Дом, который построил Майк

Только после гортанной фразы наших попутчиц Чо и Хо расслабили мышцы суровых жизнеспособностью лиц и ног и пропустили нас, уставших в долгой, гнетущей дороге комсомольцев в блистающее фойе.

Угловой гостиничный номер 612 на шестом естессно этаже оказался с виду очень даже уютным. В Сталинском стиле, с тяжелой цельного дерева мебелью, кроватями и паркетом, тяжелыми бархатными портьерами, он нисколько не уступал лучшим номерам гостиницы "Украина". Окна выходили соответственно на блистающие витринами проспекты Чвангвам и Чхолима, на театр Мансудэ и Народный Дворец Учёбы.

Вдалеке виднелись строительные леса, вокруг возвышающегося над городом 105 этажного отеля, строящегося специально к Международному Фестивалю Молодёжи и Студентов.

В номере всё было чисто до слёпу в глазах. Холодильник, одна штука, был чистый и пустой, графины, две штуки, были чистыми и пустыми. Горячей, чистой воды в номере не было. Впрочем, так же как и чистой, холодной. То есть воды не было как класса. По-видимому, её не было уже давно, так как надраенный до блеска унитазный бачок был сух внутри, как пустыня Уркум Кидук в Узбекистане, Земля, Солнечная Система.

Бесконечная грусть отразилась на суровом Петином лице, и, если внимательно посмотреть на моё отражение в тяжёлом зеркале, то грусть посетила и моё не менее мужественное лицо.

С криком журавля с младенцем в клюве, Пётр выскочил в коридор догонять Чо и Хо, но в этом не было необходимости. Девушки стояли за дверью слева и справа, и были готовы ответить на все вопросы сразу. Во-первых, что воды в номере нет, но зато она есть в общем туалете на первом этаже, где с удовольствием можно помыться после дороги. Просто давление водокачки не позволяет воде забираться на высоту шестого этажа. Да еще посмотрите, какие потолки здесь прекрасные, лепные, но высокие. Воду из-под крана лучше не пить, но горничная-этажная с удовольствием вам ее вскипятит, и если графины с водой подержать у открытого окна на ночь, то вода успеет остыть и её вполне хватит на весь день. Да холодильник пуст, но если вы хотите купить себе продуктов питания, то вам, как иностранцам, с удовольствием всё продадут в Гастрономе Номер Один, что на Проспекте Чхоллима. Там есть всё, если вы привезли с собой ваши заграничные деньги.

– А пиво там есть в продаже?
– с тоской спросил Петя.

– Пиво там есть, какое угодно, и китайское и японское и отечественное.

– А за Совдеповские рубли можно, - с искрой надежды спросил я.

– Можно, пожалуйста, только курс обмена не очень высокий. Лучше всего, конечно, доллары США, но если у вас их нет, то подойдут и рубли. 19 вон за 1 рубль. Это официальный курс. Но если вам очень нужно, мы сможем обменять по специальному - гидовскому, - и девушки многозначительно переглянулись.

"Профессионально работают, - подумал я, - совсем как Женька Павлов".

Сдали девочкам две красненьких десятки по 20 вон за рупь.

Приняли.

Воны приятно зажгли ляжки.

Гастроном Номер Один на проспекте Чхоллима действительно поимел всё, что только возможно на своих прилавках. От продуктов питания и сладостей, до спиртосодержащих напитков, от телевизоров с широкими экранами, до стиральных машин и портретов Дорогого Учителя в красивых рамах. На всех продуктах красовались стикеры - Сделано в КНДР. Проходя возле стойки с современными телефонами, Петюня поднял один, перевернул и прямо под наклейкой, "Сделано в КНДР" прочитал знакомое ему "Тошиба". "Мой плэйер-то, который отшмонали в Пекине, оказывается в Корее был сделан, ну дела!" - заорал он на весь магаз. На нас стали оглядываться совсем немногочисленные посетители. К нам подбежала маленькая, лет восьми, девчушка, с короткой стрижкой, закрученными волосёшками из-под пухлой фуражки, вытаращилась на Малкова широко открытыми узкими глазами, отдала пионерский салют, и что-то звонко закричала. Чо и Хо потянули нас дальше к прилавку винно-водочных изделий.

