Дорога к счастью

— А какую роль играют в вашей афере молодые лэры, с которыми вы так мило беседовали? — неожиданно спросил партнёр.

— Мне кажется, — тут девушка умерила свой талант привирать и отвечала очень осторожно, — что они уважают Имруса и хотят ему помочь, только не знают, как это сделать, вот и присоединились ко мне, так как у меня был хоть какой-то план.

— А ещё им надоело давать ответы на вопросы коллегии, но понравилась шутка о выхухолях, — подытожил канцлер.

— Наверное, — робко улыбнулась Злата, — когда молод, есть желание творить, а не болтать впустую, добиваться признания трудов, покорять какие-то вершины и шутки — верные спутницы подобного энтузиазма. Посмотрите туда, — девушка слегка направила канцлера, коснувшись рукой, — разве можно сидеть с такими унылыми лицами? Они же не мёртвые, а живые!

Мужчина повернул голову в сторону группки юных лэр, лица которых походили на красивые маски. Раньше он бы не обратил на них внимание, но сравнивая девушек с лэрой Эйш или той же Макинто, которая неожиданно расцвела, обрела множество поклонников и даже вернула себе расположение мужа, эти юницы вызвали у него странное отталкивающее ощущение. Красавицы в эту минуту ассоциировались с нежитью.

А Злата почувствовав странную тревогу, подняла взгляд наверх и даже не сразу поняла, как ожил нарисованный и спрятанный ею в папку портрет Имруса. На бледном лице тёмным пятном выделялась щетина и неистовым огнём горели его глаза. Он прикрыл их, а ей казалось, что они всё ещё прожигают её насквозь и кричат о своей боли. Всё было так, как она нарисовала.

Она мгновенно сообразила, как выглядит на этом балу и что он мог подумать о том, что она рада его заключению, особенно если стоящий рядом с ним мужчина помог ему по-своему понять всю картину.

О, это выражение горделивого самца ей хорошо было знакомо! Первую половину жизни он будет разбивать девичьи сердца, плодить и бросать детей, а под конец жизненного пути, он, никому не нужный, станет с завистью смотреть на своих бывших, окружённых взрослыми детьми, на то, как вокруг них крутятся смеющиеся внуки.

Злата, не теряя ни секунды, закричала имя мужа. Плевать на всех! Он не должен уйти и думать, что она его использовала и бросила! Ей показалось, что из-за музыки он не услышал, и Злата позвала его ещё раз:

— Имрус!

Канцлер перестал разглядывать юных лэр и резко повернулся к партнёрше. Он проследил, куда она смотрит, и выражение его лица стало странным. Он чуть прищурился, даже вроде насмешливо выгнул бровь, но от него веяло угрозой.

— Моего мужа отпустили? — волнуясь, спросила его Злата.

— Сомневаюсь, — протянул он.

— Вы проводите меня к нему?

— Пожалуй, в любом случае нечего нам здесь стоять, — тихо произнёс канцлер.

— Лэры, да это же наш Больдо! — воскликнул кто-то.

— Генерал, мы рады вам! — поддержали с другой стороны.

— Лэр Больдо, вы нам нужны! — заголосили бывшие стажёры, и поднялся невообразимый шум.

Дознаватель дёрнул подопечного за рукав, уводя с балкончика, а он провожал взглядом бегущую за быстро идущим канцлером Злату. Она едва не упала из-за того, что обернулась и при всех послала ему воздушный поцелуй.

— Идёмте, — поторопил его дознаватель.

— Нет, — упёрся генерал. — Куда её повёл канцлер?

— Откуда же я знаю, — раздражённо отмахнулся продолжающий тянуть Имруса дознаватель.

— Мы пойдём навстречу, я выведу, — твёрдо велел Больдо.

— Нет, вы под арестом! Мы возвращаемся в камеру!

— Как хотите, — бросил Имрус, отодвигая плечом дознавателя.

— Не вынуждайте меня пользоваться оружием, — пригрозил мужчина, на что генерал только усмехнулся:

— Идите за мной, а оружие вам не поможет.

— Вы…

— Я хочу её видеть.

Злата бежала за канцлером.

— Мы к нему? Да? К нему? — всё пыталась она уточнить, пока не столкнулась с Имрусом на повороте.

— Так я и думал, — процедил сквозь зубы канцлер и, обращаясь к дознавателю, произнёс:

— Вы в своём уме: вывести заключённого без охраны и без наручников?

— Но лэр Больдо — не маг, и… — оправдывался дознаватель и сам понимал, как глупо это звучит в свете расследуемого им дела.

— Запомните раз и навсегда: если вы берётесь сопровождать куда-либо боевого генерала, то он должен быть закован по инструкции и сопровождение не менее…

Злата ничего не слушала. Она налетела прямо на Имруса и, если бы он не поддержал её, то упала бы. Быстро обняв его и тут же затребовав себе свободы, которую он предоставил ей только наполовину, продолжая удерживать за плечи, она принялась шептать ему обо всём том, что успела натворить.

— Имрус, да вы слушаете меня? — возмутилась она, видя, что он без отрыва смотрит на её пылающие щёки или губы, которые ей пришлось облизывать из-за пересохшего горла после пробежки.

Злата торопилась вывалить все новости разом и одновременно она краем глаза следила за канцлером и дознавателем. Девушка сообщала генералу факты и домыслы, успевала обронить вести про детей, про его стажёров, а ещё тайком запихнула ему в карманы кольца и несколько цепочек-браслетов.

— Это чтобы вам было чем подкупить охрану, — заставила она его наклониться и горячо зашептала в ухо. — Если бы я знала, что увижу вас сегодня, то спрятала бы пилку, — тревожно скосив глаза на канцлера с дознавателем, посетовала она, и он впервые ей ответил: — Зачем?

— Как зачем? Чтобы перепилить прутья и бежать, — Злата гневно посмотрела на него, не понимая, как можно не знать таких простых вещей, а он улыбнулся и неожиданно нахально поцеловал её в губы.

Мужчины рядом затихли, а она сердито отпихнула его и, зло пыхтя, принялась ругаться:

— Это нечестно! Вы пользуетесь своим положением!

— Какое такое у меня особое положение, — смеётся он, и канцлер в удивлении приоткрывает рот.

— Мне вас очень жалко! — Злате стало неловко из-за всего происходящего, но все уставились на неё и с нетерпением ожидают объяснений. Ну что за дурдом! — Я сочувствую вам, и хочется…

— Что хочется? — как-то по-особому выдохнул он вопрос, и было в этом что-то зверино-притягательное. Злата ещё больше раскраснелась, и если бы ей дали полотенце в руки, то она бы им разогнала сейчас всю компанию, невзирая на титулы, чтобы неповадно было ставить приличную лэру в неловкое положение!

— Ну-у, проявить некоторую нежность… — подобрала она слова.

Имрус опустился перед ней на колени:

— Я весь ваш, проявите!

— Вы невозможны! Своим порывом вы спугнули все мои нежные чувства, — обиделась Злата, но при этом дала ему возможность себя приобнять и погладила его по голове. — Вы только многого себе не надумайте, — буркнула она, — но одно знайте точно: мы вас ждём.

— Мы?

— Да. Я и дети.

Злата почувствовала, что он крепче сжал её, да ещё огладил ягодицы, за что она его стукнула. Ну как у него так получается?! Только что вызывал море сочувствия — а теперь уже надо спасаться от него, пока не облапал на глазах у всех!