошли мимо одной слегка облезлой скамейки под старым деревом. Под деревом сидел смуглый парень в футболке и с рюкзаком, явно студенческого вида. Он не заметил их — был слишком погружён в себя, держа в руках пластиковую миску с заварной лапшой. Пар шел от миски, руки чуть дрожали от вечерней прохлады.
Парень бормотал себе под нос с искренним страданием во взгляде:
— Эх… вот же лажа эта академия… и зачем я туда вообще пошёл…
Он откинул крышку лапши, размешал, понюхал — и, как будто это был ритуал отчаяния, начал есть, втягивая лапшу с видом человека, который не ждал от жизни уже ничего.
И тут, ровно в момент, когда троица — Блейк, Эмеральд и Адам — проходила мимо, он добавил с обречённой тоской:
— Эх… у меня даже гарема из своих «Четырех Дев» нету… капец… Светлый Брат, помоги мне, ёпта…
Блейк невольно усмехнулась, прикрыв рот рукой.
Эмеральд фыркнула, а потом уже открыто хихикнула, сдавленно, почти по-доброму.
— Гарем ему, — пробормотала она. — Подавай…
— Может, ему сначала лапшу нормально доесть, —
тихо добавила Блейк.Адам ничего не сказал, но губы его дёрнулись — возможно, это была усмешка. А может, просто коммент к жизни в среднем городе: у всех свои битвы.
И трое охотников, каждый со своей историей, прошли дальше. Оставив позади скамейку, парня с лапшой и его несбывшийся гарем.
* * *
Они уже вышли за пределы парка и шагали по вечерней улице, когда Эмеральд, разглядывая витрину с какими-то пластиковыми рыбками, вдруг небрежно сказала:
— А вот Жону не надо просить о гареме — он его сам собирает…
Блейк прыснула, прикрывая лицо ладонями, и чуть не споткнулась.
— Эм, ну не надо…
Адам повернул голову, прищурился.
— Чего?.. Кто такой Жон и что у него за гарем?
Эмеральд пожала плечами, беззлобно:
— Да так, один наш знакомый. Курсантик. Забавный. У него просто… много подруг. Вот и шутят, что у него гарем. На деле-то, конечно, у него никого нет… наверное…
— А что насчёт Вельвет? — не удержалась Блейк.
Эмеральд на секунду замолчала.
— … А хотя, да. Ну может быть, она — да.
Адам чуть нахмурился.
— То есть… вы с этим Жоном, получается, близки?
Блейк, не подумав, сказала:
— Ну да. Он мне часто помогает.
Задумалась.
— Бывало даже, что… чуть ли не на руках носил…
Адам прищурился.
— Понятно…
— Ты может быть еще вспомнишь, как он тебе ножку лапал? — с ехидцей добавила Эмеральд, бросив взгляд через плечо.
— Не надо, блин! — воскликнула Блейк, чуть толкнув её. — Нашла что вспомнить, тоже мне…
Адам на секунду задумался, отведя взгляд в сторону.
— А… он там вам… ничего больше не трогал?
Блейк на мгновение зависла, потом поняла, что он имеет в виду, и отчаянно замахала руками:
— Вы не подумайте чего! Он просто друг! Он очень… заботливый! Но не… ну вы поняли!
— Ясно… ясно, — глухо пробормотал Адам, всё ещё глядя куда-то в сторону, в себя, в молчаливую, густую часть мыслей.
Блейк чуть потупилась. Потом, будто на вдохе, сказала:
— Но если вы хотите, то…
Она посмотрела на него. Он на неё. Несколько секунд — как будто всё вокруг замедлилось: неон мигнул, шаги стали мягче, даже город дышал тише.
Оба слегка покраснели.
— А… хотя ладно, забейте, — быстро пробормотала Блейк, отворачиваясь.
— Да я ни о чём таком и не думал… — чуть тише обычного сказал Адам, хотя оба прекрасно знали, что она не сказала и что он подумал…
Эмеральд, всё это время идущая сбоку, отвернувшись, шла, выпучив глаза и кусая кулак. Вид у неё был такой, будто если она сейчас перестанет гасить болью смех, то просто взорвётся. Она уже шла зигзагами, подрагивая от сдерживаемого хохота.
— Ну вы даёте… — выдавила она наконец. — Дайте мне до угла дожить, я там уже поржу по-человечески…
Блейк прикусила губу, всё ещё слегка смущённая, а Адам откашлялся и уставился на фонарь, как будто тот мог объяснить ему, что только что произошло.