Дочь Обратной Стороны

Улыбка Венсана становилась всё шире. Следующий выпад острой как бритва шпаги он перехватил голой ладонью и крепко сжал пальцы. Человеку же наверняка показалось, что его оружие зажали невидимые тиски.

– Будь я проклят, да у тебя же и кровь не бежит…. Сукин ты сын! – взвыл охранник, и, что было сил, дёрнул шпагу на себя. – Ты не человек! Нежить!..

– Ты смеешь называть меня нежитью, после того как связался с Похитителями детей? – изогнул бровь Венсан.
– Мой юный друг, ты поражаешь меня. Я, по крайней мере, честен перед собой и своим народом…. А ты…. Как тебя называть? Ты хорошо спишь по ночам? Ты не боишься темноты? И того, что она может скрывать?

– Будь ты проклят, будь ты проклят, - как заведённый повторял тот, безнадёжно борясь с вампиром. Шляпа слетела с головы человека, открывая ничем не примечательное лицо и коротко остриженные светлые волосы. По лбу человека струился пот, губы сжались в упрямую полоску.

– Проклят будешь ты и те, кому ты служишь, пёс, - прорычал Венсан, впервые за эту сумасшедшую ночь теряя терпение. Его глаз вспыхнули алыми факелами, на бледное лицо набежала тень. – А ты знаешь, какова на вкус твоя кровь?!.

Отбросив поводья, Венсан с утробным рёвом набросился на него. Из широко разинутого рта вампира вылезли загнутые клыки. Поворот кисти и шпага с громким звоном лопается. Один из обломков вонзается в ужасе завопившему человеку в глаз. Раздается новый, исполненный дикой боли вопль. Брызжет кровь. Челюсти Венсана смыкаются на горле бедолаги, чуть выше воротника поддетой под кольчугу кожаной куртки, разрывая сонную артерию. Парующая кровь плещется на носовую часть кареты. Почуявшие свободу кони на радостях несут изо всех сил, грозя на очередном ухабе перевернуть дилижанс верх дном…

Залитые красным пальцы возникают из темноты и намертво хватаются за минутой ранее выпущенные поводья. Венсан помнил, для чего он здесь.

…Я только чудом устоял на ногах, когда жук всей массой своего пластинчатого тела ударил в меня. Разверзшаяся чудовищная пасть обдала меня на редкость отвратным дыханием. Громадные жвалы защёлкали в угрожающей близости от моей небритой физиономии. Усеянные шипами клешни со свистом рассекали воздух. Я упёрся согнутой ногой в багажник, и плечом, что было сил, толкнул стрекочущего монстра, разрывая дистанцию. Грудь в грудь он не даст мне как следует развернуться, а дополнительная пара конечностей повышает его шансы на победу.

Отброшенный на самый край дребезжащей кареты, жук, пронзительно защёлкав, снова ринулся на меня. Я встретил его широкими рубящими ударами меча. Монстр с поразительной ловкостью уклонялся от клинка, выбрасывая в моём направлении длинные лапы. Блокировать удары меча он явно не собирался. Сомневаюсь, чтобы хитин насекомого-переростка был крепче закалённой стали.

Шестифутовая длина клинка давала мне определённое преимущество. И пусть жук пока довольно успешно уклонялся от моих выпадов и ударов, развитая мною скорость не позволяла ему пойти на сближение. Насекомое нетерпеливо пританцовывало на вывернутых ногах, липкая вонючая слюна капала с непрерывно шевелящихся жвал. Чёрные бездонные глаза словно гипнотизировали. В их лишённой всяческих эмоций бездне царил абсолютный холод. У жука были неживые, мёртвые глаза. Я невольно содрогнулся. Не может быть у дышащего разумного существа таких глаз. Чем-то немигающие плошки жука напомнили мне налитые Тьмой глаза бесноватой…

Выписывая мечом обманные финты и защитные пируэты, я медленно пошёл в наступление. Жук застрекотал и распахнул сложенные за спиной крылья, раздвигая мощные хитиновые пластины. Тонкие, полупрозрачные кожистые крылья затрепетали, поднимая своего хозяина над дилижансом. Жук взмыл ввысь и огромной стрекозой спикировал на меня. Я незамедлительно принял стойку, отражающую нападение с воздуха. И вот тут жук применил чертовски хитрый и коварный приём.

