Дни мародёров
Шрифт:
Какое-то время они еще делились всякими милыми глупыми подробностями. Лили всякий раз аккуратно уходила от ответа, когда внимание переключалось на неё, но им и без этого было о чем поговорить. Опомнилась Лили только тогда, когда долговязые фигуры Джеймса и Сириуса поднялись из-за барной стойки, пожали руки, а потом Джеймс направился к ней через зал.
Пора было уходить.
Напоследок Марлин взяла ее за руку и шепнула одними губами:
— Удачи.
«I give her all my love, that’s all I do.
And if you saw my love, you’d love her too.
I love her…
Джеймс мешал руками густую шелковистую гриву ее волос, вдыхал солнечный аромат меда и яблок, водил ладонями по спине и плечам, и целовал ее, целовал, засасывал, наслаждался.
Его рубашка была расстегнута, и когда Лили случайно прижималась к нему животом или просто скользила ладонями по груди... черт возьми, он сдерживался из последних сил.
Они вернулись из Хогсмида ближе к вечеру и сразу поднялись в спальню мальчиков. Джеймс валялся на своей постели и перебирал новые пластинки, когда Лили включила «The Beatles» и принялась в танце бродить по комнате. Джеймс какое-то время просто не замечал, что она делает, занятый пластинками, а когда увидел, уже не смог оторвать взгляд и смотрел во все глаза.
На Лили была длинная зеленая юбка в тот вечер и мешковатый свитер. Она придерживала юбку с двух сторон, так, что где-то ноги было видно совсем чуть-чуть, а где-то...
Танцевала она босиком, захлестывая розовыми пятками горячий свет заката, так что он проливался на ее ноги, как само волшебство. Копна темно-рыжих волос вспыхивала червонным золотом, волнистые локоны падали на её лицо, зеленые глаза мерцали в полумраке прямо как камушки в воде.
Она вроде как и не дразнила его, а вроде как и дразнила. Но Джеймс все равно завелся как сумасшедший.
И теперь распалял себя еще больше, целуя ее шею, задирая толстый вязаный свитер и целуя её живот.
В голове стучало так, что он уже совершенно ничего не соображал...
В какой-то момент солнце заглянуло прямо в окно, нашло прогалину в задернутом не до конца пологе и огнем запылал на разметавшихся по постели волосах Лили.
Тронешь — обожжешься.
Джеймс запустил в них всю пятерню, нетерпеливо и не вполне осознанно вжимаясь в неё.
Она закусила губу и прикрыла глаза, когда он стащил с неё свитер целиком и припал к горячей коже.
А потом сел сам и усадил сверху.
«I want you
I want you so bad I want you, I want you so bad
It’s driving me mad, it’s driving me mad. »
Джеймс опустился на спину и потянул её за собой.
На Лили всё ещё оставалась юбка и он запустил под неё обе ладони. Лили тут же оторвалась от него, но не отстранилась. Не отпуская ее взгляда, Джеймс полз ладонями вверх по её ногам, а потом поддернул большим пальцем край трусиков.
Резко сжав ее талию, Джеймс перевернул девушку, так что она успела только тоненько ойкнуть, подмял под себя и принялся одной рукой целенаправленно избавляться от ремня.
— Джим... ох, Боже... Джим... послушай... — Лили попыталась привлечь его внимание и запустила пальцы в его волосы, но эффект получился обратным. — Джим, нет...
— Да, — выдохнул он, пытаясь устроиться у неё между ног. Юбка задралась так, что в ней уже не было никакого смысла.
Да,
все случится сейчас. Все должно случиться сейчас, иначе он умрет! Они оба!— Джим...
— Я хочу тебя.
— Дж... ох... пожалуйста, не сейчас...
— Сейчас, — он со свистом вытянул ремень из петли.
— Джим, мне надо идти на встречу Клуба Сли...
— К черту!
— ... а у тебя тренировка, Джим! Отборочные!
Как ушат холодной воды на голову.
Джеймс замер, пару секунд кровь еще тяжело ухала в голове, а потом он уткнулся лбом в её плечо и мучительно застонал.
— Ты боишься, да? — спросил он после паузы.
Лили покачала головой и отвернулась.
— Тогда почему? Причем здесь тренировка, ты... совсем не хочешь?
— Джеймс, дело не в этом... — Лили раздраженно вздохнула. — Я хочу. Но... не могу.
Джеймс нахмурился.
— У тебя опять месячные что-ли?
Она покачала лохматой головой, глядя на свои коленки. Вид у неё был такой несчастный, что Джеймс невольно пошел на попятную.
— Ладно, Эванс, сегодня ты выкрутилась.
Она вскинула голову.
Джеймс улыбнулся ей и встал, направившись к двери в ванную комнату, закинув на плечо полотенце.
— Ты можешь делать это при мне, — проговорила Лили, откинувшись обратно на подушку и ковыряя край постера на стене.
Джеймс усмехнулся и захлопнул дверь. Через минуту зашумела вода.
Лили прикрыла глаза.
— Хочешь секрет? — прошептала она в его губы.
Они все ещё валялись на его растрепанной постели, только теперь полог был открыт и солнце щедро заливало комнату. Проигрыватель неутомимо крутил пластинки, золотистая пыль плавала в душноватом воздухе.
— Скажи.
— Знаешь, когда в прошлом году ты начал встречаться с Гвен Джонс, я ужасно... просто ужасно ревновала тебя.
Пластинка тихонько щелкнула.
— Серьезно? — Джеймс улыбнулся. — Ты меня ревновала?..
— Очень.
— До смерти?
— До смерти.
Джеймс скосил глаза. Лили смотрела на него, и ее взгляд просто горел честностью.
— Подожди... ты серьезно? — он приподнялся, и Лили тоже села. — Ты же... то есть, ты хочешь сказать, что когда ты называла меня пустоголовым лохматым придурком с бладжером вместо мозгов... я тебе нравился? — это было очень странно.
— Ну... в такие минуты ты мне не нравился. Но это не значит, что я тебя не ревновала.
Джеймс потряс головой.
— И при этом ты требовала, чтобы я прекратил к тебе приставать?
— Но ты ведь на самом деле прекратил! Как ты мог? С каких это пор ты стал слушать меня?
Вот она, непобедимая женская логика.
Джеймс вконец запутался.
— Ты очень испугал меня, когда хотел выпрыгнуть из окна, — продолжала Лили. — Вот я и... накричала на тебя. И наговорила... всякое. Но это не значит, что ты никогда... совсем никогда не нравился мне, понимаешь? Да и... когда у тебя появилась Гвен, я вдруг почувствовала себя такой... ненужной, — она рисовала пальцами какие-то узоры у него на плече. — Вы никого не замечали, вечно обнималась и казались такими счастливыми... а я ходила и злилась, мне было страшно, что у вас это все всерьез.