Дневники безработного

Хироши знал, что должен позвонить родителям. Не только потому, что они наверняка волновались, не получив от него традиционного вечернего сообщения, но и потому, что они заслуживали знать правду. Как бы трудно это ни было.

Сделав глубокий вдох, он потянулся к телефону и включил его. Устройство ожило, вибрируя от потока уведомлений: пять пропущенных звонков от матери, три от отца, десяток сообщений в Line, и даже одно голосовое сообщение от Аяко, которое он прослушает позже.

Но сначала – родители. Хироши нажал на номер родительского дома, который всегда был первым в списке контактов. Сердце колотилось где-то в горле, пока шли гудки. Один, второй, третий...

— Хироши? — голос матери, полный тревоги, заставил его сердце сжаться. — Где ты был? Мы звонили весь вечер!

— Привет, мама, — он старался говорить спокойно. — Извини, что не отвечал. Я... был занят.

— Занят? — в её голосе слышалось недоверие. — Настолько, что не мог ответить на звонки родителей? Мы беспокоились! Твой отец даже хотел ехать в Токио.

Хироши закрыл глаза. Родители жили в Камакуре, всего час на поезде от Токио. Отец готов был бросить всё и ехать, чтобы убедиться, что с сыном всё в порядке. От этой мысли стало одновременно тепло и стыдно.

— Мама, мне нужно кое-что вам рассказать, — произнёс он, собираясь с духом. — Это... не очень хорошие новости.

Повисла пауза, и Хироши услышал, как мать зовет отца к телефону.

— Я включу громкую связь, — сказала она. — Твой отец здесь.

— Хироши? — строгий голос Такэси Такаямы заполнил эфир. — Что происходит? Почему ты не отвечал на звонки?

— Папа, мама, — Хироши сделал ещё один глубокий вдох. — Меня уволили из "Сакура Технолоджи". Вчера.

Тишина, последовавшая за этим заявлением, была оглушительной. Он почти слышал, как его родители переваривают эту информацию, как обмениваются взглядами через стол на их маленькой кухне в Камакуре.

— Уволили? — наконец произнёс отец. — За что?

Не "как ты себя чувствуешь" или "что ты собираешься делать". Просто "за что". Типично для Такэси Такаямы, который всегда больше интересовался причинами и следствиями, чем эмоциями.

Хироши вкратце рассказал о злополучной презентации, о котах Ямады и о двух миллиардах йен потенциального контракта. С каждым словом голос отца становился всё холоднее.

— Ты хочешь сказать, что потерял работу из-за чьей-то глупой ошибки? — его тон был как лёд. — И ты даже не попытался бороться? Просто взял и ушёл?

— Папа, там не было вариантов, — попытался объяснить Хироши. — Директор Мори уже принял решение. Я просто взял на себя ответственность и...

— Ответственность? — перебил отец. — Какую ответственность? За чужую ошибку? Это не ответственность, Хироши, это глупость!

Мать попыталась вмешаться:

— Такэси, давай не будем так...

— Нет, Юми, — отрезал отец. — Наш сын шесть лет работал в престижной компании. Шесть лет строил карьеру. И всё это пошло прахом из-за какого-то стажёра и его кошачьих картинок? И Хироши даже не попытался объяснить, что это не его вина?

Хироши почувствовал, как внутри поднимается раздражение. Отец всегда был таким – видел мир в чёрно-белых тонах, где есть только победители и проигравшие. Для него признание своей ошибки, даже не своей, было равносильно поражению.

— Я пытался объяснить, — сказал Хироши, стараясь контролировать голос. — Но в конечном итоге, это была моя ответственность. Я был руководителем проекта.

— И что теперь? — голос отца был полон сарказма. — Будешь искать новую работу? С клеймом человека, потерявшего компании два миллиарда йен?

Этот вопрос ударил в самое больное место. Хироши и сам думал об этом. Токио – большой город, но деловой мир тесен. Слухи распространяются быстро.

— Я... ещё не решил, — честно ответил он.

— Не решил? — в голосе отца звучало нарастающее раздражение. — Хироши, тебе тридцать лет. У тебя кредит за ремонт квартиры, счета... О чём ты думаешь? Что будешь делать завтра? Послезавтра? Через месяц?

Вопросы сыпались один за другим, как удары. Каждый из них бил в самые уязвимые места, в те сомнения, которые Хироши старательно отгонял от себя весь вчерашний день.

— Я не знаю, папа! — наконец выкрикнул он, удивляясь силе своего голоса. — Я не знаю, что буду делать. Это случилось всего два дня назад. Я пытаюсь разобраться.

— Разобраться? — отец явно не ожидал такого отпора. — А пока ты "разбираешься", кто будет платить твои счета? Мы с матерью? Мы, на нашу скромную пенсию?

— Такэси! — вмешалась мать, и её голос был необычно резким. — Хватит! Ты делаешь только хуже.

— Нет, Юми, — не сдавался отец. — Он должен понимать реальность. Жизнь – это не игра. Нельзя просто перезапустить её, когда что-то идёт не так. Нужно бороться, нужно исправлять ошибки, а не...

— А не что, папа? — Хироши чувствовал, как внутри поднимается что-то, похожее на гнев. Не холодное раздражение, а настоящий, горячий гнев, которого он не испытывал очень давно. — Не наслаждаться моментом свободы? Не позволять себе дышать? Не пытаться понять, чего я на самом деле хочу от жизни?

— Чего ты хочешь? — отец почти кричал. — Тебе тридцать, Хироши! Время мечтать и "искать себя" прошло лет десять назад! Сейчас время строить карьеру, обеспечивать будущее, а не... не кататься на велосипеде и размышлять о смысле жизни!

Хироши замер. Он не говорил отцу о велосипедной прогулке. Значит, отец просто знал его лучше, чем он думал? Или это было случайное совпадение?

— Откуда ты... — начал он, но отец перебил:

— Я знаю тебя, сын. Знаю, как ты мыслишь. Всегда, когда у тебя проблемы, ты уходишь в себя, начинаешь философствовать. Так было, когда ты не поступил в Токийский университет, так было, когда расстался с Мисаки. Но сейчас не время для философии. Сейчас время действовать.

Хироши почувствовал, как что-то внутри него ломается. Возможно, это была последняя нить, связывающая его с образом послушного сына, который всегда стремился оправдать ожидания отца.

— А что, если я не хочу "действовать" так, как ты считаешь нужным? — его голос был тихим, но твёрдым. — Что, если я хочу сделать паузу и подумать? Что, если работа в "Сакура Технолоджи" делала меня несчастным?

— Несчастным? — отец почти задохнулся от возмущения. — Ты знаешь, сколько людей мечтают о такой работе? О такой зарплате? О таких перспективах? А ты говоришь "несчастным"!

— Да, несчастным! — Хироши уже не сдерживался. — Я не помню, когда в последний раз высыпался! Когда в последний раз видел закат не из окна офиса! Когда в последний раз делал что-то просто потому, что хотел, а не потому, что должен был!