На подлёте ко мне, он начал бешено вращаться вокруг оси. Этакий летящий смерч, растопыривший чёрные хитиновые «закрылки». Я провёл серию сильнейших, наотмашь рубящих ударов, под немыслимыми углами выворачивая клинок. И не поверил своим глазам, когда меч, вроде бы угодив в цель, выбил ярко-оранжевые искры из хитиновых пластин, защищающих спину монстра. Ого! За счёт неистового вращения бронированные пластины чудовища постоянно оказывались на пути падающего клинка.

Жук поднялся ещё выше, зависнув в нескольких ярдах над громыхающим экипажем. Тварь легко выдерживала заданный Венсаном темп, преследуя нас по воздуху. Я развернулся, не спуская с летучего противника настороженного взгляда. Жук снизился и на бреющем полёте вновь атаковал. Но я был готов к этому. Закрыв глаза, я шепнул фосфорное заклинание, зажигая перед мордой чудовища воздух. На кратчайший миг яркая режущая глаза вспышка озарила промозглую безлунную ночь. Повторюсь, я был готов. А вот клацающий жвалами гигантский таракан, по всей видимости, нет.

Мне было известно, что насекомые близоруки. Они плохо видят немногим дальше собственного носа, больше полагаясь на органы осязания и обоняния. Можно сказать, что они видят лишь движения, а не конкретные формы. И они плохо различают цвета. И яркая вспышка должна была произвести на фасеточные глаза монстра прямо-таки ошеломляющее воздействие. Думаю, что подобный эффект, наверно, кого угодно поверг бы в шок. Жук издал громкий пронзительный вопль, напоминающий запредельное по скорости клекотание.

Подняв веки, я увидел, как дезориентированный жук стоит на решетке багажного отделения и беспомощно трёт всеми четырьмя верхними лапами уродливую морду. Вот он, мой шанс закончить поединок, не откладывая в долгий ящик. Я с места прыгнул на временно ослепшего монстра, раскручивая меч над головой. В последний момент жук почувствовал моё приближение и, гневно защёлкав, взмыл мне на встречу. Ослепший, терзаемый болью и злостью, но не желающий уступать.

Но исход боя был уже предрешён. Я отлично видел его, а он меня нет, я двигался быстрее, а он, сбитый с толку, несколько потерял в скорости и маневренности. Поэтому я хлестким ударом отсёк правую лапу жука, и возвратным движением снёс ему голову. Отрубленная башка упала где-то на дорогу позади стремительно уносящейся вдаль кареты. Вот будет пересудов, когда поутру кто-то найдёт этот омерзительный кочан! Из обрубка шеи хлестанула белесая вонючая жидкость, заливая крышу дилижанса. Я едва успел отскочить назад, уж больно мне не хотелось подставляться под эту мерзкую, заменяющую монстру кровь жижу.

Обезглавленный таракан забился в кошмарной агонии, упав на крышу и с бешеной силой молотя конечностями. Крылья трепетали надутыми ветром парусами, хитиновые пластины громко скрипели, тело чудовища изгибалось, как будто через него пропускали электроток. Я же, обозвав себя идиотом, шагнул к нему, занося меч. Стою себе, варежку раззявил, любуюсь поверженным врагом. Это же насекомое, дьявол его побери! Лишившись головы, он ещё проживёт достаточно долго. Да любой из ударов судорожно сокращающихся лап переломит берцовую кость человека как спичку. Истекающий вонючим ихором жук всё ещё оставался опасным противником.

Что ж, похоже, придётся-таки испачкаться. Старясь не попасть под шипастые клешни, я несколько раз опустил на бьющееся о крышу кареты тело тяжёлый клинок. Мне повезло. Меч с чавканьем рубил податливое тело насекомого, но вопреки моим ожиданиям никаких фонтанов крови не было. По всей видимости, таракан уже достаточно потерял её. В отличие от крыльев не защищённое прочнейшим хитином тело оказалось лёгкой добычей для меча.

Спихнув куски нашинкованного на части жука с крыши, я брезгливо посмотрел на заляпанный ихором меч. Пожалуй, одной тряпочкой тут не обойдёшься. Долго мне придётся отмывать клинок. Я провёл тыльной стороной затянутой в перчатку ладонью по вспотевшему лбу. Однако согрелся. Оттянув ворот поддетой под плащ куртки, я крайне бескультурно отхаркался и с наслаждением сплюнул. Во рту стоял мерзкий кисловатый привкус. Как будто наелся… тараканов, криво усмехнулся я. Что ж, чёрт оказался не так страшен, как его обычно малюют. Или мне попался далеко не самый сильный представитель жучинного племени?