Доллары царя Гороха

– Позвольте помочь, сир, я выше!

– Выше? – возмущенно воскликнул Наполеон. – Маршал выше меня? Мой бог, конечно, нет, вы просто длиннее.

– С ума сошел! – взвизгнула Зайка и ловко выдернула штепсель. – Зачем отжимаешь полковника? Смотри, на нем лица нет! Немедленно снимай крышку.

– Так в ней все дело, – задумчиво сообщил Кеша. – Замок не работает, заклинило его! Я думал, может, от тряски отойдет.

– Дайте пить, – прохрипел полковник, – сейчас умру!

Я ринулась в дом за минералкой. Маша с Иркой, услыхав о незадаче, приключившейся с Дегтяревым, заохали и побежали со мной.

– Ты бы еще всех соседей привела, – прошипел Александр Михайлович, – и билеты продавала, как в цирк.

Я простила ему несправедливые упреки. В конце концов, любой на его месте мог обозлиться.

Следующие полчаса мы хлопотали вокруг бочки. Кеша пытался открыть замки. Зайка, бестолково размахивая руками, ругала муженька. Ирка, опираясь на костыль, прыгала по дорожке к дому и назад. Поскольку одна рука у нее была занята подпоркой, то ей пришлось сновать челноком, принося Александру Михайловичу сначала чашку чая, потом бутерброд с ветчиной, затем таблетки от давления. Машка безостановочно щелкала фотоаппаратом. Не так давно ей подарили цифровую камеру, и Манюня превратилась в папарацци, самозабвенно фиксирующего все происходящие в доме события. Я же с тревогой наблюдала, как лицо Дегтярева стремительно меняет цвет от фиолетово-красного до синюшно-бледного.

– Никак! – в сердцах воскликнул сын и пнул ногой бочку.

– Ой! – взвизгнул полковник. – Между прочим, я сижу внутри!

– Извини! – спохватился Кеша.

– Ничего, – вздохнул Дегтярев, – выньте меня отсюда поскорей. Я очень замерз, прямо зуб на зуб не попадает.

– Еще простудится, – испугалась Маша, – он же голый!

В подтверждение ее слов полковник чихнул раз, другой, третий.

– Вот! Пневмония подкрадывается, – немедленно поставила диагноз Манюня.

– Надо его согреть, – подала голос Ирка, – сейчас плед принесу!

– Ценная идея, – одобрил Кеша, – одно не ясно – каким образом ты в закрытую бочку ему одеяло просунешь?

– Прямо заледенел весь, – продолжал Дегтярев, – в пингвина превратился.

– Совершенно не похож, – усмехнулась я, – пингвинчики такие милые, представляешь, у них шубы из перьев, я видела их недавно совсем близко.

– Где? – неожиданно рявкнул полковник. – Немедленно говори!

Я ничего не рассказывала домашним о катастрофе. Сначала было недосуг, а потом… Да нет, просто я не хочу, чтобы кто-нибудь знал о моих поисках. Я использую любую возможность, чтобы заняться делом, а то ведь можно попросту скончаться от скуки, валяясь в саду на раскладушке. Черт дернул меня сейчас вспомнить о пингвинах.

– Где? – вопрошал Дегтярев, забывший про холод. – Где недавно видела пингвинов?

– В зоопарке, – ляпнула я.

– И когда ты там была?

– Э… вчера!

– Я знаю, как согреть Александра Михайловича! – перебила меня Ирка.

– Говори скорей, – обрадовалась я возможности сменить тему.

– Сейчас аккуратненько вот в эту щель у головы нальем воды, а потом воткнем туда кипятильник и подключим к сети! Александру Михайловичу сразу тепло станет.

Все повернулись к Ирке.

– А чего? – удивилась она. – Не подойдет? Вам вечно не угодишь! Что ни предложу, все плохо! Прям обидно! Хоть попробуйте! Ща кипятильничек притараню.

– С ума сойти! – взвыл Дегтярев. – Стоять! Стрелять буду!

Ирка замерла на месте, а потом жалобно сказала:

– Экий вы капризный! Я же как лучше хочу!

– Анекдот в тему, – ожил Кеша. – Встречаются две людоедки, одна другой жалуется: «Дети совсем избаловались. Сколько ни твержу им: «Менты тоже люди», никакого внимания не обращают». – «Да не переживай ты так, – отвечает вторая каннибалка, – мои точь-в-точь такие же. Каждый день твержу: «Менты – люди очень хорошие», все равно ни в какую их есть не хотят».

Машка прыснула, Дегтярев позеленел, я попыталась не расхохотаться, а тупая Ирка поинтересовалась:

– И при чем тут дурацкий анекдот?

– А при том, – меланхолично ответил Кеша, – что, если сунуть в воду, где сидит Александр Михайлович, включенный кипятильник, то мы получим замечательно сваренного полковника, впору людоедов на ужин звать.

– Сделайте что-нибудь! – взвыл приятель.

Мы начали генерировать идеи. Положить бочку на бок и прикатить ее вместе с содержимым в дом, вскрыть крышку консервным ножом, поставить агрегат на отжим до тех пор, пока железная емкость не откроется, поднять «собакомойку» на высоту метров трех и бросить вниз, авось крышка отскочит…

Каждое предложение вызывало бурю негодования у полковника. Словно заезженная пластинка, он повторял одну и ту же фразу:

– С ума сошли! Все! Я живу с умалишенными.

На мой взгляд, особь, решившая освежиться в автоматической мойке для собак, не имеет права упрекать других в отсутствии разума, но я решила не доносить это верное наблюдение до приятеля, потому что Дегтярев сейчас неадекватно воспринимает окружающих. Кричит и злится на тех, кто искренне желает ему помочь.

– Надо вызвать МЧС, – завопила Машка, – у них алмазные резаки есть!

– С ума сошла! Никогда!

– Почему?

– Я не собираюсь выглядеть идиотом, – завопил Дегтярев, – только попробуй!

Но мне идея показалась здравой. Действительно, следует позвать специалистов, у них явно есть такая штука, похожая на пилу с мотором. Подобными режут металл машины на месте аварии.

Воспользовавшись тем, что Александр Михайлович отвернулся, я юркнула на тропинку и побежала домой.

Чтобы к моему вызову отнеслись со всей серьезностью, я сказала диспетчеру:

– Это вас беспокоит член семьи полковника милиции, человека серьезного, занимающего высокую должность.

– Слушаю, Волошина, – отстраненно-любезно ответила диспетчер.

– Он попал в сложное положение.

– Пишите телефон, – велела она.

Я слегка удивилась, но потом, решив, что сановных клиентов обслуживает VIP-отдел, схватила ручку и поинтересовалась:

– А чей он?

– Похмельщика, с ним и договаривайтесь.

– Что вы, Дегтярев не пьет!

– Тогда в чем дело?

– Он не может вылезти из собакомойки. Крышку заклинило.

– Откуда? – растерялась диспетчер.

– Ну… такая бочка с мотором, закрывается плотно. Мы в ней ротвейлера мыли.

– А зачем ваш полковник туда полез? – с искренним любопытством спросила Волошина. – За ротвейлером?

– Нет, конечно, вдвоем им там не поместиться. Дегтярев вымыться хотел!

– В бочке?

– Да.

– С мотором?

– Верно.

– Где полощете пса?

– Ага.

– Вы меня за дуру принимаете?