Добро пожаловать в Детройт

Источник запаха предстал моему взору во всей своей неприглядности, укоризненно тыча сведенными пальцами отрубленной руки в потолок склада. Порубленное на куски тело венчала голова с мутно-белесыми, пересеченными темно-коричневой линией глазами. Сухое бескровное лицо, впавшие щеки, приметный шрам, идущий через губу аж до скулы и светлая пакля волос. Голова была еще в относительно хорошем состоянии, тогда как на коже руки и, лежащего на поверхности, кажется, бедра, отчетливо проступали зеленые пятна, свидетельствующие о формирующейся гнилостной эмфиземе... Учитывая сухость воздуха и его проточность, а так же отсутствие большей части крови, которая вытекла еще при разделке тела, трупу никак не меньше четырех дней, а то и больше.

Подняв фонарик чуть выше, я осветил всю «композицию» и сделал фото, после чего – глянул дальше, в глубь склада, прикидывая количество ящиков. Выходило никак не меньше сорока.

— Стою вот, охраняю... — донесся до меня голос Раттаны, заставив тут же погасить фонарик и, убрав его в карман, вытащить пистолет. Голосовой анализатор отметил повышенную частотность голоса девушки а так же нехарактерные модуляции, хотя я сам в голосе кочевницы не слышал ничего особенного. Это было... Не плохо. Кому бы она не забалтывала зубы, это звучит достоверно, если, конечно, у ее собеседника нет такого же импланта.

Насколько мог быстро я приблизился к освещенному участку пола перед лестницей и аккуратно выглянул из темноты вверх, тут же заметив узкую спину в черной куртке. Мужчину, с которым она говорила, я не видел, а услышанный мною диалог не давал какой-то особой информации: голос отвечающего был достаточно тихим, чтобы анализатор мог что-то «снять», а ждать дольше я не собирался.

Стоило мне оказаться наверху, как Раттана тут же юркнула мне за спину а я испытал странное разочарование: человек напротив был не опасен, это было ясно с первого взгляда, и болен, но не вспышками психоза, а кое-чем достаточно обыденным. А судя по состоянию одежды и отсутствию имплантов, не имел ни постоянной работы, ни дома. Тем не менее, оставался вопрос, что этот кадр тут делал?

— Руки не опускай. Кто ты? Что ты здесь ищешь? — Раттана за моей спиной тут же нашептывает то, что успела узнать, а эксгибиционист, заикаясь, только подтвердил ее слова. Его ответы заставили меня крепко задуматься на миг: двое бездомных, регулярно пивших у этого склада, не те люди, которых стали бы терпеть, если бы склад использовался часто. А хозяева этого места держат его в основном закрытым, со слов того же заики. Ящики в подземном хранилище покрыты хорошим таким слоем пыли, и даже комьями земли, словно в гараже на поверхности ездило что-то тяжелое. Ламберто сказал, что о складе ничего не знает. Кто-то долго и успешно использовал это место как арсенал, а потом бросил вот так два трупа на поверхности? Перед этим заботливо покрошив и припрятав оказавшегося не в том месте и не в то время Джона Доу⁵, вернее, эм, Мишаню? Нет, вряд ли...

Обнаженная натура отвечает еще на парочку моих вопросов, подтверждая догадку о возрасте трупа, а потом я прошу Раттану набрать Службу спасения, передав с помощью кодов обстановку. Цифры надиктовываются машинально, пока я, не сводя взгляда с человека под прицелом, кручу в голове мысль, что труп в ящике и две жертвы нейротоксина никак не связаны между собой. Слишком разный подчерк.

Мигание входящего вызова на периферии взгляда совпадает с началом фразы тут же замолкающей кочевницы.

Я же передал вам кодом всю информацию, какого черта вы мне еще названиваете?

— Тринадцать-восемьдесят один, Юрис Ливану? — недоумевающий мужской голос «на той стороне» вызывает у меня острое желание ответить «нет», но я сдерживаюсь.

