Дорогая Клара!
Шрифт:
Держусь, не пишу Кларе. Оптимизм – прекрасное качество, если он не граничит с бесчувственностью. Настроение неважное. Разочарование меня придавило. Сел писать стихи, ничего не выходит. Шаблонность, бесформенность, банальность. Поговорить не с кем.
Что такое, в сущности, жизнь? Отчего за нее так цепляются? Да ведь кроме нее – ничего. Пустота, тьма. Борются в человеке два стремления. Стремление
Умер Орджоникидзе.
На маму вновь напала ее загадочная болезнь. Второй день не выходит из комнаты. Обычно мама спокойна и безмятежна, но в период болезни что-то на нее находит, она становится несдержанна. Не знаешь, чего от нее ждать. Может наговорить всякого. Стоит случайно ее коснуться, резко дергается или вскрикивает. Может оскорбить. Иногда извиняется, но чаще нет. Бабушка говорит, нервы.
Зачем я только написал ей тогда? Сам обрек себя на страдания.
Пытаюсь отвлечься. В пятом номере “Работницы” “Песня о Ворошилове” [11] :
Мы помним степные походы…
Сыграл бабушке. Она слушала без особого удовольствия.
11
Журнал “Работница”. 1937. № 5. Февраль.
Вообще журналом она осталась крайне недовольна.
– “Коммунизм и СССР – это программа мира”. И тут же: “Смерть врагам народа!”, “Да здравствует Красная армия!” Разве ты не видишь противоречия, Витя?
– Да что же остается делать, если фашизм строит свои гнусные планы?
Бабушка тяжело вздохнула. Настроение ее испортилось, я это сразу почувствовал.
– Кругом одни враги… И как ведь извернулись. “Очищает землю от нечисти” [12] . Это Ежов-то? Да он палач и убийца!
12
Журнал “Работница”. 1937. № 5. Февраль.
Бабушка в своих высказываниях слишком категорична. Я боюсь, как бы кто не услышал. Боюсь, как бы не услышал отец. Что тогда?
Заиграл ее любимые романсы, попытался отвлечь от газетных заголовков.
Должен сказать, что музыкальные предпочтения в нашей семье отличаются. Отец любит революционные песни и чтобы я играл их на аккордеоне. Бабушка напевает романсы, у нее красивое сопрано.
У нас с бабушкой две больших любви – музыка и литература. Поэтому нам так интересно вместе.
Каким бы человеком я вырос, если бы не бабушка? Что бы представлял из себя Виктор Славинский?
Целый месяц тишина. Я бы выслушал, если бы она попыталась объяснить.
Плевать.
Плевать.
Что делается с матерью? То плачет навзрыд, то смеется как-то нервно, ломанно. На меня накричала. Чего, мол, сижу тут. Точно и я дышать рядом с ней не должен. Сегодня опять ревела, до меня доносились всхлипывания. Что я за сын, что не проявляю к матери заботы? Лучше держаться от нее подальше в такие дни.
Отец получил письмо. Арестован дядя Миша, его близкий друг, детей отправляют в детский дом. Дядя Миша, как следует из письма, был замешан в какой-то контрреволюционной организации. Отец в ярости. Пригрел змею, подпустил близко врага народа.
Два месяца без писем.
Клара – Виктору
29 марта 1937
Ты теперь думаешь, что сердца у меня нет, так ведь, Витька?
А я не собираюсь перед тобой оправдываться. Думай как хочешь.
Сегодня мне снилась Людочка. Просила о тебе рассказать. С чего вдруг, не знаю.
Мы лежали рядом, плечо к плечу, земля сыпалась, сыпалась. Вот мама кинула горсточку, папа, бабушка. И совсем не страшно, хорошо так, спокойно.
И Людочка говорит, как это хорошо, что больше не хочется есть, что больше никогда не захочется есть. Глупый желудок все ныл, клянчил еду. А теперь так здорово, так замечательно. Мы плакали от счастья. И тут она сказала, что про тебя знает. Что ей тоже хотелось бы писать тебе письма.
Я ей сказала, что ты больше не пишешь, и Людочка очень расстроилась.
Виктор – Кларе
31 марта 1937
Дорогая Клара. Мне очень жаль.
Клара – Виктору
2 апреля 1937
Ты все врешь! Совсем тебе не жаль, ты ведь ее даже не знал! Никому не жаль! Все живут дальше. И рассказала я вовсе не ради жалости. И больше не вздумай про нее спрашивать.
Сегодня в школе она выглядела как обычно. Смеялась, шутила. Что творится на душе у Клары Кноль, для меня загадка.
И снова тишина. Не решаюсь ее нарушить.
Бабушка подарила бинокль.
Поделился с Колей и Алеком радостной новостью. Они предложили играть в разведчиков. Только спрятались за кустом, откуда ни возьмись – Клара. Точно шпионила за нами.
Она выхватила у Коли бинокль.
– Ой, фу!
– Что там?
– Она поцеловала его!
На Клару что-то упало с дерева, она вскрикнула.
Ваня и Лада повернулись в нашу сторону. Нас засекли. Мы бросились бежать.
Ваня побежал за нами. Я на бегу передал Кларе бинокль со словами: “Ты должна его спасти”. Клара кивнула, мы разделились.
Бегаю я неважно, Ваня быстро меня догнал, взял за шкирку.
– Что вы там делали?
– Ничего.
– Шпионили?
Мне повезло, что это был Ваня. Был бы на его месте Семен, он бы меня отмутузил.