Дневники потерянной души

Оставив нас вдвоем, он ушел обратно в кабину, перед этим легко проведя рукой по плечу сидящего.

– Вы что же... с ними поплывете? – севшим голосом спросил я, чувствуя, как все внутри обрывается от этого неожиданного поворота событий.

– Прости, Бан. Но мне и правда нужен отдых. На Сейе спокойно. А вы отдохнете от меня, - подмигнул он.

– Тогда и я с вами!

– Об этом и речи быть не может. У тебя же семья. Как они без тебя? Скоро ведь и холода начнутся. Давай-ка быстро дуй назад, и приглядывай там за всеми делами. Ты уже взрослый, у тебя все отлично получится.

– Но вы... вернетесь? – едва прошептал я.

– Я... постараюсь, - ответил он после паузы, отводя глаза.

Спросить, когда, я уже не посмел.

Тут с корабля донесся голос Эль-Орина:

– Маура, б'eн-а ка! Лае фтар! [2]

Мой хозяин быстро, порывисто обнял меня и поцеловал в лоб. Это мимолетное прикосновение сухих потрескавшихся губ словно отпечаталось на моей коже горящей меткой, пронзив меня насквозь безысходной болью прощания.

– Береги себя, Бан. Будь счастлив. – И, зажав в руке мешок, он направился к пристани, ни разу больше не оглянувшись.

* * *

Вернувшись в Лабин-нег, я никак не мог собраться с мыслями. Перебирал в памяти все случившееся с нами, пытался изо всех сил связать воедино слишком сложную для меня цепочку событий. Мне трудно было смириться с тем, что хозяин так неожиданно и так легко расстался со мной (бросил меня, шептало рабское чувство собственности), хоть я и понимал, что, после всех перенесенных испытаний, отдыха он, несомненно, заслуживал; и что присоединиться к нему, покинув жену и ребенка, я просто не имел права.

Первое время я старался любым способом отвлечься от тоски, которая охватывала меня всякий раз, когда я проходил мимо каморки, где он так недавно работал, когда я сидел за обеденным столом, где его место пустовало. Я хотел убедить себя в том, что с ним все хорошо. Но всплывшие в памяти картины не давали покоя, и изнутри неустанно грыз страх, что хозяина я больше не увижу никогда. Тревога охватывала меня все сильнее с каждым днем, пока наконец я не смог противостоять ей.

Когда, по моим напряженным подсчетам, прошел уже месяц, я приказал жене смотреть за имением, собрал дорожную сумку и двинулся в путь пешком. Я шел целый день и вечер почти без остановки, и знакомая теперь тропа сама привела меня к берегу, где, притаившись у небольшой пристани, я ждал корабля – и, к своей радости, дождался – еще той же ночью. Чужаки, почти невидимые в безлунной ночи в своих черных прилегающих одеждах, бережно снимали с корабля какой-то груз. Помня о том, что все они умеют видеть в темноте, я не надеялся, что она скроет меня от их глаз, поэтому был предельно осторожен.

Мне чудом удалось проскользнуть мимо, пригнувшись за длинными ящиками, и я очутился на палубе, тут же найдя себе укрытие позади узких высоких бочек, рядами стоявших у внутреннего края борта.

Я проснулся от тоскливого крика чаек и с трудом потянулся, расправляя окоченевшие члены. Осторожно высунувшись из-за крайней бочки, я увидел, что на палубе нет ни одной живой души. На всем корабле стояла полная тишина, не было слышно ни звука голосов, ни шагов по чуть поскрипывающим доскам. Я осмелился выйти.

Корабль словно сам выбирал курс по бесконечным волнам, уверенно следуя вперед. Подняв взгляд от воды, я увидел линию между голубовато-серым небом и темным океаном. Из-за этой подернутой дымкой черты медленно поднималось солнце.

Нос корабля стремительно рассекал волны. Скоро мы доплывем до горизонта, и тогда... Тогда мы упадем с края земли! – пронеслась мысль. Что там, за краем? Мне вдруг привиделась необъятная воронка, захватывающая все поле зрения, засасывающая в серый туман, в котором только пустота, ничто, небытие – и стало жутко. По телу пробежала дрожь, сильно закружилась голова, и я грохнулся на палубу, борясь с тошнотой и почти теряя сознание.

– Эль-Кер, та'aгн-а! Кель та? [3]

Никакой воронки не было, я лежал на прохладных гладких досках, а надо мной склонились темные лица, выглядящие не слишком приветливо.

Чужие переговаривались между собой, спрашивали меня о чем-то, но я, конечно, не мог ответить. Мне помогли подняться и заставили сесть на скамью, и через некоторое время среди них нашелся один, который хорошо говорил на нашем языке. Кажется, он был также и старшим по чину.

– Что ты здесь делаешь? Откуда ты? – обратился он ко мне, встав перед скамьей.

– Я... я Баназир... Из Сузатт... – пролепетал я, еще не придя в себя от нашедшего на меня только что странного видения.

– Мне это ни о чем не говорит. Отвечай, что ты здесь делаешь.

– Я... плыву на вашем корабле...

Двое чужих, что помоложе, не смогли скрыть веселья – их рты растянулись, сложенные два пальца дотронулись до щек. Старшие сурово повернулись к ним, и их лица снова приняли нейтральное выражение.

– С какой целью ты здесь находишься?– уже более жестко спросил стоящий передо мной беловолосый чужак, подчеркивая каждое слово.

– Я хочу увидеть своего хозяина, – ответил я чуть слышно, совсем смутившись. – Он тоже... уплыл...

– Эл'aй, дой ет'yкк ан'yн [4], - сказал тот, что первым обнаружил меня.

Его товарищ кивнул, и снова повернулся ко мне.

– Ты хочешь попасть на Сейю? На остров?

– Да, да, - закивал я обрадованно. – Мне нужно на Сейю!

– Хорошо, что мы туда направляемся, - заметил тот, обращаясь и ко мне, и к своим. – А то бы пришлось избавиться от лишнего груза.

Остальные уже свободно заулыбались, и я с облегчением тоже расплылся в улыбке, поскольку абсолютно не понял, какой груз имелся в виду.

Мне действительно повезло, что корабль шел именно на нужный мне остров, и что эта группа чужаков была не из враждебных; иначе я бы никогда не узрел прекрасных берегов Сейи. Они, видимо, все же поверили мне, что я не шпион, и после утомительных пяти дней качки на волнах с чистой совестью передали меня в руки стражников у причала.

__________________________

[1] Сердце мое.

[2] Маура, иди сюда! Мы отправляемся!

[3]Эль-Кер, посмотри! Кто это?

[4] Оставь, он ничего не понимает.

Глава 29 - Золотой остров

До последнего я надеялся, что, достигнув берегов Сейи, обнаружу хозяина в добром здравии. Разве не за тем Эль-Ронт взял его с собой на остров, чтобы раз и навсегда избавить от страданий неким чудодейственным способом, известным только им, чужакам, долгоживущим и всезнающим? Я только удостоверюсь, что с ним все в порядке, что мои собственные ночные кошмары были не более, чем нелепым наваждением, и вернусь обратно. А может, даже дождусь, пока он соберется возвращаться, и домой мы поплывем вместе...