Допрос
Шрифт:
– Значит, надо обратиться к Генеральному прокурору.
– Поздно. Это можно было сделать раньше, если бы была необходимость. А ее не было... Как. впрочем, нет и сейчас. Ты собираешься обвинить в тяжких преступлениях весьма уважаемых людей, а исходишь лишь из предположений и догадок.
– Ты же знаешь, что эти предположения и догадки - правда. Эльшад вздохнул.
– Особенность нашей профессии, дорогой мой, в том, что любые решения принимаются на основе фактов и только фактов.
– Особенность нашей профессии, - сдерживая раздражение, возразил
– К сожалению, - еще раз вздохнул Эльшад и развел руками, - недоказанная истина - это не истина. Ее нет, она не существует.
– Значит, надо ее доказать, - упрямо сказал Сейфи.
– Когда? И кроме того, в деле есть неопровержимые улики, доказывавшие вину этого спортсмена я подтвержденные его собственным признанием, Я не понимаю, что тебе еще нужно.
– Не могу я засадить человека только потому, что истинные преступники занимают высокое положение и ведут себя так ловко, что уличить их невозможно.
Эльшад покачал головой.
– Ты как будто вчера родился. Есть факты - можно кого угодно притянуть к ответу. Нет фактов - приходится ограничиться тем, что имеешь. Я потом... Эльшад чуть замялся...
– тебе сейчас вообще ни к чему осложнения... Дело ясное, надо его закончить в срок... Я уже не говорю о квартирном вопросе... Все уже решено положительно.
– Откуда ты знаешь?
– Теймур звонил...
– Эльшад перегнулся через стол и вернул рапорт Сейфи. А если не уложишься в срок и ничего нового не докажешь, будет самое настоящее ЧП...
Соседа увели на допрос, и Мухтар снова беседовал с Аян.
– Ну вот, я же говорил, а ты не верила. Теперь еще смерть какой-то девушки прибавилась. Тут уж расстрел - точно... Вот тебе и надежда...
Уткнувшись головой ему в грудь, Аян горько заплакала.
Мухтар опять вспомнил лицо Руты Балодис. Теперь трезвое, око было искажено гримасой отвращения к себе и тому, что произошло. Он представил себе, как, полураздетая, подошла она к окну своей квартиры, поднялась на подоконник и сделала последний шаг...
Он увидел падающее тело с развевающимися в воздухе волосами...
И тело, лежащее на краю тротуара... Тело, к которому испуганно приближались редкие прохожие...
– Деньги ищут, - сказала Аян.
– Говорят, будто ты спрятал где-то целый миллион.
– И ты поверила?
– Нет, конечно.
– Все, что я зарабатывал, приносил домой.
– Я так им и ответила... Но они не поверили.
– Это не имеет значения. Все равно я ничего не скажу...
– А разве ты что-то скрываешь?
– За что же мне платили пятьсот рублей в месяц?
– Я думала, это твоя зарплата, - растерянно сказала она.
– Я же не профессор. Через мои руки действительно проходили огромные деньги. Но я отдавал их.
– Целый миллион?
– Да.
– И что теперь будет? Почему ты должен страдать за других? Почему они молчат? Они же знают, в каком ты положении?
– Может, еще надеются вытащить меня...
– Они обязаны помочь,-
как бы убеждая себя, сказала Аян.– У них такие связи. Мухтар нахмурился,
– Только не вздумай просить их. И вообще не вступай ни в какие переговоры,
– Если у них есть хоть капля совести, они должны спасти тебя.
– Надо готовиться к худшему,
– Что бы ни случилось, я буду ждать тебя всегда, всю жизнь,
– Спасибо.
– Мухтар еще крепче прижал ее к себе.
– Но я не, хочу, чтобы ты и себе погубила жизнь. Я все время думаю... Тебе будет очень трудно одной... я знаю...
– - Глупый. Мне никто не нужен, кроме тебя.
– Я знаю, я верю тебе, но, понимаешь, есть вещи сильнее нас, как бы мы ни старались. Природа есть природа.
– Без тебя во мне умирает всякая природа.
– Это говорят все женщины...
– Не обижай меня.
– Прости. Здесь во всем начинаешь сомневаться...
Лязгнул засов, дверь со скрипом отворилась, и в камеру вошел сосед. Надзиратель, не переходя порога, окинул взглядом лежащего на койке Мухтара.
Аян исчезла.
– Поздравьте меня, - радостно сообщил сосед, как только надзиратель запер за ним дверь.
– Ей разрешат прийти ко мне завтра... Выпросил-таки свидание.
– Поздравляю.
Сосед подошел поближе, перешел на шепот:
– Лишь бы она не была в отъезде. Я сказал, чтобы она пришла, а то набегут все: и дочка, и зять. Не дадут поговорить... Что у вас?
– Все по-старому.
– Мухтар продолжал лежать с закрытыми глазам".
– Может, вам что-нибудь надо передать?
– спросил сосед.
– Кому?
– На волю. Могу организовать через жену.
– Спасибо.
– У меня есть грифель, - сосед пригнулся поближе и полез за пазуху, можно написать записку.
– Это, конечно, риск. Но ради вас я на это пойду. Он вытащил наконец крошечный карандашный грифель.
– Бумаги же нету.
– Оторвем завтра утром от газеты. Кому вы хотите написать?
– Жене.
– Правильно. А она передаст дальше.
– Кому дальше?
– Другой такой возможности не будет. Вы должны написать друзьям, чтобы они начали действовать.
– Каким друзьям?
– Ну, я не знаю... Тем, из-за кого вы сидите. Это не мое дело, конечно. Но даже ребенку ясно, что за вашей спиной кто-то стоит... Вы держитесь молодцом, но и они для вас должны что-то сделать.
– Поговорим о чем-нибудь другом, - прервал Мухтар.
– Пожалуйста, - обиженно сказал сосед.
– Я просто хотел помочь вам, раз есть возможность.
– Спасибо.
– Я очень привязался к вам. Мне кажется, ближе у меня никого нет. Жаль только, что мы познакомились в таком месте... Обвинительное заключение уже предъявили?
– Да.
– Восемьдесят восьмая прим?
– Да.
– Плохо...
Мухтар закрыл глаза...
Гюля ожидала Сейфи у ювелирного магазина.
– Вот, - показала она на какую-то зеленую коробку, протиснувшись к прилавку.
– Покажите, пожалуйста!