До мурашек
Шрифт:
В общем, выбор очевиден…
Молчим, разговаривая глазами. Вижу, как Гульку постепенно отпускает – выражение лица становится мягче, улыбка из хищной снова становится чувственной, черные глаза затягиваются соблазнительной поволокой. Подаётся ко мне, наклоняясь, и целует в губы легко – легко. Так невесомо, что вкус её губ как ощущение есть, а самого поцелуя будто и не было. Снова откидывается на диванные подушки, смотря на меня из-под полуопущенных густых ресниц.
– Лёв, скажи, - совершенно другим, мечтательным тоном говорит, будто только что не кусалась кошкой, - Вот
– У нас конкурс идиотских вопросов? – хмыкаю я, любуясь тем, как она снова расслабленная и по-домашнему тёплая.
Смеётся.
– Нет, ну серьёзно! Вот представь, нашёл бы ты машину времени, и тебе бы разрешили одно перемещение…Ну ладно, три, - великодушно разрешает побольше помечтать мне Гуля, показывая три пальца на правой руке, - Вот чтобы ты хотел посмотреть?
– А ты? – снова лениво проминаю её маленькие ступни, тоже откидываясь на диванные подушки.
– Ну…я бы посмотрела на какой-нибудь бал, - медленно загибает пальцы Гулико, - Проверила бы, точно ли существовали Адам и Ева…
– Там же наверно год точный надо вводить, как бы ты проверила? – фыркаю.
– Нет, там управление по событиям, - тут же возмущается Гулька тем, что я пытаюсь добавить хоть какой-то логики в её фантазию.
– Ну и какое бы ты событие ввела? – выгибаю бровь, - Вырывание ребра с целью сделать женщину.
– Хм…Первый человеческий секс? – играет Гулька бровями.
– С кем я живу…Из всех миллиардов событий она выбрала первую порнушку! – страдальчески закатываю глаза.
За что получаю пяткой в живот. Гулька хохочет, я тоже.
– Ну давай теперь ты, удиви меня!
– подначивает Гулико.
Медлю с секунду, засматриваясь на лицо. Она словно светится. Может конечно только для меня. Но что другие думают, мне неинтересно… Тем более, когда топит так изнутри этим щемящим, выносимым чувством. Оно проникает в сердце, отключает мозг. И меня снова несёт куда-то не туда. Уже второй раз за сегодня.
– Я бы вернулся в тот день в больнице и выслушал тебя, - хриплю тихо.
Но все равно слышно каждое слово, потому что у Гульки резко обрывается смех. Она часто хлопает ресницами, смотря на меня. Теряется, но я не могу не продолжить её добивать.
– Или ещё лучше на месяц раньше, чтобы мы не поругались, чтобы всё переиграть, подаюсь к ней корпусом, ощущая исходящий от Гули нервный жар. Облизывает вмиг пересохшие губы, заторможено смаргивает, бегая глазами по моему лицу.
– Такую игру испортил, дурачок…- сдавленно шепчет.
– Опять, - грустно улыбаюсь, гладя пальцами её щеку.
– Опять, - кивает и, повернув голову, целует внутреннюю сторону моей ладони. Закрывает глаза.
Внутри бешено бахает сердце, скручивает всё.
– Я сегодня двоечник, - хмыкаю, притягивая Гульку к себе на колени.
– Накажу, - угрожает, наконец слабо улыбнувшись. Обвивает мою шею руками, трогает своими нежными губами мои приоткрытые губы.
«Эх, Гулёна, что хочешь делай, тебе всё можно», – кружится у меня на языке. Хорошо, что рот занят поцелуем, и вслух я это сказать не могу.
___________________
Спойлер
на следующую главу)))48. Лёвка
Чтобы не застрять в пробках на трассе и успеть на все назначенные встречи, из Домбая в Краснодар мы выезжаем в пять утра. Гулико практически сразу засыпает, откинув спинку сидения и, подмяв под себя ноги так, что почти сворачивается в автомобильном кресле в позу эмбриона.
Я же делаю музыку максимально тихо, подбадриваю себя кофе, купленным на первой встреченной заправке и то и дело кошусь на свою дремлющую спутницу, потому что…
Потому что просто не могу не смотреть на неё.
Внутренности характерно скручивает, на языке ощущается Гулин солёно – терпкий дурманящий вкус, и мне до сих пор кажется, что её постоянное присутствие рядом – не совсем реальность.
Так сильно и успокаивает, и будоражит одновременно.
Я не знаю, что будет дальше. Не знаю, что со всем этим делать. Наверно жду какой-то знак, может даже именно от Гулико.
Какой-то намёк, что ей тоже это нужно не только сегодня, сейчас. Что можно рискнуть, попробовать заново нас собрать уже не на пару недель, а надолго, очень долго…
Но никаких знаков она не даёт.
Наоборот, любая моя неуклюжая попытка двинуться в эту сторону, и её взгляд затягивает пелена отчуждения, что напрочь отбивает охоту продолжать.
Что ж…Значит живем сегодняшним днём, а он не так уж и плох. У меня давно не было лучше.
На дороге плотно даже в такую рань – сказывается начало туристического сезона. Скоро и на самом Домбае будет не протолкнуться – конечно, не сравнить с зимой, когда работает горнолыжка, но и летом любителей побродить по горам хоть отбавляй. К Краснодару продвигаемся медленно.
Гуля просыпается часа через три, сладко потягивается, разминая затекшие в неудобной позе мышцы, и вместо поцелуя ласково сжимает мою ладонь, покоящуюся на коробке передач. Улыбается сонно, ловя мой быстрый, брошенный на неё взгляд.
Эти её постоянные нежности, как ластящейся к тебе гибкой кошечки…
Вроде бы и всего уже обтерла, мурлычет, заражая вибрацией, а всё равно себе на уме. Вроде как, и твоя, и не твоя.
– Хочу кофе, остановишь на заправке? Сколько нам ещё ехать? – и, не дожидаясь ответа, сама косится на включенный навигатор. До Краснодара ещё три часа.
Сворачиваю за кофе, которое мы выпиваем на улице, закусывая одним хот-догом на двоих – Гуля верна себе и к белому хлебу до сих пор относится с лёгким презрением и опаской. Про непонятно из чего сделанные сосиски, залитые горчицей и говорить нечего – яд. Но голод побеждает, и она все-таки откусывает булку пару раз из моих рук, страдальчески простонав, что какого черта это так вкусно.
Подсаживаю Гульку на капот машины, становлюсь между её разведенных ног и доедаю, дразня. Пьем кофе, целуемся. На улице уже шпарит летнее солнце, напекая макушки, с трассы шумит, воняет выхлопными газами, а всё равно воздух свежий пока, ещё не прогрелся. Щурюсь от солнца, смотря в Гулины карие глаза, ловлю в них своё отражение. На губах вкус дороги, кофе и её вкус.