Дом, который построил Майк
Шрифт:
МГ.
САН-ФРАНЦИСКО
О Саше Калужском.
Саша Калужский уехав в золотой Сан-Франциско в 1994 году на какой-то там джаз-роковый музыкальный фестиваль в качестве переводчика, остался в Штатах вначале в качестве помощника посудомойщика в ресторане, слава Богу, недолго. Потом работал учителем русского языка, переводил немного направо - налево, но стабильности такие занятия не приносили никакой. Поэтому, в конце концов, нашел Саша себе работу по душе. Спокойную и без головных болей. Масса свободного времени после работы и не надо совсем думать на этом месте рабочем о карьере и продвижении по службе.
Бывший
Это не то чтобы я ёрничаю дёшево так. Сам то я вообще бутылки вон собираю, в промежутке между питьём портвейна да псевдомаляканьем моих картин.
Так вот, не просто маляром, а постоянно защищенным на все случаи жизни маляром. Маляром на знаменитый мост Золотые ворота. Вся красота работы заключалась в том, что эта работа тебе и твоей семье на всю оставшуюся жизнь, с хорошей зарплатой, с профсоюзным комитетом, который не позволит этим буржуинам тебя выгнать с работы, даже если ты полный пропойца, даже сексуальный маньяк, дурандас, педрилка и даже бывший директор советских рокеров-алкашей.
Мост этот, как многие его видели наяву или в фильмах о погонях, очень длинён. Длинён так, что пока ты его от начала до конца покрасишь, то снова надо к началу возвращаться. Многие поколения американских рабочих, из рода в род передавали прославленные трудом и почестями традиции героев маляров, изо дня в день, в непогоду и мороз, в зной и слякоть, туман и гололед они продвигались вперёд, чтобы, смыв с себя всё, и снова оставшись в живых, начать всё с начала.
И вот Саня стал там так вот работать. Работал так себе, работал. По вечерам и в выходные дни стихи писал на русском и английском языках. Потом читал их перед зеркалом в ванной комнате, потом засыпал спокойно и утром, к своим железякам - красить. И вот однажды во время тяжёлого рабочего дня, туманно и слякотно было, сорвалась одна стропилина и стремительным домкратом оборвала трос, держащий
висюльку с рабочими. Как же это называется по рабоче-крестьянски, подвесные строительные леса, что ли? Долго очень. Висюлька проще.
Так вот висюлька наклонилась, и народ из неё посыпался народным горохом, как из вертолёта, который спасал Тима Юнга из посольства в Сайгоне. Калужский стоял с краю платформы и успел сильной рабочей рукой перехватить вихляющийся трос и на несколько мгновений задержать колебания. Этого оказалось достаточно, чтобы оставшиеся маляры, трое человек, успели перепрыгнуть с платформы на балку моста. В следующее мгновение висюлька со скоростью падающего лифта рухнула вниз, унося в бушующие, холодные донельзя, безнравственные волны пролива бренные телеса русскоязычного иммигранта.
Герой.
Такие дела.
ВАНУА-ЛЭВУ
Я когда к Вовке Усицину после смерти моего мудилы ездила, то посетила погост этого паренька. Его то я совсем не знала, но много наслышана была. Похоже, что это мой удел там могилицы посещать, где он мамаем прошел. Калужский в Сан-Франциско, Зига в Токио, Марента в Амстердаме, Ирландия в Питере, Найджел и Пашка в Сиднее. Так и денег на билеты не хватит всех облететь.
Этот идиотский профсоюз мостовых маляров, так как искусство их покраски передаётся из поколения в поколение, имеет даже своё собственное кладбище, рест ин пиис блин на фиг. Выкупили они землю под него еще в 1835 году за какие-то гроши, 459 долларов. Добрых три гектара плодородной Калифорнийской землицы. Зато сейчас на все будущие поколения рабочих-маляров, как минимум до 2042 года, хватит сполна места.
У Саши могила всегда украшена цветами. Троих человек ведь спас.
Все семейные были они.
Жены, дети и всё такое.
Герой.
