Добрый мир

черт, потому что квартальный отчет не готов, а...

—

Завтра поговоришь, ладно?

—

Попытаюсь.

—

Поговори, Володя, пожалуйста.

Вера продолжала чертить узоры, и Володя понял, что вопросы «войны и

мира» для нее сегодня не имеют никакого значения: она просто сильно чем-то

расстроена.

–

У тебя что-нибудь стряслось? – после недолгого молчания спросил

он.- Что-нибудь на работе?

Вера оставила в покое книгу и рассеянно на него посмотрела:

–

Похоже, да. Или завтра стрясется. Володя ждал, что она будет

продолжать, но она пошла к плите, зажгла газ и стала наливать чайник. Все

это молча.

—

Ну ты, мать, заинтриговала. А что завтра может случиться?

—

Могу написать заявление об уходе с работы,- не оборачиваясь,

ответила Вера.

—

Фу-ты, страсти какие!
– будто бы с облегчением выдохнул Володя.-

Я уж думал, ты сейчас скажешь: «Прости, я полюбила другого мужчину! Мы

уезжаем с ним в далекую Аргентину, прощай, несчастный!»

—

Не паясничай,- спокойно прервала его Вера.- Я не шучу.

—

Молчу,- деликатно сказал Володя. И замолчал в самом деле. Иначе

бы опять вышла суета. Вера стала рассказывать:

–

Прихожу сегодня к своим на классный час, а они как с ума

посходили. Барков зареванный сидит, вокруг него все мальчишки

сгрудились, девчонки орут - ничего понять не могу. Меня на перемене не

было, я в книжный бегала, там «Школьные толковые словари»

продавали. И тут директриса заходит. Ну, все по местам, а она мне

официально так: «Вы, Вера Николаевна, где на перемене были?» Я сказала.

«А вы знаете,- говорит,- что на предыдущем уроке ваш ученик учителя

избил?» Я чуть не упала. А она мне: «Не делайте такие глаза. На

уроке труда ученик вашего класса Барков Олег ударил учителя!» И к

Баркову: «Встань сейчас же! Выйди к доске!» И тут опять крик: «Он не

виноват! Не выходи, Баркоша!» Я совсем потерялась. Потом наконец

собралась, говорю ей: извините, я сейчас во всем разберусь. «Разбираться,-

говорит,- будет педсовет и родительский комитет, а вам сейчас надлежит

навести порядок в классе и после урока сообщить: что по этому безобразному

происшествию будет предпринимать актив класса и вы лично». И удалилась.

Вера, сильно уже возбужденная, села на табуретку.

—

Так-так,- сказал Володя,- избил... Это как, каратэ, что ли? Или по-

нашему, по-простому, по-матросски? Что значит - «избил»?

—

Да бог ты мой, какое там избиение! Он ведь чуть ли не меньше

всех в классе! Ударил два раза своим кулачишкой, в грудь куда-то да в плечо...

Ты спроси лучше: за что?!

—

Ну да. За что?

—

За дело! Понимаешь? За де-ло! Я уже и так и этак думала: ну ведь

дичь какая-то получается, сопливый мальчишка учителя ударил - а я его

оправдываю! Выходит, значит, я сама провинюсь - то и меня бить?.. Потом на

себя прикидываю: а сама бы что на его месте сделала? И ничего другого не

вижу, как... честное слово, глаза бы выцарапала!

—

Это больно,- философски заметил Володя,- я помню... И все же

думаю, ваш учитель труда совершил что-то очень оригинальное. Про Баркошу

не знаю, но ты понапрасну глаз вытаскивать не станешь, верно?

—

Да не до шуток, Володя!
– Вера резко стукнула ладонью по краю

стола.- Ты хоть сейчас без своих шуточек можешь обойтись?

—

Ну ладно, не злись, больше не буду,- примирительно сказал

Володя.- Дурная привычка... И что же он натворил, ваш учитель труда?

Вера молча смотрела в стол. Темные ее волосы свесились на виски и

щеки - она носила короткую прическу - и лицо от этого словно отдалилось,

ушло в тень. Володя деликатно ждал продолжения. Хотя опыт подсказывал

ему, что продолжения может и не быть. У его жены, считал он, была слишком

педагогическая манера рассказывать: ее нужно было очень внимательно

слушать и не перебивать; и чтоб без шуточек, потому что тетеньки учитель-

ницы этого страсть как не любят... Володя взглянул на часы - они стояли на

подоконнике - и вздохнул.

—

Никакой он не учитель!
– неожиданно сказала Вера и откинула

волосы.- Он лет двадцать где-то в ЖЭКе работал, в столярной мастерской, а

два года назад с ним несчастье случилось, ему три пальца какой-то пилой от-

резало.

—

Циркуляркой, наверное,- подсказал Володя.

—

Не знаю... Его жена к нам устроила, где-то ведь работать надо

было. Вот он и работает.

Володя тихо про себя удивился. Он почти уже уверился в том, что на

него опять обиделись, что «сеанс связи» на сегодня прерван и продолжения не

будет. Но Вере, видно, очень хотелось выговориться.

–

У нас в мастерской вечная проблема с пиломатериалом, а он с

шестыми классами цветочные ящики затеял делать. Он у директора доски

просил, я в курсе, но она ему от казала: у нее, мол, своей лесопилки нет, пусть

строгают указки из того, что есть. Ну, этот деятель и догадался: сегодня троих

моих парней подзывает и говорит - представляешь!
– вы, говорит, сбегайте на

стройку - ты знаешь, это сразу за школой, там поликлинику строят,-

сбегайте, говорит, на стройку и принесите оттуда досок... А там

строителей уже целый месяц нет, один сторож только... Ну, мои ему: ишь ты,

хитренький какой, а если сторож поймает? Ничего-ничего, говорит, скажете -

для школы нужно, учитель, мол, разрешил...

—

Ты смотри, веселый мужик!
– хмыкнул Володя.