— Да.

— Офицер Филлипс, семнадцатый участок, номер 58. Служба спасения переадресовала ваш запрос, судя по всему вы находитесь на нашей терри...

— Да.

— О, кхм-кхм. Сколько трупов?

— Трое.

— А лицо с психическими заболеваниями, он договороспособен? Вы знаете его имя?

— Он? — я, испытывая недоумение и злость от неуместных вопросов, обращаюсь к стоящему под прицелом человеку. — Как тебя зовут?

— Г-гриша, — отвечает тот и я «перевожу» офицеру — Григорий.

— Гришаня? — недоверчиво переспрашивает мой собеседник словно бы куда-то в сторону. — Опишете его, детектив?

Вам что, сука, заняться не чем? У вас по коду три трупа и склад с контрабандой, а вы языками мелете! Джеймс бы за такое отправил самое дно патрулировать! Придется отвечать на вопросы, мне еще нужно будет отчет от их криминалистов получить и все имеющиеся материалы по этому месту.

Описываю стоящего с несчастным видом мужика, после чего офицер, наконец, задает первый относительно умный вопрос: является ли этот «Гришаня» причастным к убийству. Я отвечаю отрицательно, после чего офицер говорит о полной безобидности данного «местного колорита» и сообщает, что отправит на указанную мною геометку машину.

Наконец-то.

Я убираю пистолет, отпуская Григория, и задаю последний уточняющий вопрос, а все это время молчавшая Раттана, стоило только мужчине натянуть штаны, высовывается у меня из-за спины и отдает коммуникатор.

Бездомный, получив известие о смерти своего товарища, выглядит потерянным, но не сильно удивленным, что вовсе не странно. Этот город жесток к тем, кто не имеет своей крыши над головой и даже различные дотации, периодически выделяющиеся на создание центров социальной помощи, не улучшают положение. Ожидаемо, что Григорий не стал дожидаться моих коллег – они ему все равно ничего полезного не скажут, а вещей в том ящике нет. Его товарищ, если и обладал какими-то гипотетическими ценностями, то их или выкинули, или он оставил их в каком-нибудь схроне. Если Григорию повезет, то он знает, в каком.

— Ты нашел там, внизу, Миш-аню? — кочевница забавно растягивает имя на две части, отчего в ее голосе прорезается легкий восточный акцент, который я не замечал ранее.

— Нашел, — пожал я плечами на этот очевидный вопрос, а потом, ощутив неприятное покалывание в брюхе, вспомнил что так и не дошел в участке даже до автомата с питательными батончиками. Раттана разделяет мой энтузиазм в поисках еды, хотя её оговорка, непривязанная ни к чему, выглядит немного странно. Но, что бы там она не вспомнила, это не мое дело.

Мы выходим со склада, притихшая девчонка идет за мной, а я веду ее к дороге. Немного изучив карту перед тем, как выйти из участка, я запомнил, что неподалеку от складов есть какая-то местная забегаловка, но реальность оказалась еще проще: неподалеку от поворота на складские территории стоял ядреного цвета фудтрак. Тако? Почему бы и нет?

Да, денег у нее явно не много, вон как нос сморщила. Ладно, дитя Пустошей, с меня не убудет. Я оплачиваю еду для Раттаны и, коротая время, пока владелец фудтрака собирает наш заказ, закуриваю, попутно роясь в комме.

Пока я занимался делами, мне успело насыпаться уведомлений с рабочего аккаунта. Согласно политике внутренней безопасности, я не мог получать полный доступ к рабочему аккаунту со своего коммуникатора, только урезанный. Из-за этого я не мог открывать внутренние документы, но вот настроить оповещения, чтобы, при необходимости зайти в участок или глянуть с опломбированного терминала из дома – вполне. Но в рабочем мусоре из графика ночных дежурств, сборов на пиццу в честь чьего-то дня рождения и бесконечных уточнений по отправленным мною сегодня отчетам, ничего полезного не обнаружилось. А это что?