Да, кстати, зачем я еще к Усицыну-то ездила. Он ведь меня конкретно так тогда задолбал! Говорит:
– Если Миха у тебя кони в Башнях
Центровых задвинул, так это совсем не мешает тебе продолжить его дело, за которым он сюда во Фриско летел.Говорит:
– Я ведь вину за собой, какую никакую чувствую. Ко мне ведь он летел, красавец-самолет.
Я говорю:
– А чо делать то надо?
Говорит:
– Прилетай, увидишь.
Ну, оставила я старшего за главного со Стешкой сидеть, села я в почти пустой самолет, сразу после одиннадцатого-то мало смелых дураков находилось на полеты туда сюда по Америке, и полетела я на другой кост.
Прилетаю, никто меня не встречает. Села в мотор, приезжаю к Вовке, поднимаюсь на четвертый, звоню. Он открывает дверь в одних трусах, весь в поту, лицо такое счастливое-счастливое. Неожиданно для меня он такой фигуристый, спортивно-интересный оказался, после Амстердамской то расплывчатости. Трусы на нем женские, простенькие такие, с лямочкой такой сзади, чтобы полупопия голыми оставались. Говорит:
– Заходи Машка! Я тебя давно уже жду. Раздевайся сразу!
Я:
– Ты чо так вот прямо сразу раздеваться, хоть портвейном с дороги угости, потом город покажи, по барам поводи, а потом можно и раздеться. Ну, как положено.
А Вовка всё за своё:
– Давай раздевайся побыстрее, некогда, смотри, сколько заказов нужно обслужить.
Я смотрю, у него весь рабочий стол у компьютера завален письмами. Он мне первое попавшееся протягивает, смотри. А там что-то типа, "Дорогая Андрэа, у тебя такая попочка классная, такие титечки аппетитные, давай высылай мне уже скорееее свои трусикииии, а то мне без такой вот поддержки сложно себя-тебя любить. Денежку в размере 30 долларов вкладываю в конверт, как указано в твоём объявлении". Адрес на конверте конечно не Вовкин, а почтовый ящик номер PO BOX 1325. Ведь набегут на квартиру то поклонники, обступят со всех сторон, затрогают до смерти.
У Вовки в спальне стоит станок для накачки мускулов, вокруг валяются коробки с новыми трусами по 3 доллара 99 центов каждые. Вовка говорит, - "Я уже не могу больше из себя пот выдавливать. Сил моих больше нет. Ведь трусы должны до нужной кондиции дойти, пропитаться моими выделениями, а в день приходиться по 25-30 пар оформлять. На тебя Маша у меня большая надежда. Во-первых, ты женщина, у тебя и выделения другие, а во-вторых, ты новая сила, пота в тебе еще как минимум на несколько дней, и на каждую пару трусов меньше времени уйдет.
А без выделений у меня большие проблемы с клиентами. Я уже четыре раза возврат поимел из-за того, что трусики не бабой пахнут, а мужиком. Пришлось для этих возвратов проституток нанимать, спортом их заставлять заниматься в моих трусах, чтобы только клиентам угодить. Вот тогда они, эти красотки с Сансэт Бульвар точно подумали, что я крэйзи мазафака.
Платить я тебе, Машенька, буду половину от стоимости заказа, минус стоимость трусов, минус почтовые расходы. То есть 11 долларов 75 центов за пару. Сколько ты трусов до нужной до продажи кондиции доведешь, замочишь их своим чувством - все деньги твои".
Ох, я тогда и поработала. За эти три дня, что я у Вовки была, я 432 пары трусиков замочила. Иногда даже по-прасски, это когда на меня чувствинки женские находили. Но за эти экземпляры я по специальной сетке расценок брала - 15 баксов за выработку.
Вовка после этого моего приезда поднялся сильно. Открыл на Нэте сайт, где написал, что количество и разнообразие тёток увеличилось. Теперь можно не только Андрэу попросить трусы прислать, но и Корину, Стефанию, Дашу и Идингиму.
Я вот сейчас в этом кресле под пальмой сижу на этом забытом острове на Фуджи, за тридевять земель, а трусишки мои фиолетовые, что на мне сейчас пойдут в нужном направлении в Сан-Франциско по Вовкиному заказу. И вроде совсем и не нужны мне эти 20 долларов, а всё равно - так приятно, что я еще кому-то нужна, ну так приятно!