Дом для непрощённых

Сорок восемь белых роз. Белый – любимый мамин цвет. Цены на цветы кусаются. Но я решил поднапрячься. В центре есть палатка, где розы продают тридцать рублей за штуку. Потому что местные. Они довольно мелкие, зато обалденно пахнут. И гадостью какой-то не обработаны, чтобы дольше стояли, в отличие от роз из флористических магазинов.

В общем, после школы я сразу рванул в центр за розами, поэтому и опоздал в детский сад. По моим расчётам, мать домыла третий этаж и уже вышла из школы. Но если поднажмём – успею спрятать цветы до завтра на антресолях.

Только вот мармеладные червяки в мои планы как-то не вписывались. Нужно будет заходить в супермаркет – они продаются только там.

Я открыл рот, чтобы объяснить Мишке нецелесообразность покупки червячков, но, взглянув на брата, рот закрыл сам собой и свернул к супермаркету.

Если не будет очереди – успеем!

Но, видимо, сегодня удача была не на моей стороне, хотя, в общем-то, мне на неё жаловаться грех. Сколько раз с учёбой проносило!

Две ядовито-зелёные упаковки червячков я царапнул с витрины быстро, и бегом на кассу. А там, прямо перед нами - компания моих одноклассников во главе с Димой Шпиготским. Повезло!

Седьмое пекло! Ладно бы один, а тут с Мишаней, да ещё и с цветами…

Ох, и не любил я этого придурка! Хотя он был довольно интересен с парадоксальной точки зрения. По единодушному мнению женской половины класса Шпиготский был похож на одного из героев популярного среди девушек фильма. За это наши девочки нежно любили Димана, невзирая на его отвратительный характер. Я как-то ради интереса включил это кино. Вампиры со светящейся, как у феечек, кожей, оборотни в джинсовых шортиках…

В целом, мне понравилось. Давно так не ржал.

Что касается Шпиготского, он действительно был похож на одного из героев фильма. Если бы тот потолстел киллограмм на пятнадцать и подкрасился хной – так вообще один в один.

То ли похожесть на актёра, то ли великолепная успеваемость Димана подняли его самооценку до небес. Учителя души в этом пузанке не чаяли, называли его вундеркиндом и посылали на всяческие олимпиады, откуда он привозил призовые места и всяческие награды. Они не замечали, с какой снисходительной издёвкой разговаривает с ними Дима, не знали, как он обстёбывает их за спиной. Дружить со Шпиготским было выгодно, и вокруг него собралась кучка шакалов-прихлебателей. Недолго думая, Диман назвал их своим кланом и снизошел до своего божественного покровительства.

Слышал, он делал домашнее задание в электронном виде, потом отсылал своей правой руке – Васе Щукину, а тот уж должен был позаботиться о распространении домашки среди всех членов клана.

По-моему, мир сошел с ума, раз какой-то зарвавшийся ботаник считается самым крутым в школе. Черт, Шпиготский ведь даже был популярней играющего в хоккей Серёги Бочкарёва из 11 «В».

Учился я не ахти, потому и был у великого клана Шпиготского не в чести.

– Здорово, Кирюха! – хлопнул меня по плечу Щукин.

Я сдержанно поздоровался и собрался отвернуться, но тут Щука заметил у меня в руках мармеладных червячков.

– Не знал, что ты тащишься с этой детсадовской фигни!

Ага, а химический энергетик, по их мнению, видимо, напиток настоящих мужчин.

– Люблю мармелад, что ж поделать, - с ухмылкой кивнул я, хотя не догадаться, что я покупаю червяков для Михана, не смог бы только даун.

– Кирюшка мне покупает! – некстати вставил Мишутка.

– Это братец твой, что ли? – вклинился в разговор его величество глава клана Шпиготский.

– Да, это мой брат, - чуть громче, чем надо было, произнёс я.

Злость уже начала закипать во мне. Диман может смеяться над чем угодно, но если он посмеет тронуть моего брата, я за себя не ручаюсь.

А этот гад, как ни в чем не бывало, наклонился к Мишутке:

– Ну и как, хороший Кирюшечка братик? – просюсюкал он.

Не поняв издёвки, Мишка восторженно ответил:

– Самый лучший! У мамы завтра День Рождения, а Киря ей купил большущий букет цветов. Он сам на них заработал, когда объявления расклеивал. Я ему, правда, помог, но совсем чуть-чуть!

– Ух ты! Медников у нас, оказывается, расклейщик объявлений! – радости этого козла не было границ.

– Ты нарываешься, Шпиготский! – заметил я, изо всех сил стараясь сдержать клокочущую во мне ярость.

– А Кирюшка не хочет в подарок маме помыть за неё полы в школе? – поинтересовался у Мишки Шпиготский.

Брат озадаченно замолк. Кажется, он начал понимать, что человек, разговаривающий с ним, не совсем добрый. Или совсем не добрый.

– Ещё раз упомянешь всуе кого-то из членов моей семьи, Шпиготский, убью, - буднично сообщил я.

Мне удалось обуздать свою злость. Я не могу разбираться с этим гадёнышем при Мишке.

Диман чувствовал себя в окружении друзей абсолютно безопасно, поэтому он ответил очень борзо:

– Я буду упоминать кого хочу, когда хочу и с кем хочу. И не тебе мне указывать, босота подзаборная!

Они расплатились за свои энергетики и, наконец-то, свалили. Последнее слово осталось за Шпиготским.

– Молодой человек, не задерживайте кассу!

Спохватившись, я полез, но тут обнаружил, что все руки у меня в крови. Я даже не заметил, что очень сильно сжал розы, и шипы прокололи газету, вонзившись в мои пальцы.

Повезло хотя бы в том, что домой мы все-таки пришли раньше матери, и я успел укрыть розы на шкафу, прикрыв их коробками из-под «Лего». Чтоб не завяли, стебли я опустил в тазик с водой.

В общем, это была сложная конструкция, но риска практически никакого: до завтра мать вряд ли затеет уборку, а Мишаня умеет хранить секреты.

После встречи со Шпиготским брат стал каким-то мрачным и вялым. Уж не заболевает ли? Но температуры у него вроде не было.

Я попытался развеселить Мишку, но у меня ничего не получилось: ни во что играть брат не захотел. Вожделенные мармеладные червячки не съел. Даже в пиратов, а это, между прочим, его любимая игра. В итоге по его просьбе я достал набор акварели, принёс воду в чашке, и Михан принялся что-то сосредоточенно рисовать.

Мама пришла где-то через полчаса после нас. Я, балда, и забыл, что она собиралась зайти в магазин, купить что-нибудь к столу на завтра. Институтская подруга и мамин двоюродный брат. Вот и все, кто обещал прийти.

Когда отец ещё жил с нами, День Рождения каждого члена семьи праздновали шумно, и гостей всегда звали много. Накрывали огромный стол. В центре обязательно стояла запечённая отцом по его особому секретному рецепту курица – пальчики оближешь.

Может, поэтому я сейчас курицу на дух не выношу. В любом виде, хоть жаренную, хоть пареную.