Дни яблок

И с края, противоположного сове, привстала маленькая фигурка — точно такой же пряник, с глазурью, изюмным глазком и полосками, призванными символизировать чешую — рыба, просто рыба, только с двумя ножками там, где у обычных рыб нижний плавник…

— Я сейчас просто сойду с ума, — мрачно и хрипло сказала Гамелина. — Может, это просто глюки? Угар от вашей духовки? Такое бывает, я читала. Вы тут ртуть не разливали?

— Нет, недавно упустили молоко, — добродушно ответил я. — Но тут так всегда. Ты привыкнешь… Может быть.

— Я даже не знаю… — не удержалась Аня. И прокололась второй раз. — Это не больно?

— Страшно интересно, — ответил я. — Плюс постоянная практика и нервы.

— Мне нервы нельзя, у меня зрение, — пробормотала медицински малограмотная Гамелина.

— А ты зажмурься, — посоветовал я. — Так всегда лучше видно.

Аня послушно поморгала. Бася из своего гнёздышка повторила её мимику в точности.

— С чего ты взял, что тебе можно таким заниматься? — пробурчал некто со стола и пошевелился вновь. — У тебя есть опыт, знание или разрешение хоть?

Дерзкий пряник был действительно больше всего похож на звезду: сердитый глазик, острое ушко, три крошечные лапки, — а ведь задуман был как ёжик.

— Это ты мне? — спросил я сурово и хихикнул; трудно удержаться от смеха, выслушивая дерзости от пряничных ежей.

— Нет, конечно же, — профыркал ёжик. — Спросил у ясеня.

— Вот пусть он тебе и отвечает, — резонно заключил я. — Из перечисленного тобою у меня есть только «хоть» — привык обходиться малым.

— Я безобразна, я ничтожна, гныыыы… — взвыл пряник, располагающийся в центре и символизирующий, по моему мнению, дракона. — За что?! За что? — драматично пискнул пряник. — Мне это, вот так? Оо — ооо — гныыы…

— Ну, — миролюбиво заметил я, — все не так плохо. Ты же дракон, и похоже, что девочка…

— Я подгоревший карлик! — провсхлипывал дракон и попробовал затрепетать миниатюрными крылышками. — Драконов-червяков не бывает, гныыыы…

— Ну, надо же с кого-то начать, — буркнул я. И прокашлялся. — Внимание! — начал я довольно громко. — Хватит придуриваться! Все немедленно встали и обозначились!

— А можно я сяду? — задумчиво сказала Гамелина. — Или выйду?

— После звонка, — мстительно ответил я.

На столе раздался шорох. Потом шипение.

— Ты опять наступил мне на лапу… — сказал кто-то сердитым голосом.

— Надо было сделать их карамельными, — пробормотала Аня. — Рецепт простой, очень: восемь ложек сахара столовых, воды четыре ложки, ну, и уксуса туда же ложечку, чтобы кислинка… Потом на большой огонь, пусть покоричневеет и тягучее станет.

К краю стола подошли Луна, Солнышко и Божик. Вид у пряников был внимательный; можно сказать, они были в шаге от конспектирования.

Гамелина впилась мне в руку и продолжила, несколько монотонно.

— Хорошо добавлять сироп, вишнёвый, например — тогда красноватые… они. А Майка, она зелёное любит — зе… зелёнку капает, вот.

Тут к первой группе присоединились горизонтальные пряники, немного напоминающие бронтозавров: Рысь, Рыба и Вепрь. Вся троица приковыляла к краю, потопталась и уставилась на Аню хмуро.

— Форму сначала надо смазать… масличком. Ещё прищепки нужны, можно взять деревянные. Скрепить это всё… — не сдавалась Гамелина.

Почти неслышно подошли Гусь, Мотылёк и Ёлочка.

— Потом надо так точно в формочку, в отверстие, тоненькой струйкой, массу эту влить… карамельную массу и… и… и… воткнуть, — продолжила Аня и нервно оглянулась на меня…

— Что? — поинтересовался я. — Что воткнуть?

— Спичку, — ответила Аня и взялась переплетать кончик косы. — И… и, чтобы они стали леденцами, ну, застыли, чтобы — надо формочки положить в холодную воду. Несколько минут — и всё.

— Какой-то вудуизм и хилерство. Всё это.

— Когда всё готово — это леденцы, — заметила Гамелина и присмотрелась к пряникам. — Ужас просто что такое…

К шеренге пряников присоединились Ёж, Дракон и Сова, выглядящая надменно.

— Не только ужас, но и безобразие, — отчётливо произнесла Сова. — Что вы устроили тут?

— Это не я, — предательски заявила Гамелина. — Я собиралась печь пряники, ко дню рождения, им… им… имбирные, — закончила она. — Только пряники, без фокусов.

— Ясно, — ответила сова и высмотрелась строго на меня. — Ну а ты что скажешь?

— Могу прочесть заклятие наоборот — и вы рассыпетесь, — незлобиво сказал я. — Или просто съесть вас.

— Не надо! — пискнул мотылёк хрипловатым сопрано. — Наверное, в нас есть польза, хоть какая-то…

— Только имбирь, мука и патока, — ответил я. Что-то тревожное мелькнуло у края сознания, что-то неуловимое, словно подзабытый мотив. Или невыразительная внешность. — Сложу вас в коробку пока что, — продолжил я. — Возможно, съем позже. Головы пооткусываю хотя бы.

— Какой скучный, — сказала Гамелина. — Скажи ещё: «Ноги переломаю!»

— Ты тоже не комедия, — строго заметила ей Сова. Гамелина растерялась и посмотрела на меня немного беспомощно.

— Тебе откушу лапки, — сказал я Сове.

— И пожалеешь, — удостоила меня ответом та.

— Я так и думал, что ты — отрава, — радостно отозвался я.

— Мои пряники — никакая не отрава, — вскинулась Аня. — Просто у тебя тут что-то с чем-то… У меня нет слов… Всё!

Я достал корзину. Старую такую — при желании её можно было бы принять за плетёный чемоданчик без ручки. Когда-то мама держала в ней сушку.

— Забирайтесь, сидите тихо, — сказал я выпечке и наклонил борт их ковчега на стол. — Будет время, займусь вами… вафельки.

— Мы создания! — гневно ответил Ёж. — Будешь обижать нас, мы… мы…

— Вижу, что не отходы, — добрым голосом сказал я ему. — Начнёте возникать — отдам хищнику. Видите зверюгу в кресле? Просто ночь и рысь! Только маленькая.

Пряники издали что-то вроде коллективного вздоха и полезли в корзину.

— Надо сложить посуду, — сказала Аня после того, как я вынес свежеиспеченных гомункулов на шкаф. — Но сначала вымыть…