Дисциплина и Портянки
Шрифт:
Вельвет даже не успела ничего сказать, как Коко, заметив его, поспешно встала с кровати.
— Знаешь, я тоже, наверное, пойду за ним, а то он там ещё наломает дров… — крикнула она и выбежала за амбалом.
Оставшись одна в комнате, Вельвет села на кровать, захлестнутая волной беспокойства.
«Что делать-то теперь?» — думала она. Вдруг в голове снова пронеслись слова Жона.
«Мне снились вы, инструктор Вельвет, и ваши изящные ножки…»
От этой мысли Вельвет снова покраснела, и её лицо стало настолько горячим, что
Вздохнув, она плюхнулась на бок, уткнувшись лицом в подушку.
Всё казалось таким сложным, а эти мысли…
Они возвращались и она не знала, как с ними справиться.
Жон.
Его слова.
Всё, что произошло.
Всё это его странное поведение.
И как бы она не пыталась скрыться, ей всё равно приходилось сталкиваться с этими эмоциями.
«Почему я так реагирую? Мы ведь просто инструктор и курсант… это просто обычные тренировки.»
Но, когда всё затихло, она всё равно чувствовала, что её сердце не хочет успокаиваться, а мыслекрут пошел по второму кругу…
Глава 18
Интерлюдия. Возвышение Менажери II
Пыльный зал старой школы фавнов, окраина Мистраля.
Дети сидят в куртках — обогрев не работает. Учителя — из тех, кто умеет учить не по книжкам, а по жизни.
На стене — пожелтевший проектор. Учительница запускает видео. Пара старших школьников чинит динамики.
На экране — появляется Гира Белладонна. Его глаза полны огня, голос — твёрд, как камень. Он говорит:
'Мы не просим пощады. Мы не хотим мести. Мы хотим выбора!
Мы хотим, чтобы наши дети не рылись в отбросах, пока ваши сытые рожи обсуждают «интеграцию»!
Мы хотим, чтобы когда вы слышите слово «фавн» — вы понимали: это не второй сорт.
Это — такие же люди! Ведь Светлый Брат создал нас всех равными!'
В классе — тишина.
Мальчик с ободранными ушами замирает.
Девочка с ненатурально коротким хвостом шмыгает носом.
Учительница вытирает слезу украдкой.
— Он не боится… — шепчет кто-то. — Он говорит за нас…
Когда видео заканчивается, никто не двигается. Один из детей поднимает руку.
— А что теперь? — спрашивает он.
Учительница отвечает не сразу.
А потом тихо:
— Теперь… они нас услышат.
Военная база C-3. Мистраль.
Патруль «Дельта-7» должен выйти через 10 минут.
Сержант ходит между койками.
Кричит, раздаёт команды.
Но бойцы не двигаются.
Один — смотрит в экран КПК.
Другой — сидит с опущенной головой.
На экране — всё та же речь Гиры.
Один из солдат бормочет.
— Они… они правы…
Сержант плюёт на пол, вырывает из рук кпк и выключает.
— Хватит смотреть эту срань! Мы выходим!
Ему не отвечают.
Один из бойцов шепчет:
— Сержант, но ты же сам знаешь, что они правы?
—
Какая разница!? Мы — солдаты Атласа! Думать — не наша задача!— Ясно… что ж… а если мы думаем?
— Молчать! Что вы о себе возомнили?! — заорал сержант и выхватил пистолет.
Солдаты выхватили автоматы…
В этот день патруль «Дельта-7» не вышел на улицы.
Они больше вообще не выходили на связь.
Они «заблудились».
Вскоре база С-3 опустела.
А командование могло лишь молча принимать эти новости как факты.
Все понимают: это уже не случайность.
Это — симптом.
Верхние этажи представительства компании Шни в Мистрале.
Панорамные окна. Стекло, холод, кофе в белых кружках.
Менеджеры читают новости, обсуждают «кризис бренда».
На терминал приходит письмо. Потом второе. Потом тридцать.
Потом внутренний мессенджер начинает пищать как сумасшедший.
Темы:
«Мы не будем умирать за ваш даст.»
«Уволите одного — выйдут сто.»
«Вы называете нас животными — а мы держим ваш бизнес на ногах.»
Один из менеджеров Шни, потный, с галстуком, открывает письмо — без текста. Только фото.
Фото его машины. С отпечатками когтей на капоте.
В голосовании профсоюза среди грузчиков — 98% за всеобщую забастовку.
Поставки встали.
Контракты горят.
Он бросает кружку об пол.
— Что это вообще такое? Они были молчаливыми рабами десятки лет!
Ему отвечают с другого конца стола.
— Были. А потом у них прорезался голос.
И где-то, в самой глубине города, старенький терминал на крыше передаёт обрывки речи Белладонны снова и снова.
Голос, который уже нельзя заглушить.
Небо над Мантлем затянуто пепельными облаками.
Старики говорят, что это зима.
На самом деле — это пыль от остановленных заводов.
Это серый потолок отчаяния.
А высоко-высоко, над всем этим, всё ещё парит остров Атлас.
Гладкий, холодный, отчуждённый.
Символ недостижимого богатства, власти, недосягаемой элиты.
Но скоро… что-то изменится.
Зал Вечного Реактора, глубины Атласа.
Холодный белый свет. Бесконечные уровни энергетических ядер, питающих всю летающую инфраструктуру.
В центре — запечатанный саркофаг из полупрозрачного кварца.
Дар Творения.
Девушка в странном черно-красном наряде и белой маской.
А рядом с ней — некто в строгом плаще, с лицом, как маска. В его глазах нет усталости или злости.
Это взгляд стратега, для которого падение города — просто ход в долгой игре.
Он кладёт руку на саркофаг. Активирует древний код, переданный лишь немногим.
Энергия гаснет. Мигом.
Дар исчезает.
На другом конце базы мгновенно падает напряжение.
Системы выходят из строя.