Дневники преступной памяти

– Может, перенесем встречу? – предложил он ей с фальшивой улыбкой.

– Может быть, если не будет очень поздно.

– Что вы имеете в виду? – задался он вопросом, когда Зоя Павловна уже встала и направилась к двери.

– Меня могут убить, как Светлану, – не оборачиваясь, обронила она. – И вы снова спишете это на несчастный случай.

Он отчетливо чертыхнулся, потом крикнул:

– Да погодите вы! Сейчас я отведу вас в нужный кабинет…

Удивительно, но портрет молодого парня, все время попадающегося ей на глаза, вышел очень удачным и нарисован был быстро.

– Похож? – спросил молодой человек.

К слову, оказавшийся очень воспитанным и учтивым. Приготовил ей чашку замечательного чая. И даже угостил ее шоколадкой – маленькой, но ее любимой. Понятно, он не угадал, так совпало. Но ее это растрогало.

– Рада была общению, Николай. Вы очень талантливый молодой человек, – похвалила Зоя Павловна, поднимаясь с места.

– Я учился на художника, неплохо рисовал с детства.

– Да? – удивилась Зоя Павловна. – А зачем вы здесь? Почему вы здесь, Коленька?

Она смотрела на ушастого парня с короткой стрижкой непокорных кудрей – они ухитрялись круто завиваться даже при такой длине. Находила взгляд его голубых глаз открытым и чистым. И глубоко в душе жалела, что судьба не подарила ей такого восхитительного внука.

– Я неплохо рисовал, Зоя Павловна, но это не значит, что отлично. – Он широко улыбнулся. – Я интересуюсь живописью, но это не делает меня знаменитым художником. Я реально оцениваю свои возможности. К тому же… Мне здесь нравится. Я помогаю. Я полезен.

– Хорошо. – Она тепло улыбнулась ему. – А что скажете о картинах, которые были украдены с места преступления – убийства моей соседки? Вы в курсе этого дела? Что-то слышали о картинах? О коллекционере Фролове?

Николай был не в курсе. Зоя Павловна не особенно торопилась домой, в квартиру, полную антикварного хлама – так она в последнее время называла свои богатства. И рассказала ему обо всем.

– Я слышал об этих полотнах, – неожиданно разволновался Николай. – У нас даже был курс лекций по этим художникам. И они действительно долгое время считались пропавшими. Или осевшими где-то в частной коллекции. Так бывает, когда собственник не спешит явить себя миру как серьезного коллекционера.

– А какой-то Фролов поторопился, – сощурилась Зоя Павловна. – Кто он такой вообще? Что о нем известно?

– Я даже не понимаю, о чем вы говорите, Зоя Павловна, – неожиданно расстроился Николай. – Неужели картины нашлись?!

– Нашлись и сразу пропали. И бедная девочка погибла от рук грабителя, а не потому, что неудачно свалилась с кровати.

Зоя Павловна поднялась с неудобного вихляющегося стульчика на колесиках. И направилась к выходу. Снова пожалев, что судьба не подарила ей такого замечательного внука, она остановилась у двери, глянула на голубоглазого парня с теплой улыбкой и произнесла на прощание:

– Простите меня, Коленька, что надоедаю вам своими стариковскими страхами. Всего вам доброго. А портрет передайте Коровину. Очень удачно получилось. Вы настоящий художник! И да… Скажите ему, что я не сумасшедшая. За мной действительно следят!

Глава 17

Коровин обводил своих подчиненных свирепым взглядом. Они должны были уже час назад разойтись по домам, подведя итоги по делу, за которое их ежедневно склоняло начальство. Но не разошлись.

А началось все с чего? А началось все с того, что к ним в отдел под самый конец рабочего дня заявился старший лейтенант Николай Климов – сотрудник экспертно-криминалистического отдела. Мариночка уже с сумкой у двери топталась, намереваясь смыться. Капитан Смирнов уже жене позвонил и спросил, что купить из продуктов по дороге домой, как дверь открылась и явился Климов!

– Добрый вечер, – вежливо поздоровался он, застыв у двери с папкой в руках. – Товарищ подполковник, разрешите обратиться?

– Что у тебя, Климов?

– Я композиционный портрет принес, который мы с Шайкевич составили. Думал, кто-то из ваших заберет. Но никто не пришел.

В его словах не было упрека, но Коровин с чего-то сразу занервничал. Может, потому, что он ни черта не помнил, кто такой или такая Шайкевич?

Климов был сообразительным парнем и сразу пояснил:

– Утром вы приводили пожилую даму. Она уверяла, что за ней кто-то следит. И мы с ней…

– Зоя Павловна? Так она Шайкевич? Понял. – Коровин кивком указал на папку. – Что там у вас с ней получилось?

– Получилось интересное, товарищ подполковник, – оживился Климов, доставая из папки композиционный портрет. – Взгляните. Никого вам не напоминает?

Коровин уставился на фоторобот симпатичного молодого парня с прищуренными глазами.

– Она такими его глаза всегда видела, когда сталкивалась, товарищ подполковник, – пояснил Николай. И снова спросил: – Вам никого этот парень не напоминает?

– А должен? – тяжело глянул на него Коровин.

– Он как две капли воды похож на того мужчину, чей портрет я составлял с пострадавшим в больнице. С Воронковым, – с непонятным Коровину азартом проговорил Климов. – Это может значить, что эти двое – родственники.

– Или это может значить то, Климов, что Зоя Павловна Шайкевич, посмотрев в моем кабинете портрет мужика, в точности повторила его черты в работе с тобой. Только сделала его чуть моложе.

Мариночка у двери, помахивая своей дурацкой сумкой, без стеснения насмешливо фыркнула. И Коровин себя тут же возненавидел за то, что дал ей повод насмехаться над младшим по званию Климовым.

– Ну или это может означать, что эти двое – действительно родственники, – поправил он сам себя и порадовался, услышав разочарованный вздох майора Якушевой.

Он положил перед собой на стол оба портрета. Долго вглядывался. И наконец признал, что они похожи. Но не вслух признал. Потому что в голову тут же полезли противные мысли, касающиеся гибели молодой девушки – соседки Шайкевич. Что-то погибшая рассказывала своей пожилой соседке о своем парне и его дяде. Будто те просили Светлану провести экспертизу какой-то картины.

Вдруг это они и есть? Вдруг это правда?

Нет, ну нет же! Это просто какая-то дурацкость получается! Он – подполковник Коровин, – вопреки заключениям экспертов, признавших гибель Светланы несчастным случаем, пойдет на поводу у старой бабки? И возьмет на веру все ее заверения и о преднамеренном убийстве, и о краже картин, и что там еще пропало – бирюзовые сережки с сапфирами?