Дневники потерянной души

Какая гроза? – думал я отрешенно, следуя за Маура по коридору и слыша за собой легкие шаги стражника. Ведь погода такая хорошая, солнце светит, разве здесь дожди бывают?..

– Люблю сюда приходить, - Маура откинулся на спинку деревянного шезлонга с мягкими покрывалами. – Море до самого горизонта... На него можно смотреть вечно. Я попрошу Эль-Кима принести сидениеи для тебя, - сказал он, кивая в сторону небольшой пристройки у берега, из которой были доставлены вещи.

Охранник, вероятно, по совместительству еще и выполнял кое-какие указания Эль-Ронта, касающиеся моего хозяина лично.

– Нет, что вы, - замотал головой я, сидя на горячем темно-желтом песке. – Мне и так удобно...

Но чужак тем временем уже ставил рядом второй шезлонг, и я, переборов неловкость, присел на его край.

– Ты когда-нибудь видел настоящие морские раковины, Бан? Я здесь нашел одну большую, в которой слышен шум волн.

– Как это, хозяин? – удивился я. – В ней вода?

– В том-то и дело, что нет в ней воды, а звуки волн есть. Это эхо, - ответил он с улыбкой. – Я тебе ее подарю. Чтобы у тебя был свой кусочек моря.

Я благодарно прикоснулся к его руке, не в силах выразить свои чувства словами.

Вскоре я достал из сумки сверток с завтраком и развернул ткань, увидев тонкие ломтики хлеба с полупрозрачной коричневатой прослойкой между ними, которая, как оказалось, имела очень приятный сладкий вкус и прекрасно утоляла голод. Первым делом я протянул два сложенных ломтика хозяину, и он, посомневавшись, все же взял их у меня. В сумке также была большая фляжка с чистой свежей водой, и два легких деревянных стакана.

С неожиданным аппетитом Маура съел всю свою порцию, и в моем сердце всколыхнулась радость.

– Возьмите, пожалуйста, - тут же протянул я ему и свою часть завтрака.

– Нет уж, я сыт, - улыбнулся он, решительно отводя мою руку. – Ешь давай.

После полудня воздух потяжелел; низко над головой набрякли серые тучи, хотя было по-прежнему душно и жарко.

Грозы я боялся с того самого дня, когда прямо передо мной, совсем рядом, ударила молния. Но тогда она ударила в дерево, потому что там было дерево. Куда она ударит сейчас, на пустынном побережье, где находились только мы?

– Только мы и скалы...
– тихо сказал Маура. Прочел ли он мои мысли, или просто говорил сам с собой? – И открытое небо. Я никогда еще не видел грозу над морем.

– Я... я боюсь, хозяин. Вдруг волна накатит?

– Не достанет. Смотри, как далеко до кромки.

– Но господин Эль-Ронт сказал, чтобы мы до грозы возвращались... – попытался я еще раз.

– Ничего страшного, если под дождиком искупаемся, - заверил меня он.

На нас упали первые теплые капли, и Маура рассмеялся.

– И ведь никогда не ошибается...

Он подставил лицо каплям и закрыл глаза, и скоро по его щекам потекли прозрачные ручейки.

А я вдыхал полной грудью аромат дождя, глядя, как рыхлый песок быстро покрывается бурыми крапинками от упавших дождинок, создающих на его полотне странный и неповторимый узор.

Дойдя до невысокого холма, Маура, не останавливаясь, стал подниматься по крутому откосу.

– Подождите! Вы устанете! – испугался я, бросаясь за ним.

– Думаю, это полегче, чем в Румине, - в его глазах на миг сверкнули прежние веселые огоньки. – Помнишь, как мы тогда карабкались?

Теперь пережитое казалось чем-то далеким и странным, будто случившимся не с нами.

Добравшись до вершины, мы словно оказались вдвоем отделены от всего мира, стоя на крошечном выступе посреди океана. У меня вдруг перехватило дыхание; я почувствовал, что парю над бездной, высоко в облаках. Но при этом не возникло страха – только бесконечное блаженство, ласково обволакивающее душу и возносящее ее к небесам. К чему-то огромному, сияющему и светлому, от чего сердце сжалось в сладком томительном предвкушении. Я очнулся от того, что по щекам текли крупные горячие слезы.

– Я тоже плакал, когда Эль-Ронт впервые привел меня сюда, - тихо сказал хозяин, понимающе улыбаясь. – Это место, где острее всего чувствуешь единение с Великой силой.

– Что это такое?! – благоговейно спросил я, вытирая слезы. – Или кто?...

– Не знаю, - честно ответил он. – Эль-Ронт сказал, что это Создатель Всего, Что Есть. Но постичь Его можно только так, всем существом, а объяснить словами невозможно.

Он приобнял мои плечи, чуть опираясь на них, и мы молча стояли, встречая закат. Заходящее солнце окрасило кожу хозяина в теплый медный оттенок, зажгло блики в коротких волосах, и он вновь казался таким, как прежде – простым, сильным, и до боли прекрасным.

Когда мы спустились, Маура уже устало держался за мое плечо, и с каждым шагом обратно по тропинке я чувствовал, что идти ему все труднее. Остановившись, я сделал попытку понести его, но он решительно отодвинулся.

– Не надо, Бан. Я дойду. Просто дай на тебя опереться.

Я крепко поддерживал его за поясницу, и он, тяжело дыша, с моей помощью кое-как дошел до белого здания.

У входа нас уже поджидал Эль-Ронт. Увидев, в каком состоянии Маура вернулся, он все же не стал его ругать, а вместо этого сразу усадил в кресло, дал попить и снял с него сандалии.

– Вижу, ты решил показать Бану весь остров сразу, - сказал он с легкой улыбкой, хотя взгляд его не покидала озабоченность.

– Только половину, - отшутился мой хозяин.

– Вы поднимались на Единую точку?

– Да. Закат в этот раз был просто огненным, сияющим, - поделился мой хозяин, пытаясь отдышаться. – А молнии над водой – невероятное зрелище. Хочу нарисовать это все в красках.

Эль-Ронт внимательно слушал, не прерывая. Одновременно он развязал шнуровку на тунике сидевшего и положил ему на грудь влажное полотенце, пропитанное некой жидкостью с приятным травяным запахом, от которого даже у меня, стоявшего рядом с креслом, стало ясно и свежо в голове, и я с наслаждением вдыхал целительный аромат.

– Я спрашивал о них вчера, - сказал правитель. – К сожалению, здесь самых обычных красок действительно не изготовляют. Но посылку уже передали из Карнин-гула, она будет на следующем грузовом корабле, - заверил он Маура, чуть погладив его плечо. – Хочешь лечь?

– Нет, - покачал головой мой хозяин. – Так лучше. Пожалуйста, закажи обед для Бана. Ты ведь уже проголодался? – обратился он ко мне.

Я смущенно кивнул, так как вкусного завтрака на берегу хватило мне совсем ненадолго.