Домой на Рождество

На часах было восемь, когда я наконец вылезла из душа, отмытая до скрипа, оделась и причесалась, прошла по коридору, специально задержавшись у комнаты Мэтта. Я надеялась успеть переговорить с ним до завтрака. Дверь в его номер не была заперта, я ее толкнула и вошла внутрь.

– Мэтт! Мэтт, ты здесь?

Номер был пуст. Исчезли все его вещи, включая пустые бутылочки из-под алкоголя.

– Мэтт? – Я снова позвала, уже не очень надеясь на ответ.

– Мадам, вы кого-то ищете?

Я подпрыгнула от неожиданности, когда в номер бесшумно вошла горничная. У нее в руках была стопка чистых полотенец.

– Могу я вам чем-нибудь помочь?

– Ну… Мэтт Джонс остановился в этом номере, он что, только что выехал?

Горничная кивнула:

– Да, мадам. Двадцать минут назад.

Микроавтобус должен был прийти за нами к десяти часам утра. Почему же Мэтт уехал раньше? Ну конечно же! Я хлопнула себя по лбу и поспешила к себе в комнату. Вероятно, Мэтт отправился домой, чтобы убедиться, что с его дедом все в порядке. Я проверила время по мобильнику. Пять минут девятого. В любом случае мои коллеги еще на завтраке. Если я прямо сейчас с ресепшн закажу себе такси, то разом убью двух зайцев: не столкнусь с Карлом в микроавтобусе и, может, успею застать Мэтта в больнице у его деда.

Нервы пошаливали, всю дорогу до Брайтона я никак не могла успокоиться, но, когда поезд пришел на станцию, вместо того чтобы ехать домой, я поймала такси и помчалась в больницу. По пути туда я постоянно спорила сама с собой. Говорила: «Бет, ты устала от мужчин, поклялась, что больше не будешь иметь с ними дела, так почему же тебя тогда волнуют переживания Мэтта? Езжай домой и обо всем забудь». Потом: «Бет, когда такое происходит с тобой, ты ждешь от парня объяснений. Что же ты не можешь взять и все рассказать Мэтту?» К тому моменту как такси привезло меня в больницу, я устала от споров с собой. Выйдя из машины, я направилась в магазин подарков, который располагался рядом с больницей.

Я даже немного успокоилась, когда не смогла найти дедушку Мэтта. Адреналин схлынул, и идея явиться в больницу, чтобы тут застать Мэтта, вдруг предстала мне во всей своей очевидной нелепости. Любой нормальный человек (не я) подождал бы до понедельника, а затем позвонил бы ему на работу, чтобы справиться о самочувствии больного родственника.

«Ну, я хотя бы попыталась», – успокаивала я себя, пока спускалась в столовую выпить чашечку кофе перед тем, как поехать домой. Только я открыла дверь, размышляя, какой бы фильм вечером посмотреть, как столкнулась… с Мэттом! И стояла перед ним, как идиотка, с букетом цветов и дурацким Санта-Клаусом, купленными деду в подарок. А Мэтт смотрел на меня так, словно я прилетела с другой планеты.

Сидеть напротив него за белым больничным столом было едва ли не самым странным времяпровождением за всю мою жизнь. Мы разглядывали друг друга, словно были не знакомы. Когда Мэтт спросил меня, для кого цветы, я ответила, что купила их для его деда. И Мэтта это так тронуло, что я немедленно почувствовала себя виноватой. Словно и инфаркт у деда случился по моей вине. Я немного пришла в себя, когда мы направились в палату, и молчать больше не могла. Нам с Мэттом следовало поговорить обо всем. Думала, что он поведет себя со мной холодно, но все оказалось намного лучше, чем я ожидала. Мэтт даже рассмешил меня! Мы общались легко и непринужденно, будто той ужасной неловкой ночи не было в помине. И я все думала, почему так переживала, не решаясь с Мэттом поговорить. Ведь можно было гораздо проще ко всему отнестись.

Дед оказался очень милым. Он меня заприметил сразу, как мы с Мэттом вошли в палату. Пригласил меня присесть на край кровати рядом с ним. Обрадовался мне, словно навестить его с моей стороны было самым обычным делом.

Мэтт протянул ему сэндвичи и чашку чаю и в течение следующих двадцати минут не произнес ни слова. А дед задавал вопросы один за другим: откуда я, чем занимается моя семья, как долго я живу в Брайтоне… а потом рассказал мне о своей последней жене. Мои бабушка и дедушка умерли, когда мне было тринадцать лет, и я уже успела забыть, как приятно поболтать с тем, кто не озабочен карьерой, модой, ботоксом и может заставить меня рассмеяться, стоит ему лишь изогнуть бровь, договаривая какую-нибудь фразу. Дед быстро реагировал на шутки, смеялся, запрокидывая голову, как Мэтт, – они были с ним похожи. И я теперь очень хорошо понимала, почему Мэтт так его ценит.

