Дневники потерянной души

– Я... оказался под телами остальных, - вспоминая, произнес Маура. – Это прикрыло меня от падающих обломков. Через рухнувшую стену я смог бежать... Но перед этим... я увидел тело... Эль-Элама... Он лежал на полу с рассеченной головой... И я снял с его пальца кольцо. Я тогда ни о чем не думал, даже о том, что это может быть ценная вещь... Просто увидел и схватил. – Он вновь со стыдом опустил глаза.

– Если бы ты этого не сделал, его бы сняли наши враги, раньше нас достигнувшие базы, - ответил Эль-Ронт. – И тогда Эль-Таур замкнул бы цепь, как и хотел, как только ему удалось бы захватить и звено Эль-Орина – последнее, четвертое. Мое было уже взято, когда я был в плену. Эль-Калад впоследствии добровольно отдала свое, объединившись с Эль-Тауром. Ты дал нам время, чтобы хоть что-то предпринять.

– Но из-за меня потом погибло столько людей!

– Эти люди все равно не остались бы в живых. Но вдобавок они бы умерли рабами.

Маура наконец позволил Эль-Ронту увести себя обратно в комнату, подальше от холодного ночного ветра, и в темноте забрался на кровать, прислонившись к стене и обвив колени руками.

– Вы... вы видели ее? – вдруг с отчаянием спросил он. – Мою... мать?..

Эль-Ронт медленно кивнул, присев на край кровати.

– Я видел всех тех женщин мельком, когда мои товарищи выводили меня через проходную комнату. Я был тогда одурманен и почти без сознания. Но, может, я успел запомнить. Подожди... – Взгляд его словно подернулся дымкой, и он замер, мысленно фокусируясь на далеком образе. – ...Их много, около двадцати, часть плачет и закрывает лица руками. Вот, кажется, это она... черты лица наиболее схожи с твоими. Волосы кольцами...

– Кудри, - сдавленным голосом подсказал Маура.

– Да. Думаю, я не ошибся. Посмотри. – Он приложил пальцы к виску сидящего напротив.

Плечи Маура дрогнули, и он резко зажмурился.

– Она... красивая, - едва совладав с собой, пробормотал он.

Правитель вновь склонил голову в согласии, хотя ему, скорее всего, было трудно оценить внешность человеческих женщин.

– Что с ней потом сделали? – едва слышно спросил Маура, кусая губы.

– По нашим данным, убили, как и остальных матерей, чтобы никто не мог поведать о местонахождении шинйур [6]. У нас не было возможности ее спасти. Ни ее, ни других. – Он положил ладонь на его плечо.

– Я чувствую себя как в той игре, «лабиринт», - задумчиво произнес мой хозяин, не глядя на него, но и не сбрасывая его руку. – Как ни поверни... невозможно выиграть. Что вы сделали тогда, в детстве? Вы обещали рассказать. Наверное, предложили изменить саму игру так, чтобы победа стала возможной? Только ваши исправления никто не принял... – предположил он.

– Нет, Маура. Я, конечно же, объяснил учителю, что правила несправедливы, и что занятие видится мне бессмысленным. Но уже после того, как разбил лабиринт о стену.

Медленно, медленно тишина расползалась по комнате.

Потом Маура улыбнулся.

Эль-Ронт помог ему снять тунику, мельком бросив взгляд на его грудь.

– Простите... Я отдал ваш подарок, как выкуп Бану на женитьбу, - сокрушенно признался Маура. – Ничего другого ценного тогда не было...

– Ты поступил правильно, - успокоил его Эль-Ронт. – Не волнуйся об этом. Все, что нам по-настоящему нужно, внутри нас. – Он отодвинул одеяло, и, когда Маура лег, укрыл его.

– Я хотел, чтобы ты это знал, - тихо произнес правитель.

– Я чувствовал, - был столь же тихий ответ. – Где-то глубоко внутри.

– Прошу, если ты сам этого захочешь... обращайся ко мне, как к отцу. – Едва касаясь, Эль-Ронт провел ладонью по его лбу. – Отдыхай. Я буду рядом.

* * *

На другое утро Эль-Ронт вошел в комнату с длинной голубоватой рубахой в руках.

– Переоденься в это, - обратился он к уже вставшему хозяину. – Это ненадолго, только для проверки.

– Я думал, вы уже все, что надо, знаете, - вопросительно взглянул на него Маура, накинув широкое бесформенное одеяние.

– Здешним лекарям нужны еще данные, и у них есть дополнительное оборудование. Пойдем.

Увидев посреди комнаты длинный высокий стол в окружении каких-то приборов, Маура замер на пороге.

– Не бойся, никто здесь не будет удерживать тебя силой, - сказал Эль-Ронт за его спиной, положив руки ему на плечи.

Он помог моему хозяину лечь на стол, попутно начав объяснять, для чего нужно каждое из незнакомых приспособлений.

– ...Талмат[7] считывает информацию о состоянии твоего тела и сохраняет в базе данных. Постарайся совсем не шевелиться, иначе придется начинать все сначала.

Успокаивающе погладив лежащего по голове, он вышел и встал за прозрачную перегородку.

С едва слышным гудением широкая серебристая полоска вокруг стола тронулась с места, и в глубине ее зажигался то красный, то желтый свет, а стоящие за перегородкой лекари смотрели на небольшие прямоугольные пластинки у себя в руках.

Блестящая арка закончила свою работу, останавливаясь у подножия стола.

Еще некоторое время Эль-Ронт ждал сигнала от своих коллег, пока наконец один из них не кивнул.

– Вот и все, - правитель помог Маура спуститься.

– Я свободен?

– Да.

– Тогда я пойду на берег.

Маура резко швырял камешки в воду, и они, подпрыгивая, один за другим скрывались в темно-синих волнах далеко от берега.

Сзади бесшумно подошел Эль-Ронт, присаживаясь на скалы и глядя на горизонт.

Еще два-три раза размахнувшись и побив очередной рекорд на дальность, Маура повернулся и присоединился к чужаку, садясь рядом.

– Почему меня так притягивает вода? – задумчиво произнес он. – Словно успокаивает и как-то странно будоражит одновременно... Тебе это знакомо?

– Знакомо, - кивнул правитель. – У нас на родине пустынные условия, а природные водоемы – большая редкость. Вода воспринимается в глубине сознания как источник жизни, радости и наслаждения, а здесь она в изобилии.

– Я... скучаю, - вдруг признался Маура. – Или мне так кажется... Я ничего не помню, и все же... Теперь я понимаю, что Аргон имел в виду, когда сказал, что дом всегда будет звать меня назад...

– Это так, - сочувственно произнес Эль-Ронт. – И я тоже слышу этот зов. Постоянно.

– Но ты точно знаешь, где твой дом... А я как будто... Разрываюсь пополам. Часть меня все еще хочет вернуться к прежней жизни... Хотя это невозможно. И не только из-за моего состояния. Я уже слишком изменился. Изнутри, понимаешь?