Дорога к счастью

Дознаватель вёл своего пленника служебными переходами в сторону бального зала, и когда Имрус догадался, что всё же сможет увидеть и коснуться Златы, они свернули и вышли на технический балкончик, с которого можно лишь сверху наблюдать за обществом. Боковые колонны прикрывали их от взглядов сидящих в конце зала лэр, а те, кто танцует, не будут смотреть наверх, чтобы не проявлять невежливость по отношению к партнёру.

Имрус с жадностью высматривал Злату, но её не было среди танцующих.

— Не ваша ли супруга кокетничает с молодыми лэрами высшей линии? — с усмешкой спросил дознаватель, показывая в сторону небольшого оживлённо беседующего кружка, состоящего из практикантов генерала и Златы.

Она что-то рассказывала, а бывшие стажёры смеялись и привлекали к себе внимание всех лэров. Заиграла новая музыка, и кружок из молодёжи разбил подошедший канцлер короля. Все склонились, а он пригласил танцевать Злату и она, нисколечко не смущаясь, закружилась с ним.

Если бы девушка услышала о себе, что она «кружит в танце», то ей стало бы смешно. Кавалеры в основном едва касались своих дам и чаще придерживали их за длинный рукав, а кружение происходило очень медленное и больше походило на переход с места на место по кругу.

Имрус видел, что на губах Златы играла лёгкая улыбка, а канцлер был заинтересован разговором с нею. Они танцевали и, сопровождаемые завистливыми взглядами с женской и мужской сторон, вели непринуждённую беседу.

Холод пополз по его груди, больно сжимая сердце. Он не удивлён, что она заставила канцлера заинтересоваться ею, что тот улыбнулся ей в ответ и с любопытством разглядывает её, но Имрус не мог на это смотреть. Она его лучик, его свет и радость, и ему хотелось в это верить; он желал бы даже обманываться, но его глаза неотрывно следили за нею, и он видел, что ей доставляет искреннюю радость разговор с канцлером; что она даже чуть склоняется к нему; а когда она сама коснулась его плеча, то ему показалось, что он умер.

Дознаватель следил за реакцией генерала и когда тот, вцепившись в перила, не сводил глаз со своей жены, он позволил себе торжествующе улыбнуться. Нельзя женщин настолько любить, чтобы забывать о себе!

Пусть его подопечный убедится, что она не стоит его защиты и перестанет прикрывать все детали произошедшего. Он видел, какую боль приносит Больдо увиденное, и когда жёнушка мимолётно коснулась канцлера, обращая его внимание на что-то, едва удержался от победного клича. Эйш показала себя во всей красе! Лживая, лицемерная хищница! И вдруг:

— Имрус!!! — крик Златы перекрыл плавную музыку. — Имрус! — снова раздался её голос уже в полной тишине.

Все остановились и с недоумением смотрели на неё. Канцлер проследил взгляд лэры Эйш, которая, танцуя, ни на секунду не опускала глаза, как делают дебютантки; он, приподняв голову и прищурившись, посмотрел на покрасневшего от досады дознавателя и неестественно бледного генерала.

Злата продолжала дурить всё общество, причём сама она уже не контролировала этот процесс. Дамы обсуждали семейную драму и сложные взаимоотношения между Эйш и Больдо; мужчин волновала безопасность границы и спокойствие на курорте. Служащие лэры, раскусив некоторые Златины враки, намеренно продолжили её шутку про троллей и выхухолей, чтобы посмеяться над теми, кто ничего не понимает, а молодёжь от души развлекалась тем, что придумывала новые детали, вводила вымышленных персонажей и всё окончательно запутывала.

Канцлеру его величества захотелось лично поговорить с молоденькой лэрой Эйш и для начала он пригласил её на танец. Она даже и не подумала скрывать, что всё выдумала, но это лэр понимал и без неё. Его поразили её пояснения, для чего она всё затеяла.

— Мне надо было привлечь внимание к аресту Имруса и создать вокруг него положительную атмосферу, — пояснила она, не стесняясь открыто смотреть на него.

— Интересный подход. Кто же надоумил вас взбудоражить общество?

— О, лэр, простите меня! Я вам сейчас всё объясню, и вы поймёте, что советчиков у меня не было. Я когда всё это начала, то наивно думала, что буду дирижировать всем происходящим, но это было верно первые пару дней, а потом всё покатилось без моего контроля. Я как лист на ветру, мчусь в ураганном порыве и уже ничего не понимаю, куда лечу, чего добьюсь…

— М-да, значит, вы всё затеяли, чтобы оправдать Больдо? — лэр с интересом смотрел на Талейту. Она похорошела, расцвела, привлекала своим энтузиазмом и живым взглядом.

— Да, ведь он защищал свою семью — и только! — активно отреагировала она, набирая воздуха в грудь, чтобы выдать целую речь, но мужчина не стал дожидаться её:

— А вы теперь защищаете его — и только, — усмехнулся он, думая о том, что один оставляет горы трупов, другая одним махом поставила на уши весь высший свет, и эта ненормальная взбудораженность выползает уже за границы королевства.

— Да, как умею, — Злата постаралась улыбнуться как можно милее и беззащитнее.

— Жаль, что ваш дар запечатан, — неожиданно посетовал мужчина и он был единственный кто за всё время выразил сожаление по этому поводу.

— А нельзя снять эту печать? — зажглась в Злате надежда.

— Нет.

— Не верится, что в нашем мире есть что-то необратимое, — допытывалась девушка.

— И, тем не менее, это так. Вам прижгли все магические токи, и если их расковыривать, то вы умрёте от боли, причём без всяких гарантий на возобновление движения энергии в вашем теле.

— А вы знаете, что очень больно, когда забирают силы? — она даже чуть склонилась к нему, чтобы никто кроме него не увидел печаль в её глазах. Ей бы не следовало сейчас об этом говорить, но порыв выплеснуть хоть как-то свою обиду оказался слишком сильным.

— Нет, не знал, — удивился канцлер.

— Из тела уходит тепло и его место занимает колючая стужа. Невозможно пошевелиться, а потом печать Барути бежит огнём по телу — и снова боль.

— Хм, ни одна из девушек не рассказывала, что чувствует, а их апатию связывали с волнением.

— А кому рассказывать, лэр канцлер? Лэру поглотителю или родителям, оплатившим пытку?

— Лэра Эйш, — строгим тоном мужчина показал, что обрывает неприятный ему разговор, — как вы думаете, что повлияло на вас, что ваш дар немного изменился? И унаследуют ли его ваши дети?

Злата намёк поняла и, скрывая истинные чувства, приняв приветливое выражение лица, начала деловито рассуждать:

— Сложно прогнозировать, лэр канцлер. Я бы не сказала, что мой дар поменялся, он словно вызрел, набрался сил и показал себя. Вы же должны знать, что направление природников очень разнообразно, а я нигде не обучалась и даже толком не выяснила, к какой ветви меня можно было бы отнести.

— М-да, вы могли быть и целителем, и взять что-то от менталистов…

— Всё может быть, — грустно улыбнулась Злата, — но мои уроки закончились, как только я смогла удерживать под контролем свой дар.

— Вы жалеете об этом? Вам бы хотелось учиться?

— Конечно! Это же очень интересно! — ей хотелось бы поговорить об Имрусе, но чувствовалось, что канцлер сам ведёт разговор и необходимо плавно следовать за ним, не навязываясь, а вовремя подогревая его интерес и надеясь вывести на нужную ей тему.