Длинные руки нейтралитета

В чем-чем, а в тактике драконы знают толк. Это и не удивительно: по традиции военные дисциплины так и остались обязательным элементом образования. И сейчас Таррот прикидывал возможность не просто успешной атаки. С самого начала крылатый положил себе граничные условия: удар только одним 'Ледяным копьем' без промаха; полная невозможность обнаружения. Первое условие было трудным, но выполнимым: достаточно было лишь на лету подправлять полет ледяной глыбы. Но второе условие требовало атаковать с большой высоты, а это как раз и не устраивало по причине повышенного расхода энергии. Подумав, дракон решил отложить нападение: на горизонте медленно накапливались тучи. Если случится дождь или туман, то налет возможен даже днем.

Тот, которого так и не заметили в небе, развернулся и направил свой полет на юг. Он обещал разведку.

На следующий день экзерсисы в части маневрирования двумя кораблями продолжались. Получалось вполне недурно. Семаков чуть было не похвалил Руднева по связи, но потом решил, что прежде надо опробовать новообретенные умения на неприятельской группе. И все же маневры закончили близ полудня: обеим командам требовался отдых перед предстоящим делом. Ночную атаку все чины, вплоть до последнего матроса, полагали неизбежной. Не иначе, на людей снизошел пророческий дар, причем одномоментно.

Координаты (приблизительные, конечно) этой группы у капитана второго ранга уже имелись.Точно угадать направление никто не мог, но оба командира сошлись во мнениях: для начала надо проверить подходы к Балаклавской бухте.

Бесполезно скрывать выход в море сразу двух кораблей, к тому же за четыре с лишним часа до заката. Никто и не пытался это делать. Но предупредить своих, находящихся в море, никакие шпионы уже не могли.

Уже пройдя миль с двадцать, Семаков вызвал по связи Руднева.

– Иван Григорьевич, я пойду первым. Курс зюйд-зюйд-вест. Вы следуйте за мной на пятнадцати узлах. Связь вряд ли добьет, но это и не надо. Если увижу противника, поверну на шестнадцать румбов и найду вас по счислению.

'Морской дракон' прибавил скорости. Сейчас он делал полные двадцать пять узлов.

Прошло три часа.

– Паруса на горизонте!

– Наша цель, Владимир Николаевич, - с полной уверенностью заявил начарт.

– Похоже на то, больше просто некому... Мягонький! Сколько кораблей видишь?

– Один пока, ваше благородие!

Однако через десять минут последовал другой доклад от сигнальщика:

– Троих вижу, ваше благородие! Первый, похоже, турок, флаг у него красный.

Последовал самодовольный взгляд князя Мешкова в сторону командира. Правда, не было сказано вслух что-то вроде 'Ну я же говорил!' Вместо этого старший помощник осторожно спросил:

– Поворачивать сейчас будем или...

– Чуть позже. Минуток десять... а то и пять.

– Ваше благородие, все трое турки, точно! Флаги на них! Головной пароходофрегат, названия пока не вижу! А остальные парусные!

– Ну что, доверимся зрению Мягонького?

– У него глаза всегда отменными были. Как по мне, так пора поворачивать.

– И я думаю так же. Пора.

Руки командира завертели легкий штурвал, одновременно сбрасывая скорость рычагами секторов газа.

– Михаил Григорьевич, просчитай-ка точный курс.

Через минуту последовало:

– Ост-зюйд-ост, если скорость та же будет.

– Кажется, есть водный сигнал от наших. Через пяток минут попробую вызвать по связи.

Выждав, Семаков начал говорить в механизм:

– Я 'Морской дракон', вызываю 'Херсонес', я 'Морской дракон', вызываю 'Херсонес'...

Через четыре минуты молчания связной механизм ответил:

– Говорит 'Херсонес'. Вижу вашу надстройку, Владимир Николаевич. Как понимаю, вы их заметили. А они вас?

– Не думаю.

– План действий прежний?

– Да, Иван Григорьевич. Я выхожу в атаку первым, вы добиваете. Рекомендую тратить в первую очередь малые гранаты, их у нас много.

Лейтенант Мешков, будучи артиллеристом, понял не прозвучавшую мысль: большие гранаты лучше поберечь для встречи с броненосцами.

– Ложусь на курс норд-вест. Скорость шестнадцать узлов. Держать дистанцию в шесть кабельтовых.

– Слушаюсь. Курс норд-вест, дистанция шесть кабельтовых.

'Херсонес' чуть прибавил и встал на нужную дистанцию в кильватере.

Еще через восемь минут Семаков с уверенностью заявил:

– Есть сигнал по воде.

А еще через две сигнальщик выкрикнул:

– Парус на горизонте, ваше благородие!

– К бою!!!

Оконные рамы в рубке 'Морского дракона' исчезли, будучи заменены на стальные заслонки. Заряжающие привычно-быстрыми движениями укладывали гранаты в лотки. Унтера провернули колеса подъемников гранат - сначала, конечно, вхолостую.

– Руднев, выхожу в атаку!

С этими словами командир дослал рычаги секторов газа. Движки отозвались привычным глухим ревом. И мгновенно последовало включение 'Гладкой воды'.

– На компасе норд-вест, тридцать восемь узлов, - ни с того, ни с сего сказал Семаков. Оба утверждения в проверке не нуждались: одного лишь взгляда на компас и лаг было бы достаточно. Однако старшему помощнику было некогда удивляться странной фразе. Он уже прикидывал дистанцию и командовал:

– Носовой и кормовой, товсь! Носовой: целиться перед фок-мачтой! Кормовой: ждать команды!

Нельзя сказать, что вражеский пароходофрегат игнорировал опасность. Наоборот, пушечные порты, пусть и немногочисленные, открылись.