Долгая дорога в Никуда
Шрифт:
– Ну, ладно, коль уж приехал, так живи. Сколько тебе надо будет, как понравиться, столько и гостевай. Но одно только! Раз ты здесь, будешь мне по хозяйству помогать: воды-т наносить, дров-т нарубить, за коровой когда-т посмотреть. Понял, внучек?
– Понял!
– Ну, вот и хорошо…
Глава 3
В Москве я пробыл недолго, хотя где-то в глубине души рассчитывал на то, что буду служить в столице: на моём предписании пункт дислокации части значился «Москва».
Частью оказался какой-то штаб, на поиски которого я потратил целый день, оббивая пороги военных комендатур.
В
– Так-так, значит, лейтенант Яковлев? – негромко произнёс полковник, перелистывая моё удостоверение. – Холостой, вижу, – это хорошо… Так-так…
Я не понимал, куда гнёт полковник, но шестое чувство подсказывало мне, что чем больше знакомится с моими данными этот военный за большим полированным столом, тем незавиднее становится моё положение.
Один из телефонов на его столе вдруг зазвонил.
– Да! – поднял трубку полковник. – Так точно, товарищ генерал-полковник! Вот, как раз есть тут у меня одна кандидатура! – он бросил взгляд на меня. – Да, так точно, сейчас иду…
Полковник поднялся из-за стола, надел фуражку и бросил мне:
– Выйди покуда. Я сейчас схожу на доклад и вернусь. Ожидай меня и никуда не уходи.
Я остался под дверью его кабинета.
Мимо по коридору туда-сюда шныряли полковники и генералы, и у меня рука устала то и дело отдавать им честь, хотя в ответ меня никто не приветствовал, и лишь изредка говорили: «Здрасти». Вскоре я понял всю бесполезность и даже глупость своего «козыряния» и встал на всякий случай лицом к стене, будто что-то там изучаю.
Наконец-то, после довольно продолжительного отсутствия, появился «мой» полковник.
– Ты что, уснул что ли? – тронул он меня за плечо. – Заходи в кабинет…
Я снова оказался перед его большим полированным столом.
Он что-то быстро «зачёркал» по бумаге, а потом вызвал по селектору, как я понял, секретаршу.
– Так, браток, – обратился, наконец, он ко мне, – сейчас тебе нашлёпают бумажки, и поедешь.
– Куда? – невольно поинтересовался я.
– Дальше! – изумлённо подняв брови и пожав плечами, ответил полковник, – Дальше, мой мальчик! – неожиданно сфамильярничал он. – Вы что, не знаете, куда попали?
– Нет, – озадаченно произнёс я.
– Ого-го-го, – воздел полковник голову к верху, закатив глаза, – вы попали, мой юный друг в такую организацию, которая посылает оч-ч-чень далеко!
– Но у меня-то в предписании значится: Москва! – недоумённо воскликнул я.
– Ха-ха, мальчик. Москва – это наш штабец. А уж мы-то зафутболим тебя туда, куда нам надо.
– Да, но я … я не готов… я не хочу, куда вам надо. Я даже вещей с собой-то не взял, думал – в Москве служить буду.
– Ну, во-первых, товарищ дорогой мой лейтенант, вас никто и не спрашивает, – будем так говорить, – готовы или не готовы вы куда-нибудь ехать, хотите вы тем более этого или нет. Вы, наверное, ещё не понимаете по причине юности своих лет, что попали, мой друг, в армию. В ар-ми-ю! Ну, а коль уж вы имели честь здесь оказаться, то выполнять будете то, что вам прикажут. В армии основа всего – приказ. Ну, а что касаемо ваших вещичек, то я думаю, что их у вас должно быть не так уж и много. Тем более что холостой у нас товарисч. Что не взяли – пишите домой. Мама вышлет…
– Нет у меня мамы! – чуть не плача ответил я.
Полковник неожиданно
запнулся: сказанное сбило его с мысли, но терялся он не долго:– Ну, нет – так нет. Мало ли что на свете бывает. Как-нибудь ваш вопрос решится…
– Вот именно, что как-нибудь, товарищ полковник! Что же мне делать?! Вы сейчас зашлёте меня в какую-нибудь холодрыгу, а потом?.. Хотите, чтобы я заболел там или дуба дал? Я же тёплых вещей совсем не взял, да и формы половину дома оставил: не поместилась…
Полковник сел за стол и долго, молчал и пристально, смотрел на меня большими рыбьими глазами навыкат, потом снова включил селектор:
– Маша, Африка отменяется! – он залистал какой-то большой блокнот на своём столе. – Выпиши этому товарищу отпуск на десять суток. … Так надо, значит, … и сразу номер части прибытия запиши… Станция, … станция, … станция. … Ах, вот нашёл! Пиши…
Через несколько минут он уже вручал мне документы, принесённые секретаршей:
– Вот тебе отпускной билет на десять суток: решишь все свои багажные вопросы, вещи отправишь вот по этому адресу и туда же прибудешь сам. Билеты и квитанции багажные не теряй – в части их тебе оплатят…
– Но, товарищ полковник, я думал, что буду служить в Москве…
Полковник выставил меня, собственноручно проводив под локоть:
– Всё, чем мог помочь, – отпуск на десять суток… Больше ничего сделать не могу! Прощайте, товарищ лейтенант, … и не советую вам начинать службу так, как вы её начинаете: с каких-то претензий… Не могу, не хочу! Смотрите, а то вам тут быстро отыщут местечко на гауптвахте. Знаете, у нас не церемонятся особо, где солдат, где офицер: раз, раз – и в дамки!.. И будете вместо десяти суток отпуска десять суток загорать на нарах!
Он затворил за собой дверь, и я остался один, предоставленный самому себе, покинутый и брошенный, в коридоре с бегающими туда-сюда полковниками и генералами.
– Козёл! – мною овладел приступ бессильной ярости.
Конечно, я обманул полковника, сказав, что не взял с собой вещи, правда, и сам не мог взять в толк, зачем это сделал.
Но теперь у меня было лишних десять дней свободы перед рутиной буден военной службы и, самое главное, перед пугающей неизвестностью судьбы, которая готовила мне явно не медовый пирог.
Вдруг мне до жути захотелось узнать, что это он там говорил про Африку. Но я понимал, что с этим я уже пролетел, как фанера над Парижем, из-за своего упрямства и теперь не знал, радоваться или огорчаться, что всё так получилось. Надо было не скандалить в кабинете, а признаться сразу же самому себе, что мне и раньше не верилось, что останусь служить в столице: уж слишком сказочно и хорошо тогда бы началась моя офицерская жизнь…
Таксист долго крутил меня по Москве, пока я, наконец, не возмутился:
– Эй, дядя, тебе не кажется, что мы заблудились?!..
После этого замечания не прошло и пяти минут, как я вышел из машины на вокзале. Я отдал ему половину того, что он «накатал» со мной, и он даже не возмутился.
Мы ещё не успели подъехать к остановке такси, как машину сразу же облепили желающие уехать, и я едва пробился через их плотное кольцо…
Народу на вокзале было много, очень много, просто какая-то запруда из человеческих тел. В залах ожидания яблоку негде было упасть. Урны были завалены кучами мусора, уборщицы, видимо, не успевали убирать полы, и, несмотря на жаркую, сухую погоду, на вокзале стояли грязь, вонь и слякоть.