Дорога в Небо. Книга третья. Работа над облаками

– А я весной тридцать седьмого, – вздохнул Роман. – Совсем чуть-чуть не состыковались!

– Ага, прикольно было бы, – вспомнив детский жаргон, ответил Славик.

– Да, времена были… – с явной ностальгией высказался Роман. – Жаль, из нашей группы только я в космос прорвался. А у вас?

– А у нас почти все, – похвастался Станислав. – Только командир так и не прошел по конкурсу. Обиделся на всё и на всех, и больше с нами, счастливчиками, не контачил.

– То есть теперь в космосе целых четыре участника вашей смены? – поразился Роман.

– Нет, – оживившийся было Славик, опять угас. – Только мы с Элен.

– Почему? – тихо спросил командир.

– Кэйлаш Бадамшина, – так же тихо ответил Славик.

Во взгляде Романа появились настоящая боль и сострадание. Любой космонавт любой страны мира знал наизусть имена тех пятерых индийцев, что не вернулись от кометы Чурюмова-Герасименко.

– Прости, – попросил Роман.

– Не за что, – чуть поморщился Бойченко. И закончил: – А ее муж Тимур, он тоже был с нами на Таймыре, ушел из отряда космонавтов. Стал киберполицейским.

Глава 11. Доктор Элен

15.02.2057

плато Сизифа, Марс

«Нет, это какое-то свинство! Отчего меня дрожит в его присутствии!» – почему-то по-русски думала Елен, пытаясь сохранить светское выражение лица во время общего ужина.

Многолетняя тренировка на трапезах и званых обедах в замке Бальёр помогала слабо. Да и отвыкла за последние годы женщина от соблюдения этикета. Дома появлялась раз в несколько месяцев, обычно на дни рождения мама и папа. А в остальное время училась, плавала в глубинах океана, тренировалась на космонавтку. Или работала в медицинских клиниках.

Вернее, училась работать в медицинских клиниках.

Ее подготовка по специальности «космическая медицина» требовала огромной и разнообразнейшей врачебной практики.

И сейчас это помогло.

Элен не упала в обморок при виде обожженного электричеством русского коллеги. Операцию по пересадке кожи провела мастерски. С точной настройкой реанимационного оборудования справилась великолепно.

Теперь, если не случится чего-то совершенно непредвиденного, за жизнь Арсения можно не опасаться.

Но оставлять тяжело раненого человека на попечение второго врача русской экспедиции пока нельзя.

Элен оценила квалификацию Виктории, как неплохую, или даже хорошую, но совесть будет ныть и грызть, если сама француженка не останется хотя бы до состояния стабильно-поправляющегося. А это не меньше недели.

Так что таких вот совместных трапез будет еще ой как много…

И Славик опять и опять будет сидеть напротив нее. Изо всех сил стараясь прятать глаза, которые слишком сильно его выдают.

«Ну, почему он так?! – чуть ли не с болью думает Элен. – А сама я?»

Как только еда закончилась, женщина грациозно встала из-за стола. Малая гравитация делает движения еще более плавными, но и то, что она французская аристократка – дает о себе знать.

– Благодарю за вкусный ужин, – вежливо поклонилась Элен. – Капитан, можно я погляжу вашу оранжерею? Перед сном хочу на растения любоваться.

– Конечно, – соглашается Роман. – Славик, проводи гостью.

Тот замирает, а Элен со светской улыбкой спрашивает:

– Почему Станислав?

– Так он помогает Арсению с ней заниматься, – совершенно спокойно отвечает капитан.

Но Элен замечает чуть-чуть прищуренные глаза. Да, она хорошо умеет разбираться в лицах.

На секунду женщине хочется отказаться от экскурсии, но гордость говорит: «Какого беса! Прости, Господи!», а азарт подзуживает: «Ах так?! Ну и превосходно! Сейчас я на этом солдафоне отыграюсь! Игнорировать он меня будет!»

Славик скованно идет рядом.

Предупредительно открывает перед Элен тугие тяжелые гермодвери.

В крошечной оранжерее русской станции все так знакомо! Почти двадцать лет прошло, а Элен, оказывается, все помнит! Некоторые приборы поменялись и полочки с растениями расставлены по-другому, но все равно здесь почти так же, как на ее «совсем настоящей марсианской оранжерее» в «Куполе-П».

Элен нежно провела рукой по сочным зеленым стебелькам чеснока, автоматически на градус подняла температуру в отсеке с салатом, проверила влажность и освещение.

А Славик стоит у стеллажа, чуть придерживаясь за его край.

– Значит, ты не бросил цветочки-травки? – спрашивает его Элен.

– Как видишь, – сумрачно отвечает мужчина.

– А в Анголе тоже с ними возился? – не удержалась от подколки француженка.

На лице Славика одновременно легкая улыбки и застарелая боль:

– Нет, там растения другие. Но, да, пришлось, когда скрывались в лесах.

– Я знаю, – негромко говорит Элен и отворачивается.

– Тебе Тимур рассказывал?

– Да, и Компи, – невольно сдала друзей Элен.

– Ты с ним знакома? – удивился Славик. – И когда успела?

– Еще тогда… Когда тебя искали.

– А он мне сказал…

– Это я попросила, – призналась Элен. – Компи сопротивлялся долго. Говорил, что роботы врать не умеют. Но он ведь не робот!

– Понятно, – негромко сказал Славик. – Но, почему?

– Потому что… – тихо ответила Элен.

И вдруг поняла, что больше не может…

Очень долгий и плавный шаг.

И она касается его.

И от одного этого дрожь по всему телу.

И руки, взметнувшиеся вверх, нежно и крепко обнимающие его за шею.

А губы уже встретились.

Все исчезло. Осталось лишь ощущение полета, мягкой нежности и счастья. Тревожного, но сладкого до одури.

Нет на марсианской базе ни одного уголка, на который бы не были направлены хотя бы парочка камер. Даже санузел не исключение, хотя, видео с него доверено отслеживать только искину. Потому что нельзя оставлять космонавтов, что работают за сотни миллионов километров от Земли, без присмотра. Правда, против такого тотального надзора выступали всякие правозащитники, да и многим космонавтам такое не нравилось. Именно потому все большую часть видео доверяли рассматривать искинам, причем обезличенным.