Дом на Тара-роуд

Похоже, на вечере можно было поставить крест. Вернулись Монто и его дружок.

— Где она? — Колм терпеть не мог разговаривать с этим человеком.

— Мы думали о многих местах, но в конце концов отвезли ее в больницу, — ответил Монто.

— Она уйдет оттуда и вернется. Нужно закрыть дверь ресторана.

— Не уйдет. Мы сунули пару бумажек человеку, который позаботится, чтобы этого не случилось.

— Спасибо, Монто. Я перед тобой в долгу за сегодняшнее.

— Только за сегодняшнее? Нет, так легко ты не отделаешься. Сам знаешь. Я больше не желаю слышать, что у тебя все занято.

— Да, конечно. Это была ошибка.

— Вот именно.

Линчи оплатили счет и собирались уходить.

— В компенсацию случившегося я исключил из счета стоимость вина, — сказал Колм.

— Спасибо, — сухо ответил Дэнни.

— Колм ни в чем не виноват, — заступилась за него Энни.

— Да, конечно. — Тон Дэнни остался холодным.

— А твой отец не виноват в том, что Орла выбрала его своей мишенью, — еще более ледяным тоном ответил Колм.

— Да, конечно. И большое спасибо за щедрость. — Дэнни Линч молниеносно сменил тактику, пытаясь сбить родных со следа.

— Ну что, роскошный был обед? — спросила Рия дочь.

— Мам, это было что-то необыкновенное. Эта певица с вываливающейся грудью то ли напилась, то ли обкурилась, начала ходить по залу и говорить всем гадости. А потом ее утащили. Там была миссис Вайн, и пьяная певица подошла к ее столу и сказала, что все они лесбиянки! Честное слово. Миссис Вайн, Герти и Розмари.

Рия схватилась за голову.

— Энни, повтори еще раз. Герти, Розмари… Энни, я не могу в это поверить.

— Ну, мам, единственный, кто может подтвердить мои слова, это наш гениальный наблюдатель Брайан Линч, который тоже был там и требует передать ему трубку.

— Извини, Энни, конечно, я верю тебе, милая. Просто все это так невероятно… И Бернадетта, и… э-э… Финола тоже все это видела?

— Ну, я думаю, они слегка оцепенели.

— Я люблю тебя, Энни, — сказала Рия.

— Ох, мам, ради бога. Передаю трубку Брайану.

— Мам?

— Брайан, как прошел вечер?

— Это был настоящий сумасшедший дом, мам. Ты бы не поверила. Мам, что такое лесбиянка? Никто мне не говорит.

— Лесбиянка?

— Да, точно.

— Это дама, которая любит других дам больше, чем мужчин.

— Ну и что?

— Ничего. Расскажи мне про вечер в ресторане.

— А ты знаешь каких-нибудь лесбиянок?

— Да, конечно, кое-кого знаю.

— Они и вправду такие ужасные?

— Нет, конечно, нет.

— А почему люди о них шепчутся?

— Никто не шепчется. Поверь мне.

— Мам, но они шептались. Вчера вечером.

— Просто ты чего-то не понял.

— Не думаю. Хочешь пожелать Финоле спокойной ночи? Она как раз собирается уходить. — Рия услышала вопль Энни.

— Брайан, ты дурак! — крикнула девочка.

— Да, конечно, я с удовольствием пожелаю Финоле спокойной ночи, — услышала Рия себя со стороны.

Последовала заминка, а затем в трубке раздался женский голос.

— Ну, я только хочу сказать, что у вас замечательные дети, — с отчаянием сказала Финола.

— Большое спасибо. Кажется, они тоже к вам очень тепло относятся, — промямлила Рия. — Я поняла, что этот вечер запомнится вам надолго.

Финола на мгновение задумалась.

— Знаете, в это можно было бы поверить только в том случае, если бы кто-то заснял всю сцену на видеокамеру.

Никто не называл друг друга по имени. Возможно, так будет всегда.

— Удачи вам, — сказала Рия.

— И вам тоже, — ответила Финола.

Рия положила трубку. До ее свидания с мужчиной, который работал в лос-анджелесском научно-техническом издательстве и приехал на конференцию в Бостон, оставалось еще два часа. Она только что закончила приятную беседу с матерью любовницы своего мужа. Эта явно страдающая маниакально-депрессивным психозом женщина, с которой они обменялись домами, выползла из своей норы и пошла в ресторан Колма. Мир встал с ног на голову.

Мужчина, сидящий у бассейна и потягивающий лимонный сок, настолько не напоминал своего брата, что Рия успокоилась. Она правильно сделала, позвонив на Гавайи. Примерно ее возраста или чуть младше, худощавый и рыжий. Похожий на ученого и уверенный, что она хорошо знает академический мир.

— Простите, кажется, я сделал неправильный вывод, — сказал Энди, когда выяснилось, что она не имеет представления об ассоциациях выпускников университетов ни в Ирландии, ни в Штатах. — Я думал, что вы с Мэрилин познакомились именно на этой почве.

— Нет, ничего подобного. Кое-кто думал, что мы познакомились на почве любви к садоводству, к которому я тоже не испытываю никакого интереса, — с улыбкой ответила Рия. Она надела свое лучшее летнее платье, бело-голубое, которое прошлым летом купила на чью-то свадьбу и с тех пор ни разу не надевала. Со шляпой, взятой напрокат у Полли Каллаган, оно смотрелось неплохо, но с тех пор повода его надеть у Рии не было. Ей следовало одеваться лучше. Будь она элегантной, как Розмари, возможно, все сложилось бы по-другому.

— Вы знакомы с тайской кухней? — спросил он.

— Ну… Теперь в Ирландии есть и тайские рестораны. В последнее время к нам стали ездить туристы со всего света. Но я была в них только дважды и ничего не помню, так что с удовольствием предоставлю выбор вам.

Похоже, все шло хорошо. Похоже, в старости, когда это уже совсем ни к чему, вызвать у мужчины интерес к себе намного легче.

Беседа в тайском ресторане тоже была непринужденной. Энди рассказывал ей о книгах, которые издает его компания. Книги, о которых мало кто слышал, но если человек работает в этой отрасли, то он не только знает о них, но и покупает, потому что у него нет другого выхода. Он объяснил, как радикально изменилось издательское дело после изобретения «сидиромов». Его дедушка был коммивояжером и торговал энциклопедиями. Этот человек перевернулся бы в гробу, если бы узнал, какого объема нынешние энциклопедии и как их продают. В Лос-Анджелесе у Энди была роскошная собственная квартира. Он был женат, но развелся. Детей у них с женой не было.