Долгих лет царствования

– Нет. Я просто не могу уйти.

– Очень мудро, - отметил Холт.

– Очень глупо! – фыркнула Норлинг.

Холт будто бы её не услышал.

– Нам стоит сосредоточиться на укреплении города, - продолжил он. – Стоит подготовиться к осаде. Я пошлю людей, что защитят рвы от…

Он рассказывал что-то о своей стратегии, и я пыталась сосредоточиться на его словах, но он говорил об одной только обороне. Укрепить стены, добавить стражу, защитить еду. Словно мы должны продержаться, пока Стэн наконец-то не сдастся.

А что, если мой план не сработает, что, если я не смогу его остановить, что тогда делать со всем этим?

На моей стороне была одна только наука и пустые слухи о том, что меня избрали Забытые. Они совершенно не вязались воедино, да и люди не могли поверить в это сумасшествие с божественным вознесением. Густавиты развили целую компанию на тему того, что я прогнила, будто и двор, что Забытые меня презирают. Может быть, они просто мечтали о переменах – но это не отменяло того факта, что они собирались меня убить! Да, они притихли, но и атаки Стэна не повторялись, вот только это ещё ничего не значило – опасность была над головой.

Но я не была той, кем меня считали. Я заботилась о людях, я хотела что-то менять, хотела помогать им. Даже если меня выбрали далеко не Забытые, наши цели, кажется, были довольно близки. А если бы Стэн взял столицу, то все вмешательство Забытых или реальных людей свелось бы на нет, и мир вернулся бы к своим истокам.

– У вас есть какие-нибудь предложения? – спросил Холт.

Безумная идея – убедить Густавитов выступить за меня, перевернув весь мир… Если б я могла как-то мягко изменить идеологию – но для этого надо время, нужны тонкости, да и дворяне будут бесчинствовать. Далеко не идеальное решение.

– Я хочу отправиться к Минстеру во второй половине дня, - промолвила я вместо этого, - и поблагодарить Забытых, - продемонстрировать в очередной раз, что я с ними заодно – пусть уж люди так полагают. Да, вера способна была остановить людей от абсолютного отречения, пусть и не могла сделать ничего большего.

Но могла ли я реально воспользоваться убеждённостью своего народа, особенно в чём-то подобном? Если Холт действительно был замешан в убийствах, если он манипулировал мною всё это время, королевой-марионеткой, подобранной специально к столь важному дню...

Могу ли я верить ему, если хочу выжить?

Да – и я ненавидела себя за то, что знала. И я буду пользоваться их способами, если это поможет мне выжить.

Норлинг была первой ушедшей – отправилась организовывать поездку, - а Холт всё время что-то записывал. Я тоже замерла к своего места. Могла спросить его о поездке во дворец, о том, что там происходило, найти способ узнать правду.

Но если это слишком подозрительно, если это слишком рано… Нет, риск был неоправданно велик.

Я шагнула к двери, когда за спиною вновь раздался голос Холта.

– Ваше Величество? Я надеялся на то, что смогу поговорить с вами в частном порядке.

Я взглянула на пустое место, на котором обычно восседала Норлинг, и сердце заколотилось в груди. Ч то такого он хотел мне сообщить, что при ней говорить не мог?

– Что ж, хорошо, - осторожно промолвила речь. – И о чём пойдёт речь?

– Вы знаете, что я нахожусь здесь для того, чтобы поддержать вас, Ваше Величество. Моя цель – единственная цель, - помочь вам выжить.

– Я знаю, - да, действительно. Вопреки всем моим бесконечным подозрениям, я никогда не сомневалась в том, что он искренне меня поддерживал. Его вера была пылкой, пугающей – да, я боялась того, что он мог совершить, лишь бы создать этот новый двор, на что он всё ещё готов, но я прекрасно знала, что лично мне он никогда не причинит вреда.

И от этого, впрочем, мне становилось ещё страшнее.

– И ещё вы понимаете, что я всегда действую в ваших интересах – и когда говорю, что Уильям Фицрой опасен для вас, это значит, что вам следует поберечься.

– Я знаю, - кивнула я, - вы уже это говорили.

– Но, очевидно, я свидетельствовал об этом не столь ясно, потому что вы проигнорировали мой совет. Я ведь говорил уже, что люди считают, будто бы вы вместе собираетесь занять трон. Да, конечно, о вас говорят много нечестивого, Ваше Величество, и я не хочу повторяться, но Стэн более чем счастлив, что у него есть возможность поддержать подобное – и это наносит вам реальный ущерб. Они разбивают наши утверждения в том, что вы королева, избранная Забытыми.

– Я ценю ваше беспокойство, - ответила я, - но если люди уже говорят об этом, сие никак не изменить. Это будет только подозрительнее – оттолкнуть его, будто бы они наткнулись на правду.

– Это ещё не всё, Ваше Величество. Знаю, вы хотите видеть в людях только хорошее, и это достойно уважения, но я сам проводил некоторые расследования относительно убийства и относительно Фицроя. Там не всё в порядке.

– Почему об этом не сказала Норлинг?

– Потому что она со мной не соглашается, Ваше Величество, но она поступает так скорее по привычке. Она не думает, что подобное направление принесёт нам пользу, но я уверен, что она ошибается.

– И какие же доказательства?

Он собирал бумаги против Фицроя. Не открыто, не с Норлинг, а в одиночестве, скрывая это ото всех. Фицрой – проблема, и ему надо было его устранить. Он вредил той, кого Холт считал для себя идеально избранной королевой. Официальное расследование ничего бы не доказало, но предвзятости Холта хватило бы для того, чтобы он манипулировал тем, что есть.

– Я нашёл упоминание в дневнике главного советника короля Йоргена. Он отметил, что король планировал лишить Фицроя наследства.

– Начнём с того, что Фицрой никогда и не был престолонаследником.

– Но ведь надеялся! Об этом, Ваше Величество, все знали. Может быть, Фицрою надоела эта немилость – и он решил одним махом всё изменить?

– Подобным способом? Убив всех?

– Да, Ваше Величество, всех, кто мог бы поспорить с его так называемой легитимностью. Он хотел бы всё разрушить, а потом оказаться единственным престолонаследником.

Холт казался искренним просто до ужаса. Да, удивительно было бы такое видеть, окажись он и вправду оказался убийцей. Вот только я не способна верить в здравомыслие тех, кто готов убить такое огромное количество людей. А если Холт сумел убедить себя в том, что он посланник Забытых и убивает ради блага мира, он бы и уговорил себя в том, что Фицрой заслужил наказания. Разумеется – "последнее задание", что он должен выполнить.

– Фицрой даже не пытался бороться за трон, - осторожно отметила я. – Он не хотел его занимать.

– Полагаю, в тот момент, когда он осознал, что есть выжившие, изменил свою стратегию. Решил вас победить. Может быть, предаст позже, может быть, заполучит корону путём бракосочетания, не знаю…

– Стоп! – слово сорвалось с моих губ совершенно внезапно. – Хватит! Я доверяю Фицрою, куда больше, чем могу описать это словами!

Я едва ли не спросила его о том, что он забыл во дворце – эти слова буквально крутились на кончике языка, собираясь сорваться, рвануться на него – но я заметила выражение его лица и запнулась. Такой решительный, словно последний осколок страшной правды обрушился на него, а теперь он должен просто отреагировать.