Доктор Sex

А ты и обычной не увидишь, если будешь прогуливать практику!

Надо завтра идти...

– Не хочу!
– тихо вою я.

Через "не хочу"!
– отвечает мне бабушка.

Вот мама со мной никогда не говорит. Даже когда снится, просто обнимает. Мама была доброй тихоней.

Падаю спать.

Со сном у меня беда...

Просыпаюсь рано, хоть и не сплю полночи. Реветь в чужую подушку не решаюсь. Она брендовая и ортопедическая, в конце-концов. Хотя Владик разрешил мне рыдать и выпить хоть весь его бар. Я ему нажаловалась и на Игоря, и на Истомина...

Алкоголик из меня посредственный. Поэтому, я и не начинаю.

С невыносимым спазмом в груди, так и не вылившимся в слезы сплю в каком-то лихорадочном пограничном состоянии.

Снится мне всякое...

Гадкое...

Вчера снились мертвые в морге.

А сегодня - свадьба Истомина. И невеста - не я. Татьяна Борисовна.

От этого хочется покричать чаечкой - что я дура, и надо было на все соглашаться. И спала бы сейчас в его руках - залюбленная и согретая.

Да только я не дура... И бабушка всегда учила, что надо быть самостоятельной. И я права! Я!! Костя услышал и увидел совсем не то, что я говорила.

Потому что Игорь - подлец.

Да только от этого нисколько не легче.

Весь свой ресурс с самообладанием я потратила в тот вечер, чтобы оправдаться. Всё. После его слов, я не найду силы подойти второй раз.

Истомин не хочет меня видеть.

И я не хочу!! Из-за этой его свадьбы дурацкой...

Тьфу! Няшина, ты совсем?.. Это сон!

Да? А если ты меня видеть не хочешь, то и нечего было в меня свои конечности совать там на кухне! Это был точно не сон.

Мозг мой опять кипит от виртуальных споров и разговоров. И слов уже не хватает. Хочется взять биту. И одному треснуть из удовольствия, а второму для просветления.

Но треснуть - не вариант.

Так и лежу с невыносимым тяжёлым спазмом в грудине. Которое поймала, уходя от Кости. И до сих пор ношу в себе.

Будильник не звонит, а у меня такое скользкое чувство тревоги, словно я проспала. Голова раскалывается...

Это просто нервы, да?

Валяюсь до тех пор, пока пёс не начинает поскуливать у двери. И уже вставая, понимаю - что-то не то...

Телефона возле подушки нет.

– Так...

Поднявшись, пробегаюсь взглядом по поверхностям, хотя точно помню, что...

Необычный блик на коврике у порога притягивает взгляд.

– Гарик!
– с воплем застываю я.

На экране трещины!

Подлетаю хватая в руки.

Пёс прижав уши, виновато смотрит мне в глаза.

Телефон беспощадно покарежен мощными челюстями.

– Ты зачем?! Ну зачем?? Я же другой себе купить не могу!

Ложится, покаянно пряча складчатый нос под лапами. Печальные глаза внимательно следят за тем, как я пытаюсь оживить телефон. Но он мертв...

Откинув в сторону, неожиданно для себя начинаю рыдать в голос.

Пёс, волнуясь, лижет мое соленое лицо и скулит.

Обняв его, утыкаюсь ему в холку.

Гарик, не брендовый, в конце концов, пусть терпит.

Давай, Няшина вставай! Ты уже пропустила пять дней практики, если считать те, что проболела. И это фиаско... Без отработки зачёта не видать.

Выгуляв быстро собаку, собираюсь поспешно на практику. Я катастрофически опаздываю. Поэтому, несусь практически бегом до больницы. Есть в этом и плюсы. Замёрзнуть не успеваю.

К моменту, как захожу в отделение, мне даже кажется, что я - бодрячком. И все вывезу. Но это только кажется. Ровно до тех пор, пока я не слышу его голос, не вижу его.

У Кости такой взгляд...

Словно у нас никогда ничего не было. Словно он не выделяет мое лицо из толпы.

Ну может, немного споткнулся на фразе, встретившись со мной взглядом. Но даже бровью не повел!

Может, у них - взрослых - это так и бывает. Расстались и уже чужие. А я так не умею. Он всё ещё близкий. Самый близкий. И мое сердце заходится от истерики, а губы дрожат... Я поджимаю их.

Первый раз Игорь не пытается ко мне подъехать, типа “ничего не было”. Потому что в этот раз его обидела я, а не он меня.

Надо же какой нежный!

Бросаем друг на друга недоброжелательные взгляды.

А я ведь за него в прошлом семестре все коллоквиумы и контрольные писала, он специально садился рядом. Сейчас дико стыдно, что я не сообразила тогда - что происходит.

Иду за одногруппницами. Они рассказывают мне по дороге новости про эту девочку. Оказывается, потерялась... А мама в реанимации.

– Сегодня приходила в себя.

– Откуда вы знаете?

– Медсестры говорят. Ее сегодня в обычную палату переводят.

Все разбредаются.

Девчонки идут пить кофе с пирожными вниз. А я брожу по больнице. И как потерянная тоже девочка, я точно знаю, что ей надо где-то есть и спать.

И брожу по больнице, по этажам, по отделениям, поясняя везде, что ищем девочку. Захожу и в реанимацию.

Но и здесь никто не видел из утренней смены.

– Полиция сказала возле дома искать надо. Ну где она здесь спрячется?

Я бы от мамы не ушла. Зачем ей домой если мама здесь?

Где она может прятаться?..

Представляю себя маленькой. Присаживаюсь к стене, чтобы быть глазами на уровне глаз детей. И, зависнув, сижу, провожая взглядом колени и бедра взрослых.

– А ну-ка, кыш отсюда!
– вздрагиваю от строго голоса санитарки.

Мне даже кажется, что это мне!

– К себе идите! Не шлындайте мне здесь!

Сердце, испуганно стукнув, ускоряется. Повернув голову, вижу, как двое мальчишек исчезают за стеклянными дверями отделения.

– А это кто был?
– подхожу к ней.

– Так это с детской травматологии бегают по больнице!
– возмущается она.
– Перевязанные, а носятся!

– А здесь есть детское?!

– Через переход в соседнем корпусе.

Я бы пряталась среди детей! Это сто процентов! Там и покушать можно в толпе.

Торопясь, спускаюсь вниз и по переходу иду в другой корпус. В травматологию.

– Вы кого-то ищете?
– ловит мой озабоченный взгляд Степан Дмитриевич.

– Девочка потерялась. Нас отправили на поиски. Я просто подумала, что логичнее всего прятаться среди детей. Тут же вот...

Гурьба из игровой комнаты, смешиваясь и тусуясь как стайка расходится по палатам. У кого руки, у кого ноги, у кого голова, а по кому и не скажешь, что болен.