Дневники преступной памяти

– Ждем до утра?

– Ни хрена не ждем, старлей! – взвился Коровин, усаживаясь за руль своей машины. – Надо было сразу это сделать. Но больно бдительные там соседи. Начнут стучать во все инстанции, что мы закон нарушаем. А вот теперь, когда…

– Все спать укладываются, – перебил его Климов, совсем позабыв о субординации. – Я уже еду туда, товарищ подполковник. Дождитесь меня, пожалуйста!

Климов приехал раньше. Машину на стоянку не поставил. Туда достреливала единственная видеокамера в этом дворе. Припарковавшись на углу дома, он заглушил мотор и принялся осматриваться. Сразу вычислил машину наружки. Один из сотрудников сидел с телефоном в руках, и светящийся экран великолепно освещал его лицо.

– Нарушение, – укоризненно покачал головой Климов и уставился на окна Шайкевич. – Темно.

По-другому и быть не могло. Ключи были в сумке, а та ехала сейчас на заднем сиденье машины Коровина. Даже если бы случилось чудо и Зоя Павловна вернулась, то она не смогла бы попасть в свою квартиру. Но в чудеса Климов не верил. Только в разум. И Зоя Павловна Шайкевич казалась ему весьма разумным человеком. И она не врала и не выдумывала, когда рассказывала о слежке. От нее отмахнулись. И потом…

Потом в ее дворе вместо преследователей появилась некая Царева, которую следственная группа по делу о грабежах с отягчающими считает наводчицей. И они были правы! С какой тогда стати Царева появилась в этом дворе? Хотя ее никто и не успел заметить, она подставила себя сама, завладев телефоном старой женщины.

Она преступница! И явилась она сюда только по одной причине – ее подельники засветились, побоялись быть схваченными, вот ее и послали.

Куда же подевалась Зоя Павловна?

Климову будет очень жаль, если с ней приключится беда. Очень жаль!

– Пошли, размечтался! – стукнул ему костяшкой пальца по стеклу Коровин. – Моргаю тебе светом, моргаю, ноль внимания. Аккуратнее, чтобы соседи нас не срисовали.

– А может, их привлечем в качестве понятых? И войдем в квартиру на законных основаниях?

– На каких основаниях, старлей?! – гневно зашипел на него Коровин уже в лифте. – У нас есть заявление от пострадавшей? Взлом квартиры? Есть сама пострадавшая? Или, может, у нас есть ее труп?

– Нет, но… – Климов расстегнул ветровку, ему вдруг сделалось душно от справедливых упреков подполковника. – Соседи Зои Павловны сигнализировали.

– Они нашли сумку у лифта и все, старлей, – уже тише отреагировал Коровин. – Эту сумку Шайкевич могла в приступе старческой деменции просто выбросить. И уйти куда-нибудь. А мы квартиру станем при понятых вскрывать? Обыск устраивать? А если там и правда пещера Али-Бабы, как ты утверждаешь? Что потом? Охрану у дверей ставить? Вот знаешь, зачем мы с тобой сейчас туда идем, старлей? Осознаешь?

Он окончательно запутался, поэтому ответил отрицательно.

– Мы с тобой идем туда затем, чтобы убедиться, что… – И Коровин, запнувшись, замолчал.

Он и сам пока не понимал, зачем они туда идут. Скорее всего, он в глубине души надеялся, что Зоя Павловна имела комплект запасных ключей в каком-нибудь потайном кармашке. И сейчас сидит себе дома, заперев все замки. И ждет полицию. А позвонить она не может, потому что ее мобильный телефон очутился в руках Царевой. На вопросы, как он к ней попал и почему, еще предстоит ответить.

– Согласен? – спросил Коровин у старлея, озвучив мысли.

– Никак нет, товарищ подполковник, – вздохнул уже у двери Шайкевич старший лейтенант Климов. – Она позвонила бы с городского телефона. Он у нее имеется. И я уже несколько раз звонил на него – не ответила. Зои Павловны нет дома.

– Значит, будем искать! – снова разозлился непонятно на кого Коровин. – А сейчас нам просто надо убедиться, что ее нет дома. Согласен на такой мотив наших действий?

– Так точно, товарищ подполковник! Где ключи?

Коровин сумку оставил в машине. Ключи лежали у него в кармане. Им потребовалось минут пять, чтобы понять, к какому замку какой ключ подходит. Это оказалось непростой задачей.

Замки были сложными. С секретом. Нижний ключ, к примеру, надо было сначала повернуть дважды против часовой стрелки и один раз в обратную сторону, чтобы в замке щелкнуло и ключ вышел из скважины. Такие же манипуляции пришлось совершить и с двумя другими замками.

– Кажется, все, – прошептал Климов, вспотев от волнения и страха, что их застанут за этим неблаговидным делом.

– Так открывай, – пожал плечами Коровин, он тоже без конца озирался и прислушивался к звукам в подъезде.

Климов надавил на дверную ручку, опуская ее вниз. Толкнул дверь и…

– Ничего, товарищ подполковник, – глянул он на Коровина округлившимися глазами. – Не открывается.

– Пробуй, старлей! Пробуй еще раз! Я уже психовать начинаю!

Климов снова в точности воспроизвел все свои действия с ключами. Крутил их в замках то туда, то сюда. Бесполезно. Дверь не отпиралась.

– Что-то мы делаем не так, старлей. – Денис потер затылок, прищурился на дверной глазок. – Или Зоя Павловна дома, заперлась на засов и сейчас посматривает на нас и потешается.

– Или набирает ноль два. – Климов оттянул воротник толстовки, он его душил. – Кажется, мы влипли, товарищ подполковник.

– Хватит ныть, старлей. За этой дверью может таится как хозяйка, так и вор. И поэтому я сейчас вызову наряд, участкового. И пусть вызывают какого-нибудь слесаря и ломают к чертям эту дверь.

За их спинами раздался странный шорох, напомнивший Климову шарканье подошв, и следом обессиленный голос Зои Павловны произнес:

– Вряд ли у вашего слесаря получится взломать эту дверь. Она как в бункере. Мой муж был военным. Он знал, что делал.

Резко обернувшись, они уставились на Зою Павловну Шайкевич.

С растрепанными волосами, платье в пыли, босая, она еле стояла, держась одной рукой за стену, а второй что-то показывая им. Что-то, что висело у нее на шее на крепкой цепочке.

– Зоя Павловна, что с вами?! – подлетел к ней сразу Климов. – Где вы были? Где ваша обувь?

– Коленька, голубчик, помогите мне снять эту цепочку, – глянула старая женщина на него несчастными глазами. – Это еще один ключ. Без него дверь не открыть. Я поэтому и сумку бросила, убегая. Знала, что они без этого ключа не откроют дверь.

Климов помог ей снять цепочку с шеи. Ключ был электронным. И поднести его следовало к крохотному уплотнению чуть ниже дверного глазка. В точности выполнив все манипуляции под диктовку Шайкевич, он подхватил ее под руку и подвел к двери.