Дочь кучера. Мезальянс
Шрифт:
– Тоже неплохо.
Она помедлила и взяла с тарелки кусок варенной говядины. Вечер переходил в ночь, вечерний перекус в ночную обжираловку. Съела она, если судить по размерам порции более чем достаточно, но организм требовал еще.
– Итак, – повторила Лира, залезая обратно на подоконник. – Прочтем этот бестселлер, у которого наверняка легкий слог, закрученный сюжет, харизматичные персонажи, отсутствие воды и куча, просто неприличное количество романтичных моментов…
Где-то внизу хмыкнули. Она даже ноги поджала, хотя до ближайших кустов было метра три, не меньше и потенциальный
– Кто там?
В ответ никто не отозвался. Лира подумала-подумала да зашвырнула в кусты яблоком. Ей кажется, что она попала и явственно слышала какие-то ругательства.
– Эй! Что вы там делаете?
Лира улыбалась, произнося следующее:
– Кругом одни извращенцы!
Темный контур кустов не отзывался, но через несколько минут она отвлеклась от их разглядывания, заметив знакомую темную фигуру на дорожке ведущей к дому. Эверт куда-то собрался на ночь глядя и, судя по всему, очень спешил.
– Гад ведь! – проговорила она ему вслед. – Кутить собрался!
Не то, чтобы Лира возмутилась (а она возмутилась), но только на мгновение. У нее возникла мысль, которая потребовала наспех одеться и броситься в другую часть дома в бывшую комнату Марты, вытащить ее старые вещи, поморщиться и ринуться обратно в комнату.
Желание прогуляться по ночному городу победило брезгливость.
Лира решила, что пройдется до конца улицы, а потом вернется обратно, найдет Кики или кого-нибудь кто поможет ей разобраться с прачечной.
Все конечно же вышло иначе. Точнее начало было ровно таким, как она себе представила, а вот конец…
Не стоило ей доходить до самого конца и выглядывать на еще оживленную часть улицы, по которой снуют кареты с все еще желающими что-то урвать извозчиками. Но улица особняков оказалась так тиха и скучна, тогда как главная дорога и все еще прогуливающиеся по тротуарам горожане, виднеющийся вдалеке дворец, яркие огни, уходящих вниз улиц и даже тарахтящие повозки оказались, ну, диво как хороши. Она вновь почувствовала себя в мегаполисе. Огни дирижаблей в небе лишь добавили сходства. Точь-в-точь небо над Москвой по вечерам.
– Время!
Протяжный свист и надувшиеся щеки под хлястиком. Лира хихикнула, разглядев лицо сердитого регулировщика.
– Время тишины! – блюститель правопорядка продолжал надувать щеки, краснеть, свистеть и грозить нарушителям, – Я запомнил тебя! Ты слышишь меня?!
Еще один свист. Регулировщик погрозил удравшему кулаком, а потом обратил свой возмущенный и надо полагать разъяренный взгляд на хихикающую Лиру.
– Вот черт! – проговорила она, все еще смеясь. – Пора делать ноги!
– Чего смешного?! Ты кто такой?! Ты чего ржешь?! Иди сюда! Слышишь меня?! Ребята, держи его!
Лира не заметила конных полицейских, что скрывались в тени деревьев, но развернулась и припустила бегом, вверх по блестящей горке, нырнула в подворотню, чтобы оббежать дом, с другой стороны, но столкнулась с новой проблемой: обхода не существовало. Были колючие кусты, лающие псы, железная ограда, ругающиеся сторожа, посулы спустить псов и вновь свист, подзывающий полицейских. Она не заблудилась, но очень долгое время отсиживалась в кустах, ожидая, когда же наконец ретируются
ее преследователи. Они так и сделали, оставив кучи конского навоза на темнеющем тротуаре.– Съешьте! – наконец сказала Лира знакомой калитке, облокотившись на изгородь, с другой стороны. – Боже!
Она устала и взмокла. Ее ноги ныли, в боку кололо, дыхание сбивалось, сердце стучало где-то в районе гланд… Неожиданно образовавшаяся свобода, бег и отнюдь не призрачная угроза ночевки в кутузке сделали свое дело – она была счастлива, позабыв обо всем.
– Сэгхарт!
Лира не успела отдышаться, как пришла новая напасть и имя ее... Та-дам! Нет, титул – графье!
– Мы уверены, что он забежал к вам в дом!
Вот теперь Лира испугалась. Не графа, а того, что все испортится. В этом мире все так – веселье не успевает начаться, как обязательно омрачается чем-нибудь. Ее случай – ругательства, крики, ссоры, недовольные взгляды, леденящий душ и ноющие уши.
– Он не мог войти сюда, и вы знаете это.
– Милорд, может быть кто-то не запер калитку?
– Это исключено. Я был последним. К тому же сфера Сфайрата…
Пора было сматываться. Его озарит, а попадет Лире. Все ведь обошлось?! Она не желает попасться на глаза чернокнижнику и объяснять причины своего поступка. Он, наверняка, не поймет. Да и просто… Лира не в настроении с ним объясняться.
– Ма…
Она успела закрыть дверь до того, как услышала окончание фразы. Кто знает каким оно было? Оно могло и не касаться ее. Может он восхищался цветами, что-то типа: “мама дорогая, они так прекрасны!” или наоборот сетовал на что-то, восклицая и кляня: “матерь божья, какая же я рухлядь!”
– Марта!
Конечно же он кричал Лиру. Это слышал весь дом и наверняка вся округа, но Лирка неслась по коридорам, потеряв башмак и ударившись обо что-то мизинцем...
– Проклятье!
Она все же успела залететь к себе в комнату и даже забраться в ванну, врубить душ, когда он ворвался к ней в комнату.
Такой могла быть Марта-Лира, если бы не карие глаза.
Глава 24
Сэгхарт Дельвиг пока еще и сам не смог понять этот феномен: отчего она так привлекает его. Как и не смог объяснить этого ей. Он видел и понимал, что молодая женщина ждет и ищет этого ответа. Но вот в чем проблема: скажи он это и Эверт бы сам не поверил себе. Как втолковать ей, что не хочешь отпускать ее и быть с ней каким-то смехотворными друзьями, потому что она притягивает к себе? Как быть убедительным после того, как наорал, оскорбил, разозлил и сговорился за ее спиной?
Вдобавок, этот поцелуй… Это чертова уязвленная мужская гордость, в ответ на ее разочарованный взгляд испортили все окончательно. Он теперь знает слишком много, чего знать не должен: нежность ее кожи, запах тела и вкус губ, а теперь он думает о ней ежечасно.
– Марта.
Эверт помедлил и все-таки отдернул штору. Он чего-то был уверен в том, что ему уже не грозит очередное наваждение в ее лице. Это все усталость в нем говорила и напряжение. Ему только и надо было, что заскочить к Сабрине, вернуться под утро и понять, что он ощущает недовольство и только.