Дневники потерянной души

– Эх, и правда, - Маура с сожалением огляделся по сторонам, выискивая хоть что-то ценное, оставшееся в имении. – Ни крынки, ни косынки... Все растащили, сволочи.

Затем, окончательно решившись, он вытянул из-под ткани рубахи висевшее на шее украшение, от которого до этого мне видна была лишь серебристая цепочка.

– Что это?! – восхищенно открыл рот я.

– Твой выкуп, - просто ответил он. – Он стоит целого состояния. Иди к Регазу. Жду вас обратно вдвоем с женой.

Мне на ладонь опустился небольшой серебряный кулон в виде объемной капли, легкий, гладкий, сверкающий, невероятной филигранной красоты. Я не посмел спросить, откуда он у хозяина.

– Иди, - повторил Маура, смыкая мои пальцы над ним.

Отец Ками, не отрывая глаз, смотрел на предложенную ему драгоценность. Мне вдруг стало дико жалко отдавать такую чудесную вещь, и я отступил было назад, передумав. Но Регаз Хлотран цепко ухватился за мою руку, торопливо соглашаясь на сделку. Он упрятал выкуп в свою набедренную сумку, хлопнул меня по плечу и направился к покосившейся лачуге, где ютилась большая семья. Он вывел дочь, вкладывая ее руку в мою. Ками смотрела на меня сначала удивленно, затем покорно. И не вырывалась, проявляя покладистость характера. Я думал, что будет гораздо хуже и труднее; но хозяин и на этот раз оказался прав.

– Забирай ее к себе домой, – кивнул мне глава семейства. – Но видеться с ней хочу часто; и деток ваших видеть хочу.

– Деток? – опешил я. – Уже?

– Ты дурак или прикидываешься? – подозрительно покосился он на меня. – Да, впрочем, ладно, природа за тебя сделает, лишь бы все работало, как должно. Ума тут большого не надо. А как сродит девка, приведешь показать. Вот тебе и весь сказ.

Приветствуя вошедшую Ками, хозяин легко приобнял ее за предплечья, и тут же удивленно опустил взгляд вниз, в область ее живота. Девушка вспыхнула и заерзала на месте, и он тут же отнял руки.

– Тебе несказанно повезло, Бан, - не смог сдержаться он, ухмыляясь.

– Вы о чем, хозяин?

– Я о том, что тебе досталась красивая и здоровая жена, - подмигнул он Ками, которая испуганно перебирала пальцами подол платья, уставившись на него широко распахнутыми темными глазами. – Поздравляю вас обоих! Идемте обедать.

В своей абсолютной наивности я совершенно не понял, на что он намекал, и почему моя новоиспеченная невеста так перепугалась.

Через несколько дней, когда Ками немного освоилась у нас, хозяин неожиданно куда-то засобирался.

– По делам в Зарак надо, да и с Кали давно не виделись. Вернусь через три заката. Или через четыре. Ты, главное, не волнуйся. Тем более, что компания у тебя тут имеется, - он заговорщицки улыбнулся, хлопнув меня по плечу. – Веди себя, как настоящий мужик. Понял?

Я понял, что хозяин стремится оставить меня наедине с Ками, общаться с которой оказалось не особо интересно. Но именно с ней я должен был заняться тем самым мужским делом, которым занимался Маура со всеми подвернувшимися ему девками в то памятное для меня безумное лето, когда он носился босиком по колючему скошенному полю и с хохотом падал в стога; когда он ловил женщин, как паук в паутину, но потом награждал их медовыми ласками... Мне стало вновь очень тоскливо и гадко на душе, а по какой причине, я даже сам себе не хотел объяснять.

* * *

Без капли стыда Ками разделась и нагишом юркнула ко мне в постель. Я оторопел, не зная, что мне теперь делать и как себя вести. Юное тело рядом со мной было теплым, мягким и уютным, и даже довольно приятно пахло полевыми травками и сушеными яблочными дольками, которые до этого висели у невесты на шее в виде ожерелья. Она прижалась ко мне и заискивающе посмотрела в глаза. Неумело приобняв рукой полные гладкие плечи, я почувствовал, что естество мое отзывается, не оставшись равнодушным к сладострастной цветущей женственности.

Она охватила ногами мои бедра, сама направляя, куда нужно, и я наконец проник внутрь, впервые чувствуя тугие узкие стенки, словно охватывающие пульсирующим объятием, долго не выпускающие меня из недр этой неведомой горячей пещерки.

Из памяти вдруг выплыло давнее воспоминание, полустертое стыдом – ясный летний день, нестерпимо голубое небо, вьющаяся в жарком воздушном мареве мошкара, запах сенокоса, мой хозяин в покосившемся сарае, поверх разметавшейся на ворохе соломы пышнотелой девки, раскрасневшейся и стонущей, ее слегка закатившиеся глаза, и над ней нагое, идеально сложенное мужское тело, доставляющее ей неземное блаженство...

В темноте комнаты из меня излился небольшой ручеек, и тут же плоть обмякла, а взамен пришла дурманящая сонливость.

Ками, казалось, была довольна произошедшим, хоть и не стонала, как та, тогда...

С чувством выполненного долга я отодвинулся и повернулся набок, утомленно закрывая глаза. Больше мне ничего не хотелось.

– Ты скажи, за что он побивает, - неожиданно шепнула мне Ками в сумраке, едва я успел сладко задремать. – Чтоб я остерегалась, а то вдруг че-то не то сделаю, я ж у вас не знаю, как заведено...

Я не сразу понял, о чем она.

– Да нет... Он ни разу... – покраснел я от ярости и обиды за хозяина, будто избиение рабов за провинности не было в порядке вещей.

– Чего? Ни разу тебя палкой не поколотил? – не поверила жена, аж приподнимаясь на локте. – Да не завирайся!

– Никогда он меня и пальцем не тронул, говорю тебе! – совсем вспылил я. Еще немного, и я сам готов был дать ей тумака.

– Такой ты хороший раб? – даже в темноте мне было видно, как расширились ее и без того круглые темные глаза.

– Да нет же. Это он такой хороший хозяин, - поставил я точку в бессмысленном разговоре, и с досадой отвернулся на другой бок.

– А что у него с рукой? – вновь громко прошептала она, видимо, задавшись целью ни за что не дать мне уснуть той ночью.

– Это был несчастный случай, - неохотно ответил я. – Не смей спрашивать его об этом. А то вдруг ему надоест быть хорошим хозяином, и побьет таки тебя.

– Да ладно, я что... я ничего, - уже испуганно ответила она, зарываясь в подушку.

Нужный эффект был достигнут.

* * *

На утро пятого дня ввалился хозяин. Дверь распахнулась от удара ногой, и Маура, пошатываясь, направился к нам с сияющей улыбкой.

– Ну как? – Он обнял меня и Ками за плечи, стоя посередине и переводя взгляд с одного на другую. – Хорошо пошло? Молодцы! Лето – это хорошо. Как раз самое время. – И он, икнув, прошествовал во вторую комнату, громко напевая:

Птичка поет, души не чая – любовь, любовь!