Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов

Конечно я достойна презрнія, что могла ршиться на свиданіе съ моимъ обольстителемъ, и какъ бы я ни была благополучна, но во всю мою жизнь не престану терзаться угрызеніемъ совсти.

Другое безпокойство, которое не мене меня мучитъ, состоитъ въ томъ, что каждый разъ, когда съ нимъ ни увижусь, еще боле прихожу въ замшательство, нежели прежде, помышляю томъ, что должна я о немъ думать. Разсматривая его видъ думаю я, что вижу въ ономъ весьма углубленныя черты. Мн кажется, что его взгляды изъявляютъ нчто боле, нежели должно. Однако они ни печальны, ни веселы. Я по истинн не знаю какъ ихъ можно назвать; но усматриваю въ нихъ боле довренности, нежели прежде, хотя и никогда въ оной у него недостатку не было.

Однако кажется, что я проникла сію загадку. Теперь взираю я на нее съ нкіимъ ужасомъ, поелику знаю ту власть, которую по моей нескромности дала ему надъ собою. Онъ можетъ почесть за право принимать на себя важный видъ, когда видитъ меня лишенною того,что было важнйшаго для особы привыкшей быть почитаемою; которая, почувствуя свою подчиненность, признаетъ себя побжденною и какъ будто подверженною новому своему покровителю…

Податель сего письма будетъ разнощикъ изъ того узда; отъ него никакія не могутъ произойти подозрнія, поелику привыкли его видть ежедневно носящаго свои товары. Ему приказано отдать его Г. Кноллесу, слдуя той надписи которую ты мн означила. Естьли ты что ни есть узнала о моемъ отц и матери, и о состояніи ихъ здоровья, или какъ должна я судить о расположеніи моихъ друзей; то пожалуй увдомь меня о томъ въ двухъ словахъ, покрайней мр естьли узнаешь, что податель ожидаетъ твоего отвта.

Я опасаюсь спросить тебя почтешь ли ты меня по сему моему повствованію нсколько мене виновною.

Кл. Гарловъ.

Письмо XCVI.

Г. ЛОВЕЛАСЪ, къ Г. БЕЛФОРДУ.

Во Вторникъ и Среду 11 и 12 Апрля.

Ты хочешь, чтобъ я исполнилъ мое общаніе, и чтобъ не скрылъ ничего того, что произошло между моею красавицею и мною. Поистинн мое перо никогда еще столь любезнымъ предмтомъ не занималося. Впрочемъ, мн еще довольно времени осталось. И естьлибъ всегда я врилъ во всемъ властительниц моихъ склонностей, то допускъ къ ней столь же бы былъ труденъ, какъ самому нижайшему рабу къ восточному Монарху. Итакъ лишился бы той склонности, естьлибъ отрекся тебя въ томъ удовольствовать; но наша дружба, и врное сотоварищество, которое ты мн оказалъ въ трактир Благо Оленя, учинила бы меня недостойнымъ извиненія.

Я тебя оставилъ, тебя и нашихъ товарищей, съ твердымъ намреніемъ, какъ ты знаешь, опять съ вами свидться, естьли мое свиданіе еще уничтожено будетъ, и идти вмст къ угрюмому отцу Гарлововъ, просить аудіенціи у мучителя, принести ему мои жалобы за ту наглость, съ какою на меня нападаютъ; словомъ, дабы честнымъ образомъ покуситься внушить въ него лучшія мысли, и склонить его поступать съ своею дочерью не съ толикимъ мучительствомъ, а со мною нсколько учтиве. Я теб сказалъ уже т причины, которыя мн воспрепятствовали взять письмо моей Богини. Я не обманулся. Я усмотрлъ бы въ немъ противное приказаніе, и свиданіе было бы уничтожено. Не ужели она не знала, что обманувшись единожды, я не могу утверждаться на ея общаніяхъ, и что я не нашелъ бы способа поймать женщину въ мои сти, употребивши столько стараній, дабы вовлечь ее въ оныя?

Какъ скоро я услышалъ, что выдвигаютъ запоръ у сада; то почелъ уже ее моею. Отъ сего движенія я вострепеталъ; но когда появилась моя любезная, которая вдругъ меня освтила своимъ сіяніемъ; то я шелъ казалось по воздуху и почиталъ себя превыше смертнаго. Я опишу теб нкогда сіе зрлище, какъ въ ту минуту она глазамъ моимъ представилась, и какъ посл я оное разсмотрлъ. Ты знаешь сколь я пересужаю все касающееся до пріятностей, вида и уборовъ женщинъ. Однакожъ въ сей двиц заключается нкая природная красота превосходящая все то, что токмо себ представить можно.

Итакъ ожидай токмо слабаго изображенія о ея особ и ея убор.

Усиліе, которое она надъ собою учинила для извлченія запора, изъявляло ея боязливость, пріятное смущеніе вскор потомъ послдовавшее, изъяснило мн, что естественный пламень глазъ ея приходилъ въ слабость. Я видлъ ее трепещущую. Я усмотрлъ, что она лишалась силы подкрпить движенія сердца, которымъ она не въ состояніи была уже управлять. Въ самомъ дл, она упала бы безъ чувствъ, еслибъ я не удержалъ ее въ моихъ рукахъ. Драгоцннйшая минута. Съ коликимъ удовольствіемъ мое сердце, трепещущее столь близко подл ея, длило столь пріятное движеніе.