Бутылка китайского пива "Великая стена" обошлась нам в 20 вон, что совсем как у таксистов на улице татарина Сулимова в Свердловске или в кабаке "Малахит" на Либкнехта. Цены кусались, но "Великая стена" спасла двух забытых в чужой стране отроков Расеи. Тарелка доброго, янтарного риса с национальным корейским блюдом "кимчи", которое у нас в Большеустьикинске, Башкирия, Земля Солнечная Система смело назвали бы квашеной капустой, спасла также утомленные тяжестью коньяка Белый Аист желудки. Добрые и мягкие простыни и одеяла гостиничного номера 612 приняли нас в своё объятье даже немытыми после дороги, а уютный сталинский интерьер наполнился вскоре и до утра традиционным выхлопом послеспиртовых газов охлажденной пивом магнитки.

Она отдыхала до утра.

До утра чутко отдыхали Чо и Хо в соседнем номере, готовые в любую секунду указать нам правильный маршрут в незнакомом городе.

Перед тем, как спать, девочки зашли пожелать нам спокойной ночи, и Петя спросил у Чо, а шта же такого кричала мне маленькая девочка в магазине, отдавая салют. Чо немного помолчала и ответила, "Здравствуйте, дяденька американская империалистическая сволочь!"

Мы спали хорошо и сладко, сны алкоголиков крепки, но коротки, так же как и эта короткая корейская летняя ночь.

А добрым следующим утром нас ждала встреча с нашим долгожданным Дорогим Другом и Великим Вождем Ким Ир Сэном.

ВАНУА-ЛЭВУ

Я когда маленькой девочкой еще под стол пешком ходила, папа мой Лев Георгиевич читал мне на ночь всякую всячину. Поскольку сказок он никаких не знал, то читал папа мне свою кандидатскую диссертацию, успешно защищенную при Уральском Государственном Университете, "Корейская Народная Демократическая Республика сегодня и корейцы в ней". Я и сейчас некоторые факты из этого эссе помню. Вот, например, помню, что старший научный сотрудник Университета в Корее получал 70 вон, а рабочий завода - до 100 вон в месяц. Папа мне еще тогда говорил, что мы советские ученые получаем столько же в рублях, однако на эти 70 рублей научных мы можем купить 236 бутылок жигулевского пива в месяц, а вот корейский ученый может купить только 12. Так что смотри Машенька, насколько уровень нашей жизни выше, чем зарубежный.

Так что я думаю, что Мишка не трендит, когда говорит о стоимости пива в этом их Первом Универмаге. У нас ко времени их поездки цена за бутылку пива повысилась до "рваного", так значит и у них тоже, как раз до 20 вон. Значит, нормальный советский ученый типа моего папы мог купить 70 "жигулей", а корейский ученый позволял в месяц купить только три с половиной бутылки пива. И ничего не кушать.

Я тогда еще очень удивлялась и не могла спать по ночам, представляя, что если мой папа выпивает за вечер шесть-семь бутылок пива, то корейский папа может себе позволить только несколько глотков. А бедные детишки стоят вокруг и плачут, и плачут, и плачут от голода.

Честно сказать я знала про эту их поездку в Пхеньян, только очень поверхностно. Мой никогда о ней особенно не распространялся, только иногда, напившись в дугу, орал, что загубил великое дерево Мировой Революции.

А Малкова видела в Ебурге пару раз до его смерти. Тот спился совсем. Синяк синяком. Как нажрется, сразу ко всем в драку лезет, а потом ревмя ревет, всех проклинает, в особенности цыган. Мимо любого табора или гадалки пройти не может, чтобы матом не обложить.

Матушка его, добрая женщина, в Советский период работала гинекологом на Компрессорном, все бабы её знали, да и мужья баб этих тоже её знали. Она единственная там хорошая врачиха была. Я у неё четыре своих аборта совершила по знакомству, прости меня Господи грешную.

После выброса в общий водопровод на Компрессорном Заводе в 1994 году какой-то радиоактивной гадости женщины совсем перестали там рожать. Не могли забеременеть и всё тут. Гинекологическое отделение захирело совсем. Ни подарков тебе, ни премиальных. Одни аборты. Ни и открыла она тогда свой небольшой бизнес - выводить людей из запоя и приводить в чувство по утрам. Петюня для неё оказался незаменим по части опробования новых средств. Каждое утро его выводить из бодуна нужно было. Так и поднялась. Мужики к ней за месяц вперёд в очередь на вывод из похмелья записывались. Если напиться, как следует, не удавалось, менялись в очереди друг с другом. Компрессорный то небольшой посёлок. Все друг друга знают в лицо.