Доктор Sex
Шрифт:
Лицо Зубаревой вытягивается от возмущения.
Прячу небольшую бутылочку в карман халата.
Мы вместе выходим.
– Если тебе не с кем побухать, Костя, позвони мне.
– Принято. Звоню.
– В баре?
– После смены.
– Замётано...
Глава 35. Не зашел
Коньяк мой допит. И рабочий день закончен.
В груди дыра...
И если бы не происшествие сегодня в отделении с маленькой девчонкой, я бы чокнулся, наверное. Любочка... ей шесть. Ее привезли с мамой на скорой. И я пою ее
Мама в тяжёлом состоянии, в реанимации... Ее увезли в хирургию, а Люба пришла за мной с приемной Скорой. Она по какой-то неизвестной причине решила, что я мама-утка и ходить надо следом. Может быть потому что, я ставил диагноз и занимался пациенткой. Благо, успокоилась и не рыдает. Пусть ходит...
– Можно ещё конфетку?
– Бери, конечно.
– А к маме?
– Нет, Люба, к маме некоторое время будет нельзя.
– Почему?
– наивно хлопает своими большими ресницами.
– У мамы серьезная беседа сейчас. С ангелами. Ты знаешь, кто такие ангелы?
– Знаю. О чем они говорят?
– с любопытством.
– Они говорят, что ей пора к Боженьке. А она говорит, что ей ещё рано, у нее есть Любочка и ее нельзя оставлять одну.
Примерно так мне объясняла мама, когда отца серьезно ранили на службе. И он тоже загремел тогда в реанимацию. Врачи не давали однозначных ответов. Мне тогда зашло...
Взгляд девочки задумчиво зависает.
– А долго ждать?
– Пока не договорятся.
Вспоминаю, что где-то в шкафу врачи складывают уже не первый год забытые в отделении случайные игрушки, которые не нашли хозяев. Там не много, штук шесть...
Достаю ей коробку.
Возится...
– Я была в больнице...
– не поднимая взгляда рассказывает мне Любочка.
– Я тогда узнала, что у меня есть почки. Особенно одна, - поджимает она недовольно губы.
– Болела?
– улыбаюсь я.
Кивает.
– А потом со мной они тоже разговаривали... ангелы. И ничего не болело.
– Серьезно?..
Кивает.
– Мама меня караулила. И меня не забрали. А кто караулит маму?
– Хм... Врачи.
Бросает на меня скептический взгляд.
Выбирает из коробки резиновую гусеницу.
– А папа твой где?
Пожимает плечами.
Ну ладно, пусть опека занимается этим.
Засовывает одну конфетку в карман.
Марго пишет, что освободится через двадцать минут. Мне пора...
Я включаю Любе на рабочем ноутбуке мультики. Прошу медсестер приглядеть.
– Ну всё, подружка, давай!
– протягиваю ей руку.
Пожимает пальцы.
– Ты ещё придёшь?
– Я приду сюда завтра. Но тебя сейчас заберут хорошие тети. Помоют, покормят и ты с ними подождёшь маму в...
– щелкаю пальцами, подбирая слово.
– В детском саду.
Так, наверное, более понятно.
Люба настороженно хмурится, недовольно поглядывая на дверь.
И мне почему то в ней рисуется моя Любочка, но маленькая. В этой хмурой настороженности.
Ах, да... Не моя больше. Точно.
И опять погружаюсь в это отвратительное, ненавистное мной ощущение тоски. Которая мешает дышать, жить, спать, есть... Но бухать
не мешает, нет!Прошу медсестер присмотреть за девочкой. Должны уже подъехать вот-вот...
Моя дыра в груди каким-то магическим образом вынуждает меня идти в морг, а не сразу в бар.
Ну ты же жив пока, Истомин, вот нахера тебе в морг? Завтра сдохнешь вот после бессонной ночи без неё, тебя и привезут.
Ты что не понимаешь, что некоторые вещи надо просто тормозить сразу, а не пытаться навести в них порядок? Не надо пытаться образумить женщину, которая не может определиться даже после секса. Ее нужно оставить.
Я понимаю...
И всё же иду.
А вдруг Люба все ещё там?
Как-то наложились у меня эмоции, Любочки… Ангелы эти...
И может это глупость, но я хочу дать ей ещё одну "последнюю попытку" сказать что-то внятное.
И может быть, она даже скажет. Бывают такие фантастические истории? Или я наивный идиот? И до сих пор не повзрослел?
Захожу в кабинет Марго. Но там не Люба. Там - Гуров. Откинувшись в кресле, сидит, закинув ноги на стол.
Марго, конечно, делает так и сама. Но то Марго!
– Копыта убрал со стола.
Кладёт телефон на стол, поднимая на меня глаза.
Ноги, правда, убирает.
– Константин Захарович...
– с небольшим насилием над собой, называет меня по имени отчеству.
– А чего Вам от Любы нужно? Зачем Вы к нам лезете? Мы поссорились-помирились... Это наше дело. Чо Вы лезете?!
– прорывается злость и эмоция.
Дёргаю бровями, с демонстративным вниманием слушая его.
Хочется втащить...
– У нас все хорошо, ясно?
– подскакивает на ноги, толкая мне по столу свой телефон.
– Отъебитесь от нее!
И мне даже его немного жалко...
Опускаю взгляд на экран. Там фото...
Любочка... Гуров... Родственники его... Марго-о-о!..
А...точно, у нее же какие-то связи в совете были.
И я, конечно, бы рад списать на "прошлое" или какой-то монтаж, но... Но Люба там в платье и серьгах. Которые дарил я. Очень красивая. Очень!
Экран гаснет.
Сглатываю ком в горле.
Не могу даже никак комментировать это.
Поднимаю на него тяжёлый взгляд.
Все это жалко и не нужно, объяснять ему про Любу и то, что она творит.
Не хочу.
– Твоя?
– просаживается мой голос низко.
– Так забери, если твоя. Прямо сегодня. Или - не ной.
Вставляю сигарету в онемевшие губы, щелкаю зажигалкой.
Марго заходит в кабинет.
Снимаю с вешалки ее кожаный плащ, помогаю надеть.
Бросив на нас подозрительный взгляд, Марго кивает мне на выход.
– Гарик, закончишь, захлопни дверь.
Гарик...
Блять, это все как ещё один удар по яйцам. Надо из этой ситуации уходить. Я давно дал себе слово не участвовать в треугольниках.
Но гадко, пиздец...
Даже если женщина сука, нельзя вот так взять и разлюбить ее за это. Ну никак... И ты просто должен это прожить. Пока эти чувства отомрут. И это как гангрена - мерзко, больно, неадекватно. Но всё ещё часть тебя. И без ампутации - никак. Но и решиться на ампутацию… все инстинкты против! И ты веришь как дурак в какое-то чудо.