Дед произвел на меня сильное впечатление, и я не сразу заметила, как Мэтт начал потихоньку одеваться, чтобы уходить.

– Ну что, пора, внучок? – спросил мистер Баллард.

– Да. – Мэтт помог деду устроиться поудобнее и кивнул в мою сторону. – Бет, я тебе позвоню.

Позвонит мне? Да он, похоже, и вправду мной заинтересовался. После всего, что случилось: после того как я чуть не решила утопиться той ночью, на побережье; после того как светила ему голой попой со скалы, стукнула его пяткой в челюсть…

– Позвонишь?

– Да, завтра.

Ничего себе! Никаких мучительных ожиданий звонка, никаких тупых правил вроде «подожди три дня перед тем, как позвонить девушке»!

– Великолепно, – не сдержалась я, глядя прямо Мэтту в глаза. – Я и вправду буду ждать твоего звонка, Мэтт.

Мэтт склонил голову набок:

– Будешь?

– Буду.

– Только не сдавайся, Бет, ведь конкурс на соискание должности менеджера в кинотеатре пока не завершен.

– Как? – Мои щеки запылали от смущения. Я пыталась отвести взгляд и вдруг сконцентрировалась на… металлической утке, которая стояла рядом с кроватью деда. – Ну да, мне тоже интересно, конечно, узнать, каковы результаты собеседований.

– Правда?

– Дружок, а ты завтра приедешь меня навестить? – спросил дед. – Или забудешь, занятый другими делами?

Мэтт улыбнулся:

– У тебя нет шансов, старик! Я все равно приеду, как бы ты ни старался меня не пустить.

Я наблюдала, как Мэтт надевает пальто, кладет айпод в карман и вставляет наушники в уши.

– Ну, тогда я поехал. Пока-пока!

– Удачи, внук! – Дед помахал Мэтту с кровати.

Мэтт замялся, казалось, он чем-то смущен.

– Да, – сказал он, как бы подтверждая что-то себе самому, и решительно вышел из палаты. Руки в карманах, головой он кивал в такт песне, которую слушал.

– Ну и вот, – обратился ко мне мистер Баллард, – как давно вы с Мэттом влюблены друг в друга?

Как давно мы влюблены? Хорошенький вопрос. Он звучал у меня в голове, даже когда я уже вышла из дверей больницы и присела на скамейку. Часы посещений закончились. Я поуютнее запахнула свой жакет. К дверям больницы подъехала машина «Скорой помощи», и я наблюдала, как доктор и две медсестры вышли ее встречать.

Как давно мы друг в друга влюблены…

Дед Мэтта был явно болен, но соображал очень хорошо. Но почему он спросил об этом? Например, мне совершенно ясно, что Мэтту, конечно, было хорошо со мной ночью, в отеле, но он на самом деле заинтересован максимум в том, чтобы со мной выпить, не более. Да к тому же я от мужиков уже устала. А вдруг не устала?

«Бет, – строго сказала я себе, – не придавай большого значения пьяным объятиям, подружка. Есть по крайней мере четыре важные причины, по которым тебе следует раз и навсегда забыть о Мэтте. Он не настроен серьезно по отношению к тебе, это ясно. Ты ему скоро наскучишь. Да и он тебе не пара. И у деда недиагностированный Альцгеймер, а это может передаваться по наследству… Возможно, ты себя накручиваешь, но причины веские».

Я еще немного понаблюдала за машиной «Скорой помощи», встала со скамейки и двинулась вниз по Истерн-роуд. Сигнальные огни автомобилей светили в тумане. У больничной стены двое страстно целовались. А рядом с ними топтались двое парней, жадно выкуривая сигарету за сигаретой. Я внимательнее присмотрелась к целующейся парочке. Заметила, как мужчина сказал что-то своей подружке на ухо, а потом они снова стали целоваться. Вспомнила, как Мэтт точно так же держал мое лицо в своих руках и как мне это понравилось. Он целовался не спеша, чтобы иметь возможность периодически заглядывать мне в глаза. Это походило на сцену из мелодрамы сороковых годов, в которой парочка, пережив несколько неприятных эпизодов, в конце концов понимает, что каждый из них по-настоящему влюблен и… Бет, прекрати! Я уже злилась на себя. Слишком много читаешь всяких романтических книг, слишком много смотришь романтических фильмов. Всего-то и было, что одна-единственная ночь, да и та не вполне удалась.