Дневники преступной памяти
Шрифт:
– Еще есть кое-что, товарищ подполковник, – не спешил уходить Климов. – Мы с Шайкевич разговорились…
– Что вы сделали? – глянул на него Коровин с притворным удивлением. – Старлей, ты на рынке, что ли?
– Прошу прощения. – Климов встал смирно. – В ходе работы над портретом Шайкевич сообщила мне важные факты, которые я проверил по своим каналам.
– Что за факты? С чего это ты вдруг начал их проверять? – возмутился капитан Смирнов. – По своим каналам! Что за каналы такие?
И Климов рассказал удивительную историю, вызвавшую у Якушевой очередную волну насмешек, а Коровина повергшую в шок.
История начиналась
– Но я очень люблю живопись. Интересуюсь новостями. И когда Шайкевич рассказала мне о пропавших полотнах из квартиры ее умершей соседки, то я…
– Эти полотна нашлись. Уже пять лет находятся в коллекции Фролова Ивана Сергеевича – частное лицо, с некоторых пор весьма известен в среде коллекционеров и весьма уважаем. Он эти картины купил у родственников Светланы – у ее деда с бабкой – пять лет назад, – плавно жестикулируя, прервал Климова капитан Смирнов.
– Это неправда, – спокойно отреагировал Климов, когда Ваня замолчал.
– Что именно? – взмахнула Мариночка сумкой, как топором.
– Все неправда.
– Объяснись, – потребовал Коровин и незаметно посмотрел на часы.
Они с Асей собирались сегодня вместе приготовить ужин. Она должна была купить необходимые продукты. От него требовалось присутствие. Без опозданий! Потому что ужин планировался у нее. Ася настояла. Он не посмел отказать. После ее слов о замужестве, на которые он отреагировал неправильно, точнее, никак не отреагировал, между ними возникла напряженность. И он категорически был против нее – напряженности. И торопился!
И тут этот Климов! И выгнать нельзя. И заслушаться можно часа на два.
– Во-первых, то, что рассказала Шайкевич о полотнах, которые она видела в доме погибшей девушки, правда. Они долгие годы числились пропавшими. Или осевшими в какой-то частной коллекции у людей, которые не спешили делиться информацией о них. Либо не любили хвастаться. Либо получили эти полотна неправедным путем.
– Во-вторых? – поторопил его Коровин. – Никто и не отрицал, что ее дед с бабкой владели этими полотнами. Я видел их на фото семейного альбома. Владели, потом продали Фролову. Что тебе не нравится, Климов?
– Они не могли продать картины пять лет назад. Со слов Шайкевич, их не стало восемь с лишним лет назад. Восемь с лишним лет назад они умерли.
Коровин стремительно глянул на Смирнова. Взгляд намекал на залет по всем показателям: не выяснил точную дату смерти родственников, мог напутать и со всем остальным.
– Какая разница: пять лет назад, восемь лет назад? – Смирнов неуверенно улыбнулся. – Купил же у них.
– Кто? – скорбно поджал губы Климов.
– Частный коллекционер Фролов. Это было озвучено! – возмутилась Якушева, то ли решив вступиться за коллегу, то ли устав торчать у двери.
– Нет и не было никакого частного коллекционера Фролова, – последовал краткий ответ Климова. – И это сведения из официальных источников.
– Не понял?! – Коровин привстал, уперся кулаками в край стола. – Капитан, не хочешь рассказать, от кого ты получил информацию о Фролове?
– Я… – Ваня растерялся, потом принялся нервными движениями перемещать предметы на своем столе. – На сайте.
На вопрос о происхождении сайта капитан Смирнов толком не смог ничего ответить. Мол, сделал запрос по полотнам,
вышла информация. Он ее прочитал и доложил.– Проверить точно времени не было, товарищ подполковник, – смотрел он на Коровина виноватыми глазами. – Я прошел по ссылке, нашел информацию и…
– И успокоился, – закончил за него Коровин. – Зачетно, капитан!
– Товарищ подполковник, ваше распоряжение было факультативным. Вы сами сказали…
– Отставить, капитан! – взревел Коровин.
Не хватало еще, чтобы он при посторонних обсуждал внутренние дела отдела.
Да, он не приказывал, просто попросил Смирнова по возможности узнать что-нибудь о картинах, которые якобы украли в ночь смерти Светланы. Никто, кроме старой соседки, их не видел. И не подтвердил, что они там были. Даже ее родители, которые прилетели из-за границы на похороны дочери, не помнили эти картины. А о серьгах с бирюзой имели весьма смутное представление.
– Свекровь меня никогда не любила, – жаловалась мать Светланы, вытирая мокрое от слез лицо. – О том, какие у нее имеются украшения, я не знала. А мужу моему – ее сыну – всегда было не до них. Из нас троих только Светочка была посвященной. Она все и унаследовала. Но… Но тоже не спешила делиться информацией с нами – ее родителями…
Вот именно по этой причине Коровин не отдавал своим подчиненным жестких распоряжений. Просто попросил узнать по возможности. Смирнов так и сделал. Узнал как мог и что мог.
Повернувшись к Климову, Коровин потребовал четкого и быстрого доклада.
– Без лирических отступлений! – закончил он.
– Так точно, – козырнул Климов.
И начал говорить. И чем дольше он говорил, тем поганее становилось на душе у Коровина.
«С ужином у Аси придется подождать», – понял он к тому моменту, как Климов закончил свой рассказ. Было ясно, что она обидится. И возможно, не поверит. Но игнорировать то, что рассказал старший лейтенант…
– То есть, старлей, ты уверен, что Шайкевич говорит правду? – с угасающей надеждой переспросил Коровин в четвертый раз. – И это не плод старческого слабоумия?
– Никак нет, ее информация подтвердилась. Картин не может быть у коллекционера Фролова, потому что коллекционера Фролова не существует. – Климов повернулся к капитану Смирнову и уточнил: – Фролов – это вымышленный персонаж.
– А Шайкевич, утверждающая, что за ней ведется наблюдение, не врет?
– Никак нет, она в разуме. И… Скорее всего, она является вдовой того самого Шайкевича, который неоднократно посещал знаменитые аукционы за границей. И несколько раз покупал там шедевры. Но следует уточнить, Зоя Павловна на мой прямой вопрос уклонилась от ответа. – Старший лейтенант Климов помолчал мгновение и добавил: – Это когда я ей позвонил по телефону.
– Вы даже уже обменялись телефонами? – попыталась сально пошутить Мариночка.
– Отставить, майор, – поморщился Денис Коровин.
Марина его бесила больше всех. Так и хотелось сделать ее виноватой в том, что его ужин с Асей срывается.
– Старлей, что еще тебе удалось узнать о том самом Шайкевиче, который катался на аукцион за антиквариатом? И который, предположительно, был мужем Зои Павловны до самой смерти?
– Это все, – обескураженно развел руки в стороны Климов. – О нем очень мало информации. Но та, что имеется у моих хороших знакомых, позволяет предположить, что за свою жизнь он собрал внушительную коллекцию.