По ея платью я судилъ, при первомъ взгляд, что она не расположилась хать, и что пришла въ томъ намреніи, дабы еще однажды отъ меня избжать. Я ни мало не колебался употребить себ въ пользу ея руки, которыя я держалъ, таща ея весьма тихо къ себ. Въ сію минуту начался такой споръ, какого я не имлъ никогда и ни съ какою женщиною. Ты конечно бы о мн соболзновалъ, любезной другъ, еслибъ зналъ, сколь много мн стоило сіе приключеніе. Я просилъ, я заклиналъ. Я просилъ и заклиналъ на колняхъ. Я не думаю, чтобъ слезы не имли участія въ семъ дйствіи. Къ щастію моему зная на врно, съ кмъ я имлъ дло, мры свои расположилъ я ко всякимъ случаямъ. Безъ тхъ предосторожностей, которыя теб сообщилъ, конечно бы я не усплъ въ своемъ предпріятіи: но не мене вроятно и то, что отркшись бы отъ твоей и твоихъ товарищей помощи, я бы пошелъ въ садъ, я проводилъ бы ее въ замокъ; и кто знаетъ какія бы могли произойти изъ того слдствія?

Честный мой повренной услышалъ мой знакъ, хотя нсколько позже, нежели я того желалъ, и исполнилъ въ точности свое дло. Они идутъ, они идутъ! убгайте; скоре, скоре, дражайшая моя, вскричалъ я вынимая свою шпагу съ устрашеннымъ видомъ, какъ будто съ сотню оныхъ побить вознамрился, и взявши дрожащія ея руки, я тащилъ ее столь не чувствительно къ себ, что едва я толь быстро лтелъ на крыльяхъ любви, какъ она, будучи побуждаема ужасомъ. Чево же ты боле хочешь? Я сталъ ея властителемъ.

Я раскажу теб сіе подробно при первомъ нашемъ свиданіи. Ты разсудишь о моихъ затрудненіяхъ и о ея упорности. Ты будешь со мною радоваться о торжественной моей побд надъ столь проницательною и осторожною двицею. Но что ты скажешь о семъ побг, о семъ переход изъ одной любви къ другой! Бжать отъ друзей не имвши никогда намренія ихъ оставить, и слдовать за такимъ человкомъ, съ которымъ не ршилась хать. Не смешься ли ты, Белфордъ? Итакъ скажи мн, зналъ ли ты что ни есть столь смшнаго? О полъ, полъ! прекрасное возраженіе! Постой, мн право смяться хочется. Я принужденъ оставить перо, дабы удержаться отъ смху. Надобно повеселиться, пока еще хочется.

Клянусь честію, Белфордъ, я обманываюсь, естьли думаю, что плуты мои люди не почли меня за дурака! Я въ томъ примтилъ одного, которой заглянувъ ко мн въ дверь, дабы посмотрть съ кмъ я нахожусь, или какое очарованіе мною дйствуетъ. Бездльникъ принудилъ меня захохотать весьма громко, и самъ засмявшись ушелъ. О! ето весьма забавное произшествіе. Мн еще хочется смяться… Еслибъ ты только могъ то представить себ, какъ я; то конечно столько же бы тому смялся; и я тебя увряю, другъ мой, что естьлибъ мы были вмст; то просмялись бы цлой часъ.

Но, вы, дражайшая особа! не сожалйте, я васъ прошу, о тхъ небольшихъ хитростяхъ, которыми, какъ вы подозрваете, ваша неусыпность обманута. Остерегайтесь возбуждать еще другія, которыя бы были достойне васъ. Естьли вашъ властелинъ вознамрился ввергнуть васъ въ погибель то вы впадете въ оную. Какое воображеніе, любезная моя, желать для нашего бракосочетанія ожидать, вашего удостовренія о моемъ исправленіи. Не опасайтесь ничего; естьли все то, что можетъ случиться, случается; то вы будете боле жаловаться на вашъ жребій, нежели на самое себя. Но какъ бы ни было, я напишу вамъ знатные договоры. Благоразуміе, неусыпность которыя великодушно защищать будутъ мсто любви, покрыты будутъ истинными воинскими похвалами. Весь вашъ полъ и мой согласятся, узнавши мои хитрости и ваше поведеніе, что никогда крпость лучше не защищали, ни столь благородно овладали ею.

Мн кажется, что я отъ тебя слышу: какъ! желать унизить такое Божество до поступокъ недостойныхъ ея совершенствъ! Не возможно Ловеласъ, что бы ты когда ни есть имлъ намреніе попирать ногами толикія клятвы и торжественныя общанія.

Я не имлъ сего намренія, ты справедливо судишь. Хотя бы я и теперь оное имлъ; но мое сердце и почтеніе къ ней ощущаемое не позволяютъ мн того сказать. Но не знаешь ли ты, что я имю великое отвращеніе ко всякому лукавству? Разв она не во власти своего